«Братья Карамазовы» в иллюстрациях

В небольшом пространстве читального зала Музея Пушкина в Москве представлены 35 иллюстраций из собрания Новгородского музея-заповедника к великому роману Достоевского. Открывает выставку цикл иллюстраций, созданных в 2014-2015 годах, когда художник работал над оформлением Музея романа «Братья Карамазовы» в Старой Руссе.

Образы главных героев, проступают перед зрителями XXI века, словно сквозь туман, в котором мчался в предрассветную пору на тройке Митя Карамазов на встречу с Грушенькой. Согбенный под бременем грехов человеческих старец Зосима, великий грешник Федор Павлович Карамазов со своими несчастными сыновьями – атеистом Иваном, возвестившем пророческую идею о том, что люди отвернутся от Бога и найдут новых идолов для поклонения, страстным безумцем Дмитрием, жизнью своей воплотившем мысль о борьбе дьявола с Богом за сердца людей, и светлым отроком Алешей…

А поодаль от них дерзко взглянет на вас Смердяков… Грушенька, Катерина Ивановна… И над всеми смиренно-трагическая фигура Христа, которого так яростно ищут герои Достоевского, находясь в полуобмороке от атмосферы морального упадка и разложения.

Почти все они – на грани пропасти, потому что души их поражены злом, и, казалось бы, нет им спасения. Но не правы те, кто считает, что Достоевский закончил тем, что полностью разочаровался в человеке.

«Братья Карамазовы» – очень страшный роман, но и – самый светоносный в творчестве писателя, потому что побеждает в нем Карамазов-младший, Алешенька, которому старец Зосима дал послушание – быть в миру рядом с близкими.

Это он несет свет добра и разума, бесконечно проповедуя, несмотря на то, что поначалу его и не очень-то хотят слушать и не очень-то ему верят. Проповедь веры в добро и любовь – кредо самого Достоевского, к которому его подвел жизненный опыт. Только так – веруя – можно противостоять мракобесию и обрести силы жить дальше. Подтверждением тому – судьба несправедливо обреченного на каторгу Мити и душой распростертой к нему Грушеньки.

В контексте с фигурой Христа – сцены Ивановой поэмы о Великом инквизиторе, где ясно представлен и сам Оппонент. Эти образы привлекают своей мощью. В карандашную вязь, чтобы приблизиться к сути, следует внимательно вглядываться: едва заметные линии словно клубятся под рукой художника, складываясь в пронзительные образы, которые вот уже более 140 лет волнуют сердца читателей. И каждое обращение к «Братьям Карамазовым», будь то в живописи или графике, в театре, кинематографе, музыке, а теперь и в пространстве музея, открывает новые грани романа, который написан для того, чтобы человек смог лучше познать себя и напитаться духовной силой.

Работы новгородского художника Бориса Непомнящего, члена-корреспондента Российской Академии художеств, находятся в коллекциях 19 государственных музеев и галерей России и зарубежных стран.

Художник – выдающийся мастер офорта, к этой технике впервые обратился в 70-х, начинал с иллюстраций к «Запискам сумасшедшего» Гоголя, три работы из этого цикла подарены музею Пушкина. Работал над станковыми сериями «1905 год» и «Рождение комсомола», которые были высоко оценены критикой.

Более сорока лет трудится над иллюстрациями к «Братьям Карамазовым», впервые обратившись к этой теме в конце 70-х. Тогда было выполнено четыре графических листа в технике цветного офорта на темы размышлений Ивана Карамазова о Боге и мире, о «слезе ребенка», о том, что невозможно построить гармоничный мир на страданиях невинного. Или, как твердит поговорка: не построить счастья на несчастье другого. «Художник создает сложное пространство, объединяя события, протяженные во времени, – пишет критик. – Разделяет "этот" и "другой" миры, удивительно точно работая цветом. Образы офортов отстранены от зрителя, очищены от бытовых черт, но вполне узнаваемы и не противоречат тексту».

В 1983 году Непомнящий пишет портреты Федора Павловича, Ивана и Алёши Карамазовых – впервые теми самыми линиями-паутинками, которыми создан современный цикл, и достигает большой психологической точности. Портреты главных героев дополнены «Символическими композициями» с характерными предметами. Та, где на газету «Колоколъ» небрежно брошены круглые очки, посвящена Ивану Карамазову; где изображена книга, карты, часы на цепочке и металлический пестик, которым была проломлена голова слуги Григория, – Мите; а где изображен графинчик с водкой и рюмка, а на другом рисунке – пакет с деньгами, на котором написано – «Ангелу моему Грушеньке, коли захочет прийти. И цыплёночку», – Федору Павловичу Карамазову. Есть «Символическая композиция» и у Смердякова – на гоголевских «Вечерах на хуторе близ Диканьки» лежит стопка чистой бумаги с пером и женским бюстиком. Гендиректор Новгородского музея-заповедника Наталья Григорьева, которая привезла выставку в Москву, отметила способность Бориса Непомнящего (не зря он учился в Одессе) «иронично подмечать жизненные процессы и качества человека», что, конечно же, повлияло на восприятие художником произведений Федора Михайловича Достоевского.

Теме «Достоевский и Пушкин», также важной для этой выставки, посвящена отдельная витрина, где рассказано о событиях, связанных с открытием в 1880 году памятника Пушкину в Москве. На обложке журнала «Всемирная иллюстрация» запечатлен момент снятия покрова, на фотографиях в ликующей толпе можно различить будущих классиков, среди которых Тургенев и Достоевский, авторы лучших речей. Видим июльский номер «Русского вестника» за 1880 год, где напечатаны главы из 4-й части «Братьев Карамазовых», а также первая публикация романа в книге, раскрытой на главе «Предварительное следствие» 3-ей части романа. Здесь сам очерк Достоевского «Пушкинъ», напечатанный в разные годы в петербургских типографиях…

Известно, сколь велико было влияние великого русского поэта на творчество Достоевского. Сызмальства Федор находился под сенью Пушкина. В родительском доме слушал его произведения, а с братом-погодкой Михаилом, по воспоминаниям А.М. Достоевского, они знали наизусть чуть ли не всего поэта. Он был для них еще современник, и по авторитетности уступал Жуковскому. Братьям не довелось встретиться с Пушкиным: в Петербурге они оказались спустя несколько месяцев после гибели поэта. Это событие потрясло их. «Братья, – вспоминал младший Достоевский, – чуть с ума не сошли, услышав о всех подробностях этой смерти… Федор в разговорах с Михаилом несколько раз повторял, что ежели бы у нас не было семейного траура (в это время скончалась от чахотки мать семейства Мария Федоровна. – Ред.), он просил бы позволения отца носить траур по Пушкину». А в июне 1837-го, когда братья ехали в Петербург поступать в училище, мечтали об одном - чтобы «тотчас же сходить на место поединка и пробраться в бывшую квартиру Пушкина, чтобы увидеть ту комнату, в которой он испустил дух».

Пушкин навсегда остался собеседником Достоевского. Нет ни одного произведения Достоевского, в котором бы не присутствовал поэт. Уже в «Бедных людях» его герои читают Пушкина.

И комментарий Вареньки, посылающей Макару «Повести Белкина», несомненно, автобиографичен: «Два года тому назад мы читали эти повести вместе с матушкой, и теперь мне так грустно было их перечитывать». О творчестве Пушкина Достоевский размышлял на протяжении всей жизни и знаменитая пушкинская речь, по словам современника, включала в себя «и оценку Пушкина как народного поэта, и исповедание веры самого г. Достоевского. <…> Чувствовалось, что Пушкина комментирует именно автор «Братьев Карамазовых». На открытии памятника Пушкину Достоевский в последний раз выступил перед широкой аудиторией, и то, о чем он сказал, с тех пор воспринимается как духовное завещание классика.

Торжества в честь открытия памятника Пушкину в 1880 году были очень бурными. Состоялись публичные заседания Общества любителей российской словесности, литературно-музыкальные вечера, торжественные обеды и выступления известных деятелей культуры. Речь Достоевского вызвала настоящую эйфорию: люди обнимались, говорили, что изменятся, станут лучше. По словам современника, «своею огненною речью» Достоевский «дал этому празднику душу». Писателя единогласно избрали почетным членом Общества любителей российской словесности и увенчали огромным лавровым венком. Он возложил его к подножию памятника Пушкину.
 Цитаты из «Речи…» Достоевского, которые приведем ниже, дороги каждому русскому сердцу: «Пушкин есть явление чрезвычайное и, может быть, единственное явление русского духа, сказал Гоголь. Прибавлю от себя: и пророческое». «Никогда еще ни один русский писатель <…> не соединялся так задушевно и родственно с народом своим, как Пушкин…» «Пушкин лишь один изо всех мировых поэтов обладает свойством перевоплощаться вполне в чужую национальность. Вот сцены из «Фауста», вот «Скупой рыцарь» и баллада «Жил на свете рыцарь бедный». Перечтите «Дон-Жуана», и если бы не было подписи Пушкина, вы бы никогда не узнали, что это написал не испанец». «…Мы уже можем указать на Пушкина, на всемирность и всечеловечность его гения. Ведь мог же он вместить чужие гении в душе своей, как родные. В искусстве, по крайней мере, в художественном творчестве, он проявил эту всемирность стремления русского духа неоспоримо…» «Пушкин умер в полном развитии своих сил и бесспорно унес с собою в гроб некоторую великую тайну. И вот мы теперь без него эту тайну разгадываем». 

Интересно, что Борис Непомнящий считает Достоевского писателем «не для всех», которого читать надо после 30…

В одном из своих интервью он рассказал, как однажды в музей Достоевского приехал японец и попросил оставить его одного в кабинете писателя. Ему дали стул, и какое-то время он там находился. А когда спустился вниз, произнес: «Ну, теперь можно и умирать».

Показательный эпизод. Федор Михайлович продолжает вести диалог с читателями.

Выставка работ Б. Непомнящего продлится до 26 марта.