Сергей Михеев: «Москва делает ход – и проигрывает»

- На состоявшемся в Баку Третьем каспийском саммите Дмитрий Медведев встречался с президентом Ирана Махмудом Ахмадинежадом. В ходе встречи лидеры коснулись «непростых вопросов» двусторонних отношений, обсудили и проблему вокруг ядерной программы Ирана. С учетом нашего отказа выполнять контракт по поставкам оборонительных ракет С-300 и поддержки новых санкций против Тегерана, остается только один вопрос: какие отношения с Ираном мы хотим выстроить?

- Мы, похоже, стремимся найти некую середину, чтобы реализовывать потепление отношений с Западом, так называемую «перезагрузку». А с другой стороны – вконец не испортить отношения с Ираном, поскольку он наш региональный партнер и просто сосед. Однако найти такой компромисс очень сложно – в случае, если принять правила игры Запада, которую он ведет в этом регионе, то придется выступать против Тегерана. Но ведь и полностью стать на позицию Махмуда Ахмадинежада мы не можем, понятно, у Ирана наличествуют свои, специфические интересы. И они не могут полностью совпадать с интересами России.

В целом в Каспийском регионе нам было бы очень выгодно поддерживать хорошие отношения с Ираном, это полезно во всех смыслах. Они уравновешивали бы бесконечные попытки выстроить «многовекторную политику» постсоветских государств, таких, как Азербайджан, Туркменистан и Казахстан. Также отношения с Ираном для России в значительной степени являются гарантией того, что Вашингтон не предпримет военной операции против Тегерана. Она не принесет Москве ничего хорошего, потому что будет означать дестабилизацию во всем регионе. А возможная смена режима в стране на прозападный будет означать для нас очень серьезное поражение. Ведь Тегеран тогда становится на позиции прямого конкурента Москвы в регионе, нас примутся вытеснять на север Каспия, а страны Азии будут «притягивать» к себе Соединенные Штаты. Нам же предложат дальше Астрахани не высовываться. Такой сценарий вполне возможен. Я уж и не говорю, что придется похоронить идею транспортного коридора Север-Юг, не стану упоминать и различные крупномасштабные экономические проекты – ничего из этого реализовано не будет.

Так что наша задача – выстроить нормальные отношения с Ираном. Как я понимаю, что и пытался сделать Дмитрий Медведев в ходе встречи с Махмудом Ахмадинежадом в Баку: сгладить негативный эффект от шагов Москвы, сделанных, повторю, по американским правилам.

- Дипломатические выражения округлы и мало что дают для понимания «простой аудитории». Лексикон иранского президента куда доступнее, две недели назад, выступая по телевидению, он заявил, что «Россия отдала душу дьяволу, отказавшись поставлять в Иран зенитно-ракетные комплексы С-300». Теперь, сказал он, мы должны выплатить штрафы и компенсации за разрыв сделки. Начался торг, в Москве считают, что мы обязаны возместить Ирану только аванс за непоставленные ЗРК… Давайте не будем о деньгах. В чем измерять станем наши политические потери?

- Все-таки давайте и о деньгах тоже. Известно, что Вашингтон дал нам два обещания – и оба не выполнил. Первое – подписать соглашение о сотрудничестве в сфере атомной энергетики между Россией и США. Теперь, когда после промежуточных выборов в Америке в палате представителей большинство получили республиканцы, шансов на одобрение соглашения вообще практически нет. Второе – это предложенный нам Саудовской Аравией семимиллиардный контракт на поставку крупной партии российского оружия в том случае, если Москва откажется от поставок зенитно-ракетных комплексов С-300 в Иран. Однако сделку Эр-Рияд заключил не с нами, а с Вашингтоном. Жестокий, но хороший урок для нашей власти, хотя, мне кажется, она глуха к этим доводам. Политические потери очевидны: нам нельзя играть в этом регионе под чужую диктовку, а мы поступили именно таким образом. И нельзя нам разменивать реальные политические выгоды на бесконечные обещания и посулы «перезагрузок». Все это – не более чем пропагандистские мыльные пузыри.

- Из Вашингтона регулярно сообщают о том, что размышляют: наносить ли им бомбовый удар по Ирану или нет? Собственно, сегодня открытым текстом говорят, что для бомбардировщиков ВВС США уже определены 10 тысяч целей на территории страны. В Тель-Авиве любой намек на позитивное решение принимается с радостью. В Тегеране заявляют, что на юго-западе страны уже начали рыть могилы для американских военнослужащих, которые погибнут в ходе возможного конфликта. Заодно – обещают разбомбить Тель-Авив. Понятно, идет «психическая атака» на Тегеран. Но, кажется, в Иране не сильно на нее реагируют. Или это обманчивое впечатление?

- В принципе, мне импонирует простая и ясная позиция Тегерана. Кажется, израильтяне и американцы стремятся выдать желаемое за действительное. Нанести по Ирану воздушный удар ВВС США, конечно, могут. Но задач, которые ставит перед собой Вашингтон, он не решит. Скорее всего, ситуация только осложнится. А полномасштабная военная операция по смене режима в стране сегодня американцам не по зубам. Вспомните, как в 1980-м провалилась тщательно подготовленная акция спецназа по освобождению американских заложников, которых удерживали в посольстве США в Тегеране. Не все так просто, как кажется, Соединенным Штатам придется сколачивать международную коалицию военных сил, а из этого сейчас ничего не получится, учитывая проблемы с Ираком и Афганистаном. В общем, думаю, для «похода на Иран» Белому дому людей собрать не удастся. Так что простого военного решения, о котором говорят сами американцы, у них не имеется. Повторю насчет ракетно-бомбового удара: политической проблемы он не решит.

Уверен, что нанесение ограниченного воздушного удара вызовет большую антиамериканскую кампанию, в исламском мире обострится проблема терроризма, поскольку после американской операции Иран будет считать себя свободным от каких бы то ни было обязательств. К тому же, авиаудар может стимулировать иранские программы по созданию оружия массового поражения. В любом случае, серьезный пропагандистский аргумент для этого у режима появится: зашита от очевидного агрессора. И совершенно не думаю, что американский удар склонит население страны на их сторону, уверен в обратном. Как бы цинично это ни звучало, подобный удар мог бы пойти на пользу иранскому режиму. Как на пользу американской внешнеполитической стратегии пошел террористический акт 11 сентября 2001-го. Вашингтон максимально использовал эту трагедию, начав две больших военных операции – в Ираке и Афганистане.

- Есть и другой вопрос. А как станет реагировать Москва?

- Скорее всего, осудит, выступит, предложит, как водится, решать все вопросы мирным путем. Однако в действительности Россия в этом случае окажется на зрительских трибунах. Ведь, отказавшись продать Тегерану С-300, мы сыграли на подготовку военной операции против Ирана. Этот зенитно-ракетный комплекс предназначался, прежде всего, для гарантий предотвращения воздушного удара. Значит, отказавшись поставлять С-300, мы поддержали тех, кто подобную военную операцию может готовить.

Но можно рассматривать и сценарий смены власти в Иране. Предположим, не мытьем, так катаньем Западу удалось поменять режим в Тегеране на более лояльный, проамериканский. Для нас это станет, повторю, крупным поражением в регионе. Так что мы теряем и в первом, и во втором случае, при любом исходе игра Москвы по указанию американских тренеров ничего хорошего нам не сулит. От Вашингтона мы никакой бочки варенья и корзины печенья не получим, а конфигурация политических сил в регионе изменится не в нашу пользу.

- А могут ли наши симпатии резко измениться? Американский сенат не ратифицирует договор по СНВ – все к тому идет. В палате представителей, которая приступит к работе в январе, - большинство республиканцев, не желающих слышать слова «перезагрузка». Итак, мы просчитались в надеждах сделать Вашингтон своим надежным партнером, заняв проамериканскую позицию по ужесточению санкций к Ирану. В итоге для США мы вновь становимся «империей зла», а в Иране уверяют, что мы продали душу дьяволу… Станем говорить о наших внешнеполитических победах?

- Если же смотреть с точки зрения интересов России как страны, мы проигрываем – в любом варианте. Сейчас явно реализуется сценарий «Перестройка-2», но каковы его подлинные задачи?..

Беседу вел Виктор Грибачев