СНВ-3: пострадает ли обороноспособность России?

Депутаты Госдумы и члены Совета Федерации ратифицировали Договор о сокращении стратегических наступательных вооружений.

Комментирует ветеран разведывательной службы, генерал-лейтенант Николай Леонов:

- Американцы рассматривают любые подписанные ими документы как действующие до того момента, когда появляется опасность для их собственной безопасности – трактуя это понятие так, как они того хотят. Это главный и единственный фактор их внешней политики. Так поступили они, к примеру, и с советско-американским соглашением по ПРО от 1972-го, выйдя из него в декабре 2001-го после сентябрьского теракта в Нью-Йорке, посчитав, что он более не соответствует их интересам. И команда президента Джорджа Буша уведомила Москву об этом с соблюдением единственного условия: предупредила об этом за полагающиеся по документу шесть месяцев. Но этот оговариваемый срок для подобных соглашений крайне мал.

Именно это обстоятельство нам всегда следует иметь в виду: получается, что Вашингтон - не самый лучший партнер для Москвы. А вот для американской правящей элиты, бизнеса и общественного мнения весьма приятно, что высшим критерием руководства страны служат собственные интересы США. Разумеется, нам горько осознавать, что свое лидерство - а в отношении нас оно носит технологический характер – Соединенные Штаты активно и умело используют как средство давления и по теме ПРО. Впрочем, так было и раньше: переговоры с Вашингтоном было всегда вести трудно.

Россия продолжает свой курс на отсутствие доспехов и лат, иными словами, противоракетного оружия. Мы подтверждаем, что не собираемся его производить, делая ставку на оружие наступательное. Я не знаю ни о каких обязательствах с нашей стороны об отказе от такого курса или его изменении. Что касается американского коллективного сознания, то оно не приемлет идеи, что своя страна может быть уязвима для какого-либо противника. И если раньше два океана обеспечивали «блестящую изоляцию» США от врагов, то теперь эту функцию выполняет ядерно-ракетный щит. Лично я это почувствовал в 1962-м во время Карибского кризиса, связанного с установкой советских ракет на Кубе. Ведь появление ракет у СССР выглядело теоретической, далекой и нереальной опасностью. Обнаружив их на острове, в боевых позициях, в 90 милях от территории США, то есть совсем под боком, Америка испытала психологический шок. Я работал тогда офицером разведки в Мехико и видел сотни тысяч американцев, бежавших со своим скарбом в трейлерах от «черты поражения» нашими ракетами, которую опубликовали американские газеты - или на север США, или даже в Мексику. Я бы сравнил даже эту ситуацию с тем, что произошло в нашей стране после исчезновения СССР, когда люди вдруг поняли, что государство больше их не защищает...

Но вернусь к дискуссии, состоявшейся по поводу договора СНВ в Москве. Речь шла, в том числе, об инспекции производства межконтинентальных баллистических ракет в двух странах. По договору СНВ-2 такой контроль действительно был предусмотрен и осуществлялся на практике на двух предприятиях – в Воткинске, в Удмуртии, и в городе Магна в штате Юта. Для этого на железнодорожных проходных были установлены контрольные посты, где представителям минобороны и, вероятно, иных ведомств, разрешалось с помощью специального инструментария проводить осмотр готовых ракет, не вскрывая их. Однако в ходе переговоров по СНВ-3 деятельность этих групп было решено прекратить. Оборудование вывезли, инспекторы уехали.

Наконец, привлек внимание парламентариев и вопрос о возможности ядерного нападения на нашу страну с моря. Должен сказать, что военно-морской флот США пользуется в этой стране особым статусом и режимом, это нечто вроде любимого дитяти американского государства. Или, если хотите, священной коровы. Вашингтон при этом всегда отвергал все попытки как-то связать или ограничить его деятельность. И, если не считать 14 атомных подводных лодок со стратегическими ядерными ракетами на борту, численность которых идет в зачет по СНВ-3, остальной флот официально не учитывается, а перевес США в этом виде вооружений колоссален. Приведу такие цифры. На сегодня у США 11 авианосцев плюс один строящийся, 22 крейсера, 56 эсминцев, 30 фрегатов, причем все эти три типа судов несут управляемые ракеты на борту. Таким образом, американского и российского флотов даёт разницу более чем 10:1. С этой точки зрения опасения наших парламентариев могут быть оправданы.

Поэтому согласие российских депутатов и сенаторов ратифицировать договор СНВ-3 сопровождается рядом оговорок. Насколько они существенны? По моему мнению, это, скорее, наша попытка спасти свое лицо. Мы демонстрируем готовность продолжать играть на равных с Вашингтоном и выйти из договора в случае неприятия того или иного шага американцев. Правда, сформулировано это условие весьма обтекаемо. Его смысл состоит в том, что это состоится в случае резкого наращивания сил американской ПРО. Имеется ли в виду появление отдельных элементов ПРО в Восточной Европе? Или развертывание национальных видов ПРО на морских носителях, которых у США намного больше, чем у нас? Или же, наконец, конкретные программы появления ПРО в самих США? И что такое «резкое наращивание»? Как хотим, так и считаем? Получается тогда, что никакого прочного шлагбаума на пути сосредоточения или развертывания противоядерного оружия нет. И подобный подход оставляет слишком широкое поле для разного рода толкований.

Записал Александр Игнатов