Конец «польско-польской войны»?

Заканчивается период долгого, десятилетнего противостояния двух основных ее игроков: партий «Право и справедливость» (ПиС) и «Гражданская платформа» (ГП). Борьба этих двух партий носила столь ожесточенный характер, что в польском политическом дискурсе прочно утвердился термин «польско-польская война».

Началась эта война в далеком уже 2005 г., когда на президентских и парламентских выборах победила «Право и справедливость», и братья-близнецы Ярослав и Лех Качиньские заняли высшие государственные посты президента и премьера. С 2007 г. парламентское политическое счастье постоянно улыбалось «Гражданской платформе» и ее бессменному лидеру Д. Туску, сумевшему дважды (в 2007 и 2011 гг.) возглавить польское правительство и добиваться своих целей даже в условиях сосуществования на вершинах власти со своим политическим противником - президентом Лехом Качиньским. Но в 2010 г. Лех Качиньский погиб в авиакатастрофе под Смоленском, президентом стал соратник Туска по партии Б. Коморовский, и вся полнота власти оказалась у «Гражданской платформы», поддерживаемой в парламенте своим верным союзником – Польской крестьянской партией.

Смоленская трагедия стала основным полем битвы между Качиньским и ГП. Лидер ПиС назывывал правительство Туска не иначе как «польско-российский кондоминиум», он ни на минуту не допускал возможности объективного расследования обстоятельств катастрофы и почти напрямую говорил о том, что это тонко разработанный план устранения Леха Качиньского, в котором участвовал и «пан Коморовский» (Качиньский не мог заставить себя называть его президентом) и «пан Туск», давно известный своим сервилизмом по отношению к России и Германии. С завидным упорством Я. Качиньский убеждал польское общество что «Туск должен уйти», исчезнуть как инородное тело, как темное пятно на светлом облике Речи Посполитой.

К 2014 г. позиции Туска и его партии пошатнулись: рейтинги «Гражданской платформы» были ниже, чем у партии Качиньского.

Парадоксально, что в своей риторике Качиньский во многом стал подражать Туску. Если прежде его главной темой была IV РП, настоящая, основанная не как нынешняя III Речь Посполитая «на предательстве круглого стола», а на «истинных ценностях», то теперь чаще речь идет об экономике, улучшении жизни простых людей. Подуставшие от Туска поляки уже не помнят напряженной атмосферы тех лет, когда у власти были Качиньские.

Но видно, Качиньскому не суждено победить Туска: в августе 2014 г. слабеющий противник ускользнул, покинув польскую политическую сцену и заняв пост главы Европейской комиссии ЕС.

Туск ушел непобежденным, но «Гражданская платформа» осталась. Осенью 2014 г. казалось, что череда ее постоянных электоральных побед будет прервана: на выборах в органы местного самоуправления по данным эксит-поллов лидировал Качиньский. Но надо же такому случиться: вышла из строя автоматическая система подсчета голосов. Вихрь недовольства и недоверия правительству, поддерживаемый сторонниками Качиньского пронесся по Польше, а когда буря улеглась, и голоса были подсчитаны вручную, оказалось, что поводов пить шампанское у ПиС опять нет. Хотя по числу набранных голосов ПиС немного обошла конкурентов, но ГП благодаря коалиции с Польской крестьянской партией, показавшей неожиданно хороший результат, сохранила ведущие позиции в большинстве местных органов власти.

Победы не получилось. Я. Качиньский открыто обвинил власть в фальсификации результатов выборов. Выступая на радикально католическом «Радио Мария», он заявил, что в «Польше сложилась ситуация, которая, по сути, может рассматриваться как государственный переворот, ибо государство, допускающее фальсификацию результатов выборов, не является демократическим. Это начало пути на Восток, в политическом смысле слова». Некоторые горячие головы из числа сторонников ПиС заговорили о необходимости польского Майдана. Не самый лучший друг России профессор А. Новак из Краковского Ягеллонского университета сравнивал нынешнюю ситуацию с 1947 г., когда в Польше были фальсифицированы результаты референдума и парламентских выборов для обеспечения власти коммунистов. В те годы фальсификация была связана с интересами СССР. Ныне же сторонники ПиС усматривают нечто подобное в якобы имеющей место ориентации на Россию «Гражданской платформы» и ее союзника Польской крестьянской партии, считающейся в Польше самой пророссийской (это и немудрено: ведь именно польские крестьяне больше всего пострадали от антироссийских санкций и соответствующей реакции России. Трудно было бы ожидать от них особых восторгов по поводу неизбежных убытков. Ведь съесть все произведенные в Польше яблоки оказалось не под силу даже самым яростным врагам России).

Исторический контекст явно прослеживается в риторике и действиях ПиС, пытающейся вдохнуть новую жизнь в активно проводимую этой партией, особенно после 2010 г., идею сервилизма нынешней власти по отношению к России. Этот сервилизм, по мнению идеологов ПиС, проявился еще во времена «круглого стола» 1989 г.

Однако сейчас убедить польское общество в пророссийских настроениях правящей элиты весьма непросто. Во всяком случае, по отношению к событиям на Украине польские политические лидеры, «распри позабыв», заняли вполне консолидированную и однозначно антироссийскую позицию.

Некогда популярный призыв Туска воспринимать Россию «такой, какая она есть» был напрочь забыт. В начале украинского кризиса все ведущие политики страны: и бывший тогда еще премьером Д. Туск, и президент Коморовский, и Я. Качиньский, и лидер социал-демократов Л. Миллер и А. Квасьневский дружно обвинили Россию в агрессии, присоединение к России Крыма квалифицировали как аннексию, призвали страны ЕС к жестким антироссийским санкциям. В новой Стратегии национальной безопасности, принятой в 2014 г., прямо говорится о возросшей угрозе с Востока, и предусматриваются меры по укреплению обороноспособности и увеличению военного бюджета.

Напрасно некоторые аналитики в Польше призывали к более сдержанной позиции хотя бы потому, что Польша в своей истории далеко не всегда проявляла себя как непорочный ангел. Так, профессор Б. Лаговский сравнивал присоединение Россией Крыма с присоединением Польшей Вильнюса после Первой мировой войны (т. н. «мятеж Желиговского»), когда по согласованию с Пилсудским генерал Желиговский в 1920 г. захватил Вильнюс, по решению Лиги наций отошедший к Литве. Было образовано государство Срединная Литва, которое в 1922 г. по итогам референдума присоединилась к Польше. Об этом эпизоде польской истории вспомнил не только Б. Лаговский. Но, как известно, «что позволено Юпитеру, не позволено быку».

Усматривая опасность для свободы Польши не только извне, но и внутри страны, ПиС организовала в Варшаве 13 декабря 2014 г., в годовщину введения военного положения, Марш в защиту демократии и свободы СМИ. Около 30 тысяч поляков поддержало Я. Качиньского. Участники Марша позиционировали себя как наследники лучших традиций, вспоминали погибших 13 декабря при введении военного положения, при подавлении выступлений рабочих в 1970 и 1976 гг., вспоминали и участников Варшавского восстания. Не были забыты и герои более отдаленного прошлого политики II Речи Посполитой: и Пилсудский, и Дмовский, и Витос. Правда, запланированного масштаба Марш все же не приобрел: «Солидарность» как организация не приняла участия в Марше, не было ожидаемой поддержки и со стороны церкви: польские епископы в последний момент отказались от участия в мероприятии. Как полагают некоторые аналитики, это произошло не без рекомендаций со стороны Ватикана, предостерегающего польский епископат от слишком активного участия в политике.

Я. Качиньский полон решимости бороться до конца за победу на парламентских и президентских выборах 2015 г. (правда, на президентских выборах ПиС будет представлена более молодым кандидатом). Скорее всего, это будет его последний шанс: еще одно поражение для стареющего лидера ПиС может оказаться роковым. Шансы на победу невелики, но они есть. И от того, «промахнется ли Акела» зависит не только судьба ПиС. Ведь «польско-польская война» – не просто политическое соперничество двух партий, но и борьба за различное видение путей развития Польши.

Качиньского, даже в самые плохие для ПиС времена, поддерживало около 30% поляков разного возраста и социального положения.

За противостоянием политиков нельзя не увидеть раскол общества, ведь Туск и Качиньский, как двуликий Янус, воплощают в себе две ипостаси современной Польши, причем ипостаси нераздельные и далеко не всегда друг другу противостоящие.

Опыт польской политической жизни показывает, что ее нельзя начать с чистого листа, отряхнув со своих ног прах исторического прошлого, веками складывающегося национального характера, стереотипов и предубеждений. Возможно, нигде это не проявляется столь очевидно, как в польско-российских отношениях, в противоборстве двух стран на тех землях, которые многие поляки считают «восточными кресами», многие россияне – «ближним зарубежьем», а жители Украины и Белоруссии (о них, в первую очередь, и идет речь) – самостоятельными государствами, мучительно стремящимися обрести политическую субъектность. Это «спор славян между собою» не нов, но от этого он не стал менее драматичным.