Все меркнет на фоне власти…

О том, кто над кем властвует. О том, какова цель власти. О том, как захватывать власть и как ее удерживать. О том, как менялись способы и методы власти в ходе истории. О том, может ли власть быть вечной. О том, как устремления людей к власти соотносятся с другими их целями и ценностями. И т.д. И т.п. Обо всем этом роман Джорджа Оруэлла «1984», 75 лет выхода которого исполняется в этом году.

Власть в обществе, описываемом в романе, принадлежит партии английского социализма («ангсоц»). О вопросах власти рассуждают главные герои романа сотрудник Министерства правды Уинстон Смит и партийный босс О`Брайен, а также полумифический герой Эммануэль Голдстейн. Его, как и Большого брата, никто не видел; он автор книги «Теория и практика олигархического коллективизма», в которой излагаются вопросы власти.

На протяжении веков и даже тысячелетий, как говорится в книге «Теория и практика олигархического коллективизма», структура общества принципиально не менялась. Общество состояло из высших, средних и низших социумов (менялись только названия этих социальных групп): «На протяжении всей зафиксированной истории и, по-видимому, с конца неолита в мире были люди трех сортов: высшие, средние и низшие. Группы подразделялись самыми разными способами, носили всевозможные наименования, их численные пропорции, а также взаимные отношения от века к веку менялись; но неизменной оставалась фундаментальная структура общества. Даже после колоссальных потрясений и необратимых, казалось бы, перемен структура эта восстанавливалась, подобно тому, как восстанавливает свое положение гироскоп, куда бы его ни толкнули».

Цели высших, средних и низших совершенно несовместимы: «Цель высших — остаться там, где они есть. Цель средних — поменяться местами с высшими; цель низших — когда у них есть цель, ибо для низших то и характерно, что они задавлены тяжким трудом и лишь от случая к случаю направляют взгляд за пределы повседневной жизни, — отменить все различия и создать общество, где все люди должны быть равны. Таким образом, на протяжении всей истории вновь и вновь вспыхивает борьба, в общих чертах всегда одинаковая».

Но власть высших не была вечной, их место рано или поздно занимали средние: «Долгое время высшие как будто бы прочно удерживают власть, но рано или поздно наступает момент, когда они теряют либо веру в себя, либо способность управлять эффективно, либо и то и другое».

Примечательно, что средние всегда стремились в целях завоевания власти опираться на низших, но и после революционных переворотов низшие по-прежнему оставались низшими: «Тогда их свергают средние, которые привлекли низших на свою сторону тем, что разыгрывали роль борцов за свободу и справедливость. Достигнув своей цели, они сталкивают низших в прежнее рабское положение и сами становятся высшими. Тем временем новые средние отслаиваются от одной из двух других групп или от обеих, и борьба начинается сызнова. Из трех групп только низшим никогда не удается достичь своих целей, даже на время. Было бы преувеличением сказать, что история не сопровождалась материальным прогрессом. Даже сегодня, в период упадка, обыкновенный человек материально живет лучше, чем несколько веков назад. Но никакой рост благосостояния, никакое смягчение нравов, никакие революции и реформы не приблизили человеческое равенство ни на миллиметр. С точки зрения низших, все исторические перемены значили немногим больше, чем смена хозяев. К концу XIX века для многих наблюдателей стала очевидной повторяемость этой схемы».

Но вот в ХХ веке повторяемость схемы, как считает Эммануэль Голдстейн, уже оказалась под вопросом. Новое поколение средних, нацелившись на завоевание власти, сразу же решили, что отказываться от тирании они не будут, тирания не только сохранится на период революционного перехода, но будет и далее укрепляться.

Тирания должна стать вечной, но прикрытой красивой риторикой (одного из многочисленных вариантов социализма): «Прежде средние устраивали революции под знаменем равенства и, свергнув старую тиранию, немедленно устанавливали новую. Теперь средние фактически провозгласили свою тиранию заранее. Социализм — теория, которая возникла в начале XIX века и явилась последним звеном в идейной традиции, ведущей начало от восстаний рабов в древности, — был еще весь пропитан утопическими идеями прошлых веков. Однако все варианты социализма, появлявшиеся после 1900 года, более или менее открыто отказывались считать своей целью равенство и братство. Новые движения, возникшие в середине века, — ангсоц в Океании, необольшевизм в Евразии и культ смерти, как его принято называть, в Остазии ставили себе целью увековечение несвободы и неравенства».

В качестве примера того, как новая власть открыто отказывалась считать своей целью равенство и братство, можно привести диктатуру пролетариата, которую большевики установили после Октябрьской революции 1917 года (об этом Оруэлл писал не в романе «1984», а ряде своих публицистических работ).

Фактически речь шла о последней в истории человечества революции, после которой должна установиться вечная власть новых высших: «…целью их было в нужный момент остановить развитие и заморозить историю. Известный маятник должен качнуться еще раз — и застыть. Как обычно, высшие будут свергнуты средними, и те сами станут высшими; но на этот раз благодаря продуманной стратегии высшие сохранят свое положение навсегда».

Голдстейн подробно описывает, кто такие «новые высшие»: «Новая аристократия составилась в основном из бюрократов, ученых, инженеров, профсоюзных руководителей, специалистов по обработке общественного мнения, социологов, преподавателей и профессиональных политиков. Этих людей, по происхождению служащих и верхний слой рабочего класса, сформировал и свел вместе выхолощенный мир монополистической промышленности и централизованной власти. По сравнению с аналогичными группами прошлых веков они были менее алчны, менее склонны к роскоши, зато сильнее жаждали чистой власти, а самое главное, отчетливее сознавали, что они делают, и настойчивее стремились сокрушить оппозицию».

Новые высшие решили установить вечную тиранию по двум причинам: во-первых, они усвоили негативные уроки прошлого; во-вторых, у власти появились новые возможности удержания под своим контролем средних и низших. Это и технические средства контроля, которых раньше не было. Это и новые технологии, позволяющие менять сознание контролируемых, превращающие людей в роботов и послушных животных. Подходы к управлению низшими и средними в Океании (том государстве, где происходят события романа «1984») различны.

Низшие – трудящиеся массы, пролетарии, или «пролы». Им ни в коем случае нельзя позволить развиваться интеллектуально. О них говорится следующее: «Каких взглядов придерживаются массы и каких не придерживаются — безразлично. Им можно предоставить интеллектуальную свободу, потому что интеллекта у них нет». Средние – члены внешней партии, или «рядовые партийцы» (такие, как Уинстон Смит). Они, наоборот, под плотным колпаком контроля: «У партийца же, напротив, малейшее отклонение во взглядах, даже по самому маловажному вопросу, считается нетерпимым. Член партии с рождения до смерти живет на глазах у полиции мыслей. Даже оставшись один, он не может быть уверен, что он один. Где бы он ни был, спит он или бодрствует, работает или отдыхает, в ванне ли, в постели — за ним могут наблюдать, и он не будет знать, что за ним наблюдают. Небезразличен ни один его поступок. Его друзья, его развлечения, его обращение с женой и детьми, выражение лица, когда он наедине с собой, слова, которые он бормочет во сне, даже характерные движения тела — все это тщательно изучается. Не только поступок, но любое, пусть самое невинное чудачество, любая новая привычка и нервный жест, которые могут оказаться признаками внутренней неурядицы, непременно будут замечены. Свободы выбора у него нет ни в чем».

В книге Голдстейна довольно подробно описывается, как власть удерживается высшими, т.е. внутренней партией, символом и знаменем которой выступает Старший Брат. Но ради чего? Об этом заходит разговор в застенках Министерства любви. «Вы более или менее поняли, как партия сохраняет свою власть. Теперь скажите мне, для чего мы держимся за власть. Каков побудительный мотив? Говорите же, — приказал он [О`Брайен] молчавшему Уинстону». Увы, даже после длительного пребывания и своеобразной «дрессировки» в застенках Министерства любви Уинстон не понял, каков этот побудительный мотив. «Вы правите нами для нашего блага, — слабым голосом сказал он. — Вы считаете, что люди не способны править собой, и поэтому…». Смит получил за этот ответ «неуд» в виде сильного болевого шока. После чего О`Брайен начал разъяснять Уинстону как непонятливому ученику: «Партия стремится к власти исключительно ради нее самой. Нас не занимает чужое благо, нас занимает только власть. Ни богатство, ни роскошь, ни долгая жизнь, ни счастье — только власть, чистая власть. Что означает чистая власть, вы скоро поймете».

Партия Старшего Брата радикально отличается от всех предыдущих «высших»: «Мы знаем, что делаем, и в этом наше отличие от всех олигархий прошлого. Все остальные, даже те, кто напоминал нас, были трусы и лицемеры. Германские нацисты и русские коммунисты были уже очень близки к нам по методам, но у них не хватило мужества разобраться в собственных мотивах. Они делали вид и, вероятно, даже верили, что захватили власть вынужденно, на ограниченное время, а впереди, рукой подать, уже виден рай, где люди будут свободны и равны. Мы не такие. Мы знаем, что власть никогда не захватывают для того, чтобы от нее отказаться».

И далее партийный босс подводит главный итог своих рассуждений: «Власть — не средство; она — цель. Диктатуру учреждают не для того, чтобы охранять революцию; революцию совершают для того, чтобы установить диктатуру. Цель репрессий — репрессии. Цель пытки — пытка. Цель власти — власть».

В романе партийный босс О`Брайен говорит, что есть разные уровни власти. Низший уровень власти — над внешним миром, над материей. Эта власть давно уже установлена: «Власть над материей — над внешней реальностью, как вы бы ее назвали, — не имеет значения. Материю мы уже покорили полностью». Выше уровнем власть над телом человека, то, что принято называть рабовладением. Самый высший уровень власти — над душой человека. Партийный босс внушает Смиту: «…вам следует понять, что власть — это власть над людьми, над телом, но самое главное — над разумом».

Власть одного человека — индивида — ненадежна, неустойчива, даже если она зиждется на самых передовых методах контроля и подчинения. Надежная власть должна быть коллективной. Власть должна принадлежать партии как коллективной олигархии. О`Брайен внушает Смиту: «Вы думаете, что я рассуждаю о власти, а сам не в силах предотвратить даже распад собственного тела. Неужели вы не понимаете, Уинстон, что индивид — всего лишь клетка? Усталость клетки — энергия организма. Вы умираете, когда стрижете ногти? Пора объяснить вам, что значит «власть». Прежде всего вы должны понять, что власть коллективная. Индивид обладает властью настолько, насколько он перестал быть индивидом. Вы знаете партийный лозунг: «Свобода — это рабство». Вам не приходило в голову, что его можно перевернуть? Рабство — это свобода. Один — свободный — человек всегда терпит поражение. Так и должно быть, ибо каждый человек обречен умереть, и это его самый большой изъян. Но если он может полностью, без остатка подчиниться, если он может отказаться от себя, если он может раствориться в партии так, что он станет партией, тогда он всемогущ и бессмертен».

И наконец, апогеем рассуждений О`Брайена о власти является его заявление: «Мы — жрецы власти… Бог — это власть». Вот уже и «прозревающий» Уинстон Смит, который вроде бы является атеистом, делает запись: «БОГ – ЭТО ВЛАСТЬ».

Итак, согласно идеологии партии, власть является высшей целью партии. Выше власти никаких других целей нет. Богатство, слава, знание тайн мира, технические достижения, образование, социальная справедливость, творения культуры меркнут на фоне власти.

Высшей и единственной властью во Вселенной является Бог. Бог бессмертен и вечен. Партия как коллективная власть также бессмертна. Партия решила встать вровень с Богом. А, может быть, даже над Богом. Такое уже случалось в истории мира и человечества. Денница, ангел света, который устроил бунт против Бога и который стал падшим ангелом, или демоном. Бунтом против Бога стало и преступление заповеди первыми людьми в раю не вкушать плодов с древа познания добра и зла; они вкусили, поверив змию-искусителю, что будут как боги. Чем все закончилось, мы хорошо знаем. На память приходит и правитель Нимрод, который после всемирного потопа строил Вавилонскую башню, чтобы быть вровень с Богом. Чем закончился тогдашний проект строительства, мы хорошо знаем. Примеры можно продолжать. Результаты очевидны. Чем закончится бунт партии английского социализма, задумавшей стать Богом, не трудно предугадать.

Катасонов Валентин Юрьевич — профессор, д.э.н., председатель Русского экономического общества им. С.Ф. Шарапова