Штурм, которого не было...

То, что случилось десять лет назад, 6 августа 1996 года, назвали штурмом Грозного. В газетах писали, что чеченские боевики захватили этот город за один день, даже за несколько часов. Это было правдой. Армейское командование сообщало, что ни один из блок-постов федеральных войск в городе не был захвачен бандитами. И это тоже было правдой.

Строго говоря, боевики город не штурмовали. Они просто вошли в него. Наши редкие блок-посты никак не могли этому помешать. То, что творилось в Грозном в августе 1996 года, наверное, имеет немного аналогов в мировой истории. Существует такой военный термин – "слоеный пирог". Он означает, что войска противоборствующих сторон перемешиваются, находясь на очень близком расстоянии. Грозненскую ситуацию стоило бы назвать "салатом Оливье", настолько там все перемешалось и перепуталось.

С 6 августа в городе сражались окруженные боевые группы федеральных войск, ожидавшие помощи с Ханкалы и с аэродрома Северный – наших основных баз. Держались блок-посты у мостов через Сунжу. Успешно отбивались охранявшие гостиницу в центре города спецназовцы ГУИНА из Екатеринбурга и не разбежавшиеся чеченские милиционеры в здании МВД.

Хотя значительная часть спешно набранной чеченской милиции попряталась или перешла к врагу, нашлись в ее рядах и те, кто дрался поистине образцово. Чеченский ОМОН вёл упорные бои в Грозном с так называемым "спецназом Басаева", с группами наемников – украинских, арабских, афганских.

#comm#Приходилось слышать про шотландца в юбке, которого уничтожили в рукопашном бою в доме в центре города. Но больше говорили про трупы негров-боевиков.#/comm#

Нынешний президент республики Алханов, возглавлявший тогда линейный отдел милиции Грозного, отбивал с подчиненными атаки боевиков на железнодорожный вокзал. Под командованием военкома республики капитана первого ранга Дениева держался военкомат. Про оборону десантниками здания Теруправы после говорили, что ее надо изучать в военных училищах и в академиях. В роте, оборонявшейся в самом пекле, было лишь трое раненых… Вдруг выяснилось, что "духи" не очень-то умеют наступать большими группами и несут при этом тяжёлые потери. Вышедшие из окружения сотрудники ФСБ наперебой рассказывали про своего героя – водителя Семёныча, ставшего в боях снайпером-самоучкой с серьезным счетом уничтоженных врагов. Самый скромный и незаметный из них говорил о своем боевом опыте: "тут не столько зрение, сколько терпение нужно".

И помощь к осажденным в конце-концов пришла. Решающую роль в прорыве к окруженным в центре города сыграла 205-я мотострелковая бригада.

#comm#В прессе её часто называли "двести пьяная" – по личному опыту могу сказать, что пили там не больше, чем в других частях. Бригада как бригада. Но за свой успех, за прорыв к центру города она заплатила дорогой ценой – несколькими сотнями убитых.#/comm#

На улицах Грозного часто попадалась ее подбитая бронетехника с белым квадратом в круге (такая маркировка была у техники 205-й). Но эти бои, строго говоря, тоже не были штурмом Грозного. Это было лишь создание "дороги жизни", связывающей Ханкалу с окруженными в городе.

Генерал Пуликовский, командовавший в тот момент группировкой федеральных войск в Чечне, ещё не вводил в бой основные силы. Он стягивал части с гор, готовясь к генеральному сражению. И оно вот-вот должно было начаться. Был объявлен так называемый ультиматум Пуликовского. На самом же деле это было обращение к жителям города с просьбой уйти из Грозного, где должны были начаться действительно широкомасштабные бои.

Но генеральное сражение так и не началось. В Чечне появился Александр Лебедь – в тот момент секретарь Совета Безопасности России – быстро договорившийся с военным главой сепаратистов Асланом Масхадовым. Договорились они на масхадовских условиях…

Мир, который заключили Лебедь и Масхадов, потом назовут "хасавюртовским", по дагестанскому населенному пункту, в котором завершались переговоры. После этого стало известно, что армия уходит из Чечни, а сепаратисты остаются. В качестве некоего утешительного приза в течение некоторого времени в Чечне действовали так называемые "совместные комендатуры" из федералов и боевиков.

#comm#Тогда, в Ханкале, многие офицеры прекрасно понимали, что вывод войск, фактическая капитуляция пред боевиками – ошибка, если не преступление, что скоро сюда все равно придется возвращаться и начинать всё заново.#/comm#

Такое настроение удачно выразил один капитан внутренних войск: "Всё равно с ними воевать придется. Масхадов, даже если и захочет, своих гоблинов не удержит. Что они, работать пойдут? Кукурузу выращивать или овец пасти? Нет, эти Калашниковым пропитание добывать уже привыкли. Вот помяните мое слово: через год-два они на Ставрополь попрут".

Капитан ошибся в сроках и неверно предсказал направление удара боевиков, устроивших масштабное вторжение в 1999 году не на Ставрополье, а в Дагестан. Впрочем, они постоянно убивали и захватывали в рабство людей и на Ставрополье, и на других сопредельных территориях, да и по всей России.

Тяжело было видеть торжествующих бандитов, празднующих победу…

Но при всей горечи от увиденного и услышанного тогда, довелось сделать и приятное открытие. Оказывается, у нас, несмотря на все усилия либеральной "пятой колонны", осталось очень много настоящих русских солдат. Понять это довелось не в бою, тут оценить степень солдатской храбрости непрофессионалу сложно, остается лишь не суетиться, не мешать и не путаться под ногами у воюющих людей. А вот как могут вести себя наши солдаты, находясь на "духовской" территории, в любую секунду ожидая смерти или пленения и не теряя при этом достоинства, увидеть пришлось.

По договоренности с противником, лейтенанту Королеву и пятерым солдатам из разведроты Ульяновской воздушно-десантной дивизии разрешили забрать тела наших убитых, оставшиеся после боя на Кавказской улице Ленинского района Грозного. Было заключено временное "перемирие местного значения".

Полковник Пивоваров, командовавший тогда всеми десантниками, находившимися в Чечне, разрешил троим журналистам пойти вместе с десантниками. Уже потом мы "просчитали": похоже, что полковник таким образом рассчитывал уменьшить степень риска для своих подчиненных. Все-таки тогда, до окончания боевых действий, боевики относились к журналистам достаточно аккуратно (период отлова с последующим выкупом пишущей и снимающей братии начался вскоре после окончания первой чеченской войны, когда необходимость в тиражировании легенды о ласковых и пушистых "борцах за свободу" отпала, и можно было не стесняться. В числе захваченных "борцами" журналистов оказывались и откровенные сторонники боевиков, потом они очень обижались на своих недавних друзей).

Можно представить, что испытывали безоружные солдаты, находясь на территории противника. О том, что "духи" делают с пленными, не предназначенными для показа по телевидению, всем было прекрасно известно. Потом узнал, что перед выходом у одного из бойцов случился нервный срыв. По возвращении он повторился. Но, находясь среди врагов, парень, так же, как и его товарищи, держался безупречно. Ими, этими восемнадцати- и девятнадцатилетними парнями, можно было гордится.

Солдатам было очень тяжело собирать то, что остается от людей в сгоревшем МТЛБ (малый тягач легко бронированный) с белым квадратом в круге на броне, - это занятие вообще не для слабонервных. По останкам мы так и не смогли понять, сколько же именно там сгорело наших. Сладковатый трупный запах, который, казалось, ощущался во всех точках Грозного, здесь был особенно невыносим.

#comm#Сохранившиеся тела погибших от пуль, лежавшие на обочине дороги, на первый взгляд казались не подвергшимися издевательствам бандитов. Но, как выяснилось позже, лишь на первый взгляд…#/comm#

При этом "духи" всячески пытались взять процесс под свой контроль, отдавая "приказы" солдатам. Время от времени бандиты шутили в своем стиле: "Ну всё, вы наши пленные. Сейчас поговорим…". И безуспешно дожидались реакции. Солдаты, с каменными лицами, не показывая никаких эмоций, не реагируя на страшные "шутки" подчеркнуто игнорировали боевиков, обращаясь только к своему командиру: "Товарищ лейтенант, что дальше делать"?

Когда мы вернулись к своим, кто-то сказал: "Уже, наверное, часа четыре". Взглянули на часы – оказалось лишь половина двенадцатого. Время в этой "экспедиции" текло по-особому. Потом подошел врач, осмотревший сохранившиеся тела и буднично произнес: "Духи им кокарды в задний проход затолкали". Услышавший это солдат Дима лишенным эмоций голосом сказал: "Я их всегда убивать буду".

Позже, поездив с эксгумационной группой старшего лейтенанта Ракчеева из 204-го мотострелкового полка, я понял, что бандиты с улицы Кавказской были любителями, лишенными фантазии, на фоне других своих коллег…