Орден – как новогодняя награда

В преддверии наступающего Нового года мы все ждем подарки. Этой традиции уже сотни лет, считается, что в России ее ввела Императрица Екатерина Великая в XVIII веке. Впрочем, для каждого века – свои подарки. Так, век XIX был пропитан орденоманией. Ордена, в крепкой связке с чинами, становились для большинства служащих куда большей мотивацией, нежели денежное жалование.

Император Александр II старался сократить число вручаемых наград, чтобы сохранить их авторитет и престиж в глазах общества, но, несмотря на все предпринимаемые меры, количество награждений год от года только росло. Современники отмечают, что русский государь сам имел подлинную страсть к орденам. Именно годы правления Александра II в России можно назвать одними из самых благоприятных по скорости награждений: в среднем, успешный чиновник или военнослужащий, мог получать один орден в два – три года.

Под Новый год многие государственные сановники с нетерпением ожидали очередной «крестик» или «ленту». Судить же о том, как происходили награждения в высших эшелонах власти, мы можем по дневниковым записям действительного тайного советника графа (с 1880 года) Петра Александровича Валуева (1815 – 1890). Его дневники заслужено считаются ценным историческим источником, повествующим о событиях, происходивших в верхних слоях чиновничьей среды Российской Империи в годы правления Царя-Освободителя.

В 1861 – 1868 годах Валуев исправлял должность министра внутренних дел, а с 1872 по 1879 год был министром государственных имуществ. Вершиной карьерной лестницы для Петра Александровича стал пост председателя Комитета министров, который он занимал с 25 декабря 1879 по 4 октября 1881 года. К слову, во второй половине XIX века Министерство внутренних дел имело куда более широкий круг полномочий, нежели сейчас, и по своей значимости в государстве уступало, разве что Министерству иностранных дел и Военному министерству. Тогда как Министерство госимуществ отвечало за принадлежавшие государству земли, недра, леса, а до отмены Крепостного права еще и за управление государственными крестьянами.

Одна из ранних записей в дневнике Валуева, от 1 января 1862 года, гласит:

«…Много лент и т. п., особенно по Морскому ведомству. <…> Из дворца заезжал в другие дворцы, потом к М. Н. Муравьеву, который весьма огорчен тем, что при увольнении получил только рескрипт без Андреевской ленты…».

Что имел ввиду автор дневника: итак, в этот день министр госимуществ генерал от инфантерии Михаил Николаевич Муравьёв (1796 – 1866) покинул свой пост. В те годы, как правило, чиновники министерского ранга, после нескольких лет пребывания на посту, при отставке награждались следующем по старшинству из числа имевшихся у него орденов. В случае с М. Н. Муравьевым этим орденом должен был стать орден Святого Андрея Первозванного, иногда называемый в обиходе «Андреевской лентой».

Рескриптом же именовалось частное письмо императора, адресованное конкретному высокопоставленному лицу и содержащее в себе выражение признательности и благодарности за добросовестную службу.

Обычно «отставка с рескриптом» для чиновника такого ранга означала окончательный отход от дел и, в лучшем случае, назначение на какую-то формальную должность.   

Кто же тогда мог подумать, что в следующем 1863 году в Польше вспыхнет восстание и именно генерал Михаил Николаевич Муравьёв сможет военной силой и реформами успокоить возмущенный край. За эти труды в августе того же 1863 года Император Александр II заслужено пожаловал его в кавалеры ордена Святого Андрея Первозванного. К слову, многие, увлекаясь политической составляющей завершающего этапа жизни М. Н. Муравьева, забывают, что свою карьеру будущий министр начал с участия в 16-летнем возрасте в Отечественной войне 1812 года – за сражение при Бородино, в котором он был тяжело ранен в ногу ядром, молодой офицер удостоился почтенной боевой награды – ордена Святого Владимира IV степени с бантом.

1 января 1863 года Валуев пишет:

 «Утром на выходе во дворце. Главным начальником почт назначен И. М. Толстой, государственным контролером [В. А.] Татаринов. Кн.[язю] Гагарину пожалованы алмазные андреевские знаки. Целый день дома».

В тот день князь Павел Павлович Гагарин (1789 – 1872), занимавший в 1864 – 1872 годах пост председателя Комитета министров, действительно был удостоен алмазных украшений к ордену Святого Андрея Первозванного, дополнительно возвышавших в глазах окружающих статус высшего российского ордена.

Одна из самых иноформативных и любопытных записей Валуева относится к 1 января 1865 года:

«Утром во дворце. Кн.[язя] Гагарина видел с портретом, Буткова – с алмазными знаками св. Александра, Милютина – в мундире члена Государственного совета, Чевкина – с лентою св. Владимира».

Не лишним будет сказать, что, под «портретом» Петр Александрович подразумевал портрет Императора, обрамленный алмазами, и предназначавшийся для ношения на голубой Андреевской ленте в петлице. Эту награду в России ввел еще Петр I. Фактически, жалованный портрет – личная награда монарха и какого-то строго юридического статуса она не имела. В XIX веке, как правило, «портретом» награждали уже после вручения алмазных знаков к ордену Святого Андрея Первозванного, что как раз и свидетельствует о невероятно высоком ее уровне.

Уже упомянутый П. П. Гагарин был пожалован украшенным алмазами портретом Императора Александра II ровно спустя два года после получения алмазных знаков к ордену Святого Андрея Первозванного.

Несколько выдающихся государственных деятелей, среди которых, например, канцлер Александр Михайлович Горчаков (1856 – 1882), были награждены двойными и даже тройными «портретами», то есть на основу, в обрамлении бриллиантов монтировались сразу два или три портрета тех Императоров, в годы правления которых отличился награждаемый.

Однако продолжим расшифровку записей Валуева. Итак, тайный советник и статс-секретарь Владимир Петрович Бутков (1813 – 1881), покидавший в тот день пост государственного секретаря, за свои труды по проведению Судебной реформы был пожалован бриллиантовыми знаками к уже имевшемуся у него ордену Святого Александра Невского – максимально возможной награды для его чина.

Стоит заметить, что одними орденами российская Наградная система тех лет не ограничивалось. Зачастую, у отличившегося была возможность выбрать, какую именно награду он хотел бы получить вместо ордена: к примеру, единовременно крупную денежную сумму (подчас, превышающую годовое жалование) или же приносящую ежегодный доход аренду.

Как ни странно, ордена с бриллиантовыми украшениями тоже составляли источник дохода: вместо громоздких ювелирных знаков совершенно официально можно было получить их денежный эквивалент (сумма, в зависимости от качества и количества драгоценных камней, составляла от 2 до 10 тысяч рублей).

Случай с генералом от инфантерии и автором военной реформы, впоследствии названной в его честь – Дмитрием Алексеевичем Милютиным (1816 – 1912), еще интереснее: как военный, он имел право носить свой общегенеральский мундир, однако всем членам Государственного совета полагался особый мундир с обильным золотым шитьем. В большинстве случаев, генералы, состоящие в Госсовете, предпочитали оставаться в привычном военном мундире. Но при представлении Государю – традиционная форма выражения благодарности и почтения за полученную милость, награду было принято демонстрировать, а, потому, Милютин был вынужден облачиться в ту униформу, которая отражала его новое назначение.

Тогда как генерал от инфантерии Константин Владимирович Чевкин, (1802 – 1875), несколько лет при Александре II занимавший должность главноуправляющего путями сообщения и публичными зданиями, а потом входивший в состав Госсовета, был, соответственно, пожалован орденом Святого Владимира I степени. О том, насколько ценился этот орден, свидетельствует тот факт, что Чевкин стал кавалером «Владимирской ленты» спустя почти четыре года после получения высшего российского ордена Святого Андрея Первозванного. В большинстве случаев, при получении старшего ордена, младшими в иерархии орденами уже не награждали, но положение ордена Святого Владимира, как особой награды за гражданские заслуги, оставляло возможность жаловать его независимо от других орденов.

Вновь вернемся к дневнику Валуева: 1 января 1867 года он записал следующее:

«Утром в Зимнем дворце. Малый выход. Праздничных новостей немного. Бутков и Павел Муханов – дейст.[вительные] стат.[кие] советники. Урусов и Набоков украшены новыми звездами».

Погруженный в свои дела Петр Александрович не счел необходимым пояснять, о каких именно звездах идет речь, ибо в круге его общения о них все прекрасно знали. Между тем, по послужным спискам не представляет труда проследить, что статс-секретарь и сенатор князь Сергей Николаевич Урусов (1816 – 1883) был пожалован орденом Святого Владимира II степени. А дедушка знаменитого писателя Владимира Набокова – Дмитрий Николаевич Набоков (1826 – 1904), на тот момент также сенатор и статс-секретарь, получил «Аннинскую ленту» – орден Святой Анны I степени.

Впрочем, не стоит думать, что Валуев писал только лишь о чужих награждениях. В последний день 1874 года Петр Александрович оставил такую дневниковую запись:

«Утром доклад у государя, который был очень ласков и благодарил за мои труды <…> Поздно вечером мне прислан орден св. Владимира 1-й степени».

Вот так, сперва – успешный доклад у Императора, и только потом заслуженная награда. К слову, сам Валуев был достаточно равнодушен к «орденской лихорадке» и в своих дневниках неоднократно и весьма самокритично подчеркивал, что некоторые награды даны ему авансом, в честь будущих заслуг. Хотя тот же орден Святого Владимира I степени ему пришлось ждать больше шести лет.

Конечно же, дневники Валуева отражают лишь малую, хотя и весьма весомую часть от общего потока награждений и почти не захватывают награды за военные заслуги. Но даже эти крупицы позволяют взглянуть под необычным углом на быт, обычаи и традиции управленческой элиты нашей страны в третьей четверти XIX века.

Несмотря на праздничные дни, в высших кругах Российской Империи работа не прекращалась: вручаемые награды подводили итог трудам прошлых лет, выражали личную признательность монарха, отмечали заслуги на ниве служения Отечеству, открывали перспективы для новых деяний. Вовремя врученная награда не только свидетельствовала об одобрении проводимого курса того или иного чиновника, но и подкрепляла авторитет императорской власти. И это прекрасно понимал Император Александр II, умело использовавший всю широту «палитры» наградных инструментов, щедрой рукой отмечая в Новый год наиболее достойных своих подданных.

Головин Сергей Николаевич – фалерист-исследователь, советник ректора РГСУ