Россия в контексте 11 сентября 2001 года

Архитектура – это вызревшая до непоколебимости камня общественная мысль. И потому одним из самых ярких общественно-политических штампов нового времени можно назвать здание Национального центра искусства и культуры им. Ж.Помпиду в Париже. В его внешнем облике нет и следа от лицемерного величия, которое было свойственно рабовладельческим и феодальным обществам, сформировавшим классические архитектурные формы.

Разумеется, это здание сначала вызвало протест со стороны парижан. Но слишком уж созвучной оказалась мысль архитекторов всему тому, что парижане привыкли читать в газетах и слышать от своих наиболее популярных политиков. И вскоре нарочито некрасивое сооружение стало таким же символом Парижа, как и Эйфелева башня.

Идеалом же будущего мирового сообщества, которое объединит все народы в единую семью, провозглашена западная цивилизация. И когда 11 сентября все вдруг увидели, как в политической и финансовой столице мира рушатся ее главные символы и твердыни, то не хватило ни мысли, соответствующей масштабам катастрофы, ни адекватного страха. А дальнейшее развитие событий – заявление американского президента о неизбежном "ударе возмездия", мобилизация американских резервистов, движение флотов к театру предстоящих военных действий – остроты восприятия нам уже не прибавило. Потому, что внутренняя архитектура нового мирового порядка оказалась куда сложнее, чем его фасады. И дело не в том, что никто в мире даже не вздрогнул, когда рушились взорванные террористами жилые дома в Москве и в других городах России. И не в том, что в "дружественном" Западу Пакистане вдруг прошли грозные антизападные манифестации. Просто мы, став "частью мирового сообщества", так до сих пор и не поняли, где проходит роковая трещина и кто по какую сторону от этой трещины завтра проснется.

У разбитого ялтинско-постдамского корыта

Успешное продвижение западной цивилизации по демократическому пути было продиктовано в том числе и нравственными уроками Второй мировой войны. Но одно дело содрогаться пред доведенной Гитлером до совершенства дарвинистской концепцией истории, и другое дело – не только выживать, но и процветать в условиях кризисов. Поэтому мы будем вынуждены признать, что итоги ялтинско-постдамской конференции на самом деле сразу же стали лишь данью мировой политической элиты напуганному Второй мировой войной общественному мнению. И когда желание СССР вступить в НАТО было отвергнуто, то причиной стало вовсе не идеологическое противостояние. Слишком сильна была инерция уверенности, что выживать и процветать народы могут не вместе, а в извечном противостоянии.

Яд дарвинизма проник настолько глубоко в артерии главных мировых финансовых потоков, что даже после 11 сентября 2001 года американский посол в России счел необходимым подтвердить свою поддержку виновникам прогремевших в России взрывов. Ялтинско-постдамские итоги Второй мировой войны слишком легко сгорели 11 сентября. Не потому, что они вдруг перестали что-то значить, а потому, что для политической и финансовой мировой элиты они, по большому счету, никогда ничего не значили.

Так что из непростительного за свою иррациональность "акта возмездия" новая большая война очень быстро пожелает превратится во вполне приемлемый для цивилизованной части человечества передел зон экономических и, соответственно, политических интересов. Поэтому, при всем том, что Россия изъявила желание войти в коалицию борцов с террористами, главной для нее будет оставаться задача сохранить в неприкосновенности хотя бы собственные границы. Хотя бы потому, что это не мы, а США создавали демоническую фигуру бен Ладена и самих афганских талибов. Это не у нас, а в США и в Западной Европе легально располагаются штаб-квартиры главных террористов.

…Попытки некоторых наших политиков представить сложившуюся после 11 сентября ситуацию как последний шанс для России стать органичной частью цивилизованного мира выглядят куда более циничными, чем откровенное предложение взвалить нам на себя, как во Второй мировой войне, все бремя нового мирового пожара. Нам просто предлагается пропасть в уже давно расставленные ловушки.

Поэтому наиболее разумной и дальновидной мне представляется позиция В. Путина, который утверждал до 11 сентября и продолжает утверждать после, что Россия давно борется с международным терроризмом, что Западу остается лишь продолжить начатое Россией дело.

Перспективы, как всегда, туманны

Мне вовсе не хочется, чтобы в сказанном мной прочитывались какие-то антиамериканские настроения. Просто быть оптимистом без причины куда опасней, чем впасть в беспробудный пессимизм. Но куда полезнее оставаться просто реалистом.

Итак, совершенно очевидно, что Всемирный торговый центр был взорван не для того, чтобы попугать США. Была создана ситуация, в которой Дж. Буш не может не начать военных действий. А война "неверных" против братьев-мусульман, по замыслу тех, кто стоял за террористической акцией, должна сплотить мусульманский мир, все еще расколотый, все еще не использующий в качестве эффективного оружия против Запада свою волю на нефтяном рынке.

Очевидным является и то, что в интересах США не ждать, пока арабы сами дозреют до опасного единства. Ответ на теракт – это абсолютно безукоризненная моральная подоплека для усиления американского военного присутствия на Ближнем Востоке. Да и сплочение на антиамериканских позициях всего африканского континента (требование о выплате американцами астрономической суммы за использование невольничьего труда негров) провоцирует США особо не либеральничать в своей внешней политике и демонстрировать самые эффектные силовые методы.

Еще одной заинтересованной в войне стороной являются бывшие советские республики Средней Азии, в которые талибы пытались экспортировать свою фундаменталистскую революцию.

Для России же, с ее незаживающей чеченской раной обострение отношений США с духовными наставниками и финансовыми покровителями Басаева и Хаттаба тоже выгодно. Известно ведь, что проамериканская политика Грузии заключается именно в лояльности к чеченским бандитам. Да и натовская Турция – прямой участник чеченской драмы, пытающийся распространить свое политическое влияние на Крым и Кавказ.

Но есть и другая сторона противостояния, сплетающего в единый узел интересы многих стран и геополитических центров. Западная Европа и сами США уже содержат в себе опасный для них мусульманский заряд, который может сдетонировать от любой случайной искры. И не секрет, что наиболее глубокие корни мусульманские фундаменталисты и экстремисты пустили не в горных селениях, а среди наиболее обеспеченной и активной части мусульманского населения Лондона, Парижа, Берлина, Нью-Йорка. Этот фактор вынудит США не полагаться лишь на собственные военные силы и провоцировать межмусульманские конфликты. Поэтому военные операции скорее всего будет лишь видимой частью большой закулисной игры политиков и спецслужб.

При всем том, что США располагают достаточно большим потенциалом для достижения собственных целей, игра потребует ювелирной точности для каждого силового или несилового шага. А о способности американцев увлекаться своими широкими возможностями и допускать в расчетах самые непоправимые ошибки свидетельствует случившаяся 11 сентября трагедия.

Прогнозировать результаты этой войны невозможно еще и потому, что в нее обязательно включится со своими возможностями влияния финансовая элита, интересы которой могут совпадать или не совпадать с интересами элиты политической. Предсказуемые или, точнее, управляемые колебания на фондовом и энергетическом рынках будут порождать у биржевых игроков не только однозначно патриотические, как у рядовых граждан, чувства и мысли.

Сблизятся ли США и Россия?

Все, кто сегодня пытается заострять этот вопрос, демонстрируют либо лукавство, либо непростительную наивность. США не скрывают, что они управляют миром, диктуют ему свою волю. И вовсе не мессианский комплекс, а обыкновенное и вполне понятное стремление распределять в свою пользу любые, в том числе даже и дорогостоящие интеллектуальные мировые ресурсы заставляет их двигать НАТО в Прибалтику, подчинять своему прямому влиянию Кавказ и Среднюю Азию.

Чтобы США и Россия сблизились, им нужен общий враг. Но, как мы убедились, бен Ладена американцы не хотят считать таким врагом. Они все еще вычленяют чеченские и косовские модификации террориста № 1. Они путают карты. Нечто подобное было и накануне Второй мировой войны, когда Западу хотелось использовать Гитлера для ослабления СССР, а Сталин пытался защититься с помощью пакта Молотова-Риббентропа.

Но было бы глупо нам сегодня пытаться обезопасить себя ничего не значащим подобным "пактом". Игра уже начата, правила ее понятны. И единственное, что сегодня реально может себе Россия позволить – это какой-то выигрыш именно в игре по правилам. Таким выигрышем могли бы быть гарантии России со стороны США ограничиться лишь политическим союзом со странами Прибалтики, Кавказа и Средней Азии. Или, например, использовать появившуюся после 11 сентября у европейцев неуверенность в завтрашнем дне для включения России в общую для Европы систему безопасности. Тогда произошло бы вынужденное сближение России и США, а значит, наиболее реальное и надежное.

Вхождение России в "цивилизованное сообщество" – это не только наша благая цель. Это еще и топка, в которой мы уже сожгли все свое былое могущество. И чем беднее и беспомощней мы будем, тем менее заинтересовано будет "цивилизованное сообщество" в сближении с нами.

...Да, в архитектуре Центра Помпиду можно прочесть декларированную мечту человечества о некоем демократическом мироустройстве. Но наиболее притягательны и поэтичны именно те мечты, которые никогда не сбываются.

Был когда-то анекдот. Пришел крестьянин к Хрущеву спросить, когда наступит коммунизм. Хрущев подвел его к окну, говорит: "Вот когда рядом с моей машиной будет стоять твоя машина, коммунизм и наступит". Крестьянин вернулся домой, жене объясняет: "Вот когда рядом с нашими лаптями будут стоять лапти Хрущева, у нас наступит коммунизм". Что касается долгожданного сближения России со США, то наступит оно тогда, когда мы либо машинами, либо лаптями все-таки уравняемся друг с другом.

Николай Дорошенко