По лекалам 1991-го

Страна долго гадала, для какой сверхзадачи создается Общественная палата. Ошиблись все, кроме тех, кто смутно заподозрил подобие якобинского клуба, задача которого – радикализация власти и создание системы мер политического давления.

Первой же значимой акцией палаты стала кампания по борьбе с "фашизмом" и "экстремизмом", плавно переходящая в стадию создания политической цензуры. На повестке дня и закладка основ политической полиции – "Комитета по утверждению толерантности и борьбе с проявлениями ксенофобии и экстремизма в российском обществе". Предложение по формированию такого органа, озвученное председателем комитета Общественной палаты по толерантности и свободе совести, директором института этнологии и антропологии РАН В.Тишковым, было одобрено еще в феврале.

По словам Тишкова, цель будущего органа – "оценка состояния и форм экстремистской деятельности и нетерпимости в обществе", правоприменительная практика законодательства в этой сфере, а также "просветительская и информационная работа среди населения, начиная с родительских, учительских корпусов и заканчивая СМИ, издательской и книгопечатной отраслями". Фактически это может означать запрещенную Конституцией политическую цензуру и оказание давления на судебные органы.

Общественная палата собирается также ввести "мониторинг политического языка". "Это не только язык СМИ, но и речи, звучащие на митингах, а зачастую и с профессорских кафедр", - сказал Тишков, не пояснив, в чем отличие "мониторинга политического языка" от той же политической цензуры и политического сыска.

…Кто он, профессор Тишков, так легко проводящий границу между законопослушными членами общества и экстремистами-ксенофобами? Кто и для чего инициировал процесс создания органов, берущихся за выявление и наказание не реальных преступников, а носителей тех или иных взглядов и даже культурных предпочтений?

Пришлось навести справки в академической среде – что такое институт этнологии и антропологии РАН и чем он занимался последние полтора десятка лет? Все эти годы институт занимался выполнением политического заказа: исследованиями того, как "тоталитарное государство" целенаправленно ущемляло интересы того или иного этнического образования – от титульных народов бывших республик СССР до отдельных малых этносов. Все эти исследования делались по типовой схеме. Во всех бедах малых и не очень малых этносов прямо и косвенно обвинялся "имперский центр", единая государственность.

Как, кем и для чего использовались эти исследования, освященные немалым авторитетом академической науки, можно только догадываться. Однако рост в те же годы этнического сепаратизма и экстремизма привел к образованию многих "горячих точек", сотням тысяч убитых, миллионам беженцев. Единственным народом, которому институт не выдал справку об "этнической дискриминации" и репрессиях, был русский народ. А наиболее известным проектом, разработанным при активном участии "антропологов", стал закон "О репрессированных народах", сыгравший существенную роль в становлении режима Дудаева.

Вероятно, что в любой другой стране мира подобную направленность работы научного центра могли бы расценить как поддержку сепаратизма, этнического экстремизма и разжигание межнациональной розни. Но у нас вышло наоборот: Тишкова назначили главным борцом против ксенофобии и экстремизма. Очевидно, по принципу: "Вы, профессор, спиральки ставите – вы их и снимайте".

Оформление институтом антропологии и этнографии справок и заключений для "пострадавших" и "репрессированных имперским центром" не могло не породить определенной этнополитической концепции, согласно которой виновником всех зол является тот самый "русский национализм и экстремизм". Следующий шаг не менее очевиден – создание фронта национальных меньшинств, направленных против "имперского центра". В 1991 году имела место именно такая технология в форме "народных фронтов", прикрываемых из Москвы.

И результат был достигнут.