«Оборонка» переходит в наступление

Мероприятие, в котором принял участие заместитель председателя кабинета министров Дмитрий Рогозин, приурочили к 20-летию ассоциации. Однако соответствующих моменту торжеств и пафосных речей не было. Состоялся достаточно серьезный разговор о нынешней ситуации в ОПК и о том, почему же Лига за все минувшие годы оборонным предприятиям содействовала, прямо скажем, очень мало.

Ассоциация появилась в то время, когда стало ясно: оборонно-промышленный комплекс и Вооруженные силы бывшего СССР в новой России ждут очень тяжелые времена. Интересно, что в 1992-м ее создание очень активно поддержало министерство обороны. Там тоже понимали, что сохранить оборонный потенциал государства и способность промышленности выпускать вооружение, соответствующее вызовам грядущего века, можно только объединив усилия армии и ОПК.

Старт был очень мощным. Однако «красные директора» и «красные» генералы бывшей Советской Армии оказались совершенно не готовы к той вакханалии, которую устроило правительство младореформаторов под водительством Егора Гайдара. Они были, можно сказать, джентльменами, и считали, что их сугубо государственная аргументация не позволит начать планомерное уничтожение государственных предприятий. Многие из которых обладали уникальными даже по мировым меркам технологиями и технологиями критическими, их утрата делала невозможным выпуск в дальнейшем многих образцов вооружения.

Наивные люди не могли поверить в искренность слов Е. Гайдара, открыто говорившего о том, что советская «оборонка» должна просто умереть, и чем скорее – тем лучше будет.

Они почему-то считали это лишь политической риторикой, будто бы обязательной в переходный период. Мол, говорить на самом верху будут одно, а делать все-таки несколько иначе. Нет, Егор Гайдар сказал – Егор Гайдар сделал…

Буквально наплевав на государственные интересы и аргументацию Лиги, чиновники, по какому-то недоразумению называвшиеся государственными, прекратили финансирование практически всех оборонных предприятий на территории России. Значительную часть из них в приказном порядке начали акционировать и приватизировать, отдавая в частные руки. Новые хозяева не горели желанием хоть как-то сотрудничать с Лигой. И достаточно быстро эта потенциально мощная лоббистская структура стала местом, где собирались бывшие лидеры советской оборонной промышленности да отставные генералы, чтобы лишь поплакаться друг другу в жилетку и тихо поругать власть.

Возвращаясь к тому времени, участники собрания спрашивали сами себя: а что надо было делать? Выводить людей на улицы, строить баррикады? И сами же отвечали: следовало активнее продвигать своих людей во все властные структуры, прежде всего – в законодательную власть. Надо было всерьез привлекать средства массовой информации, показывая через них проблемы ОПК и указывая пути выхода из нарастающего кризиса. Практически ничего этого сделано не было.

Двадцать лет пролетели, как две секунды. И что в сухом остатке? На момент развала СССР Российская Федерация имела очень мощный промышленный потенциал. Металлурги варили самую высококачественную броню в мире, мы владели уникальной технологией механической обработки титана, у нас, единственных в мире, имелось титановое кораблестроение, станкостроение на мировом уровне, да было много чего замечательного. Во второй половине ХХ века СССР экспортировал не только огромную номенклатуру продукции машиностроения, но и сами машиностроительные и металлургические заводы, мы строили за рубежом ГЭС и АЭС. В те же годы - для сравнения - КНР с трудом отходила от потрясений эпохи Мао, в сельской местности почти все ходили босиком, а главным видом передвижения был простенький велосипед.

Сегодня мы уже не в состоянии строить подлодки и глубоководные аппараты из титана, мы не можем варить броню, соответствующую требованиям времени, и многие марки спецстали тоже варить не можем.

Станкостроение убито полностью. Предприятия считают за счастье приобрести сложный обрабатывающий центр, выпущенный в Китае.

По промышленному потенциалу Россия находится на 20-м месте в мире. В прошлом году экспорт машиностроительной продукции из России составил 12 миллиардов долларов, из которых 11 пришлось на предметы вооружения и военной техники. А КНР экспортировала продукции собственного машиностроения на… 635 миллиардов долларов. Это первое место в мире! В этой гигантской сумме вооружение занимает ничтожную долю. Излишне говорить, что автомобиль собственного изготовления в Поднебесной почти полностью вытеснил велосипед. Да и сами двухколесные «лошадки» претерпели разительное изменение. Это уже не примитив, а продукция очень высоких технологий - зайдите в любой спортивный магазин и убедитесь.

Вот чем обернулся результат разгрома собственной индустрии в 1990-х и ориентация на отверточную сборку чужих изделий в нулевых годах нового века.

Другая, не менее острая проблема, о которой также много говорили на собрании Лиги, это – кадры. Они, как известно, решают все. А есть ли у нас сегодня высокопрофессиональные специалисты в области высоких технологий? Пока еще имеются, но их осталось мало, и весьма преклонного возраста. Самое же страшное, что нарушена связь времен, разорвана преемственность в подготовке классных специалистов высшей и средней квалификации, нет целостной системы профтехобразования для получения рабочих специальностей. Да, сегодня появились деньги для закупки самого современного станочного оборудования, пусть и зарубежного, самых мощных компьютерных систем. Но кто на всем этом сможет работать? Причем не просто управлять сложными технологиями, тыча пальцами в нужные кнопки, а придумывать новые технологии, проектировать прорывные конструкции, качественно собирать изделия по электронным чертежам. Неудивительно, что уровень брака в изделиях предприятий оборонного комплекса стал совершенно недопустимым. Так что критика качества современной военной техники отечественного производства, предлагаемой Вооруженным силам России, которая все чаще звучит со стороны министерства обороны, верна. Общий профессионализм работников ОПК на всех уровнях снизился очень заметно.

Но это лишь одна сторона медали. Другая – полная деградация профессиональных навыков у тех, кто приобретает военную технику, то есть у представителей госзаказчика, у тех, кто работает в ведущих научно-технических структурах военного ведомства. Как эмоционально сказал один из выступавших директоров, уровень технической компетенции у многих военных заказчиков сегодня ниже плинтуса. Порой складывается впечатление, что они просто не знают законов физики, химии и механики, задавая такие требования на новую военную технику, которые невыполнимы в принципе.

Кстати сказать, давно испытывается прототип истребителя пятого поколения – ПАК ФА. И почему он до сих пор «прототип»? Да потому, что ВВС никак не могут внятно сформулировать техзадание на конкретный истребитель нового поколения.

Заказчики не в состоянии сказать, что им нужно на самом деле. Получается так: сделайте то, не знаю что, но чтобы летало, стреляло и впечатляло. И – чтобы «красиво».

А ведь это только начало. Министерство обороны, как известно, практически ликвидировало еще недавно лучшую в мире систему высшего военного образования, уничтожены военно-научные школы, формировавшиеся десятилетиями. И вот когда войсками начнут рулить выпускники нынешних образовательных центров, когда сложную технику заказывать станут просто безграмотные люди, тогда случится неизбежное. Поскольку собственных мозгов на задание что-то спроектировать не будет, станут тупо заказывать технику на Западе или в том же Китае – там дешевле.

Не от большого ума министерство обороны сегодня требует от предприятий в обязательном порядке привлекать к финансированию гособоронзаказа частные инвестиции. Частно-государственное партнерство в ОПК вполне допустимо, но в строго определенных пределах – там, где капитал может получить легальную прибыль на рынке гражданской продукции. Предположим, разрабатывается некая управляющая система, которая может работать как в военной, так и в гражданской авиации. Найти соинвесторов здесь, в принципе, можно. А если разрабатывается новый пулемет, новая граната, новая ракетная боеголовка или авиабомба? Кто станет вкладывать в это свои частные капиталы? Да и на каком основании?

Кроме того, соинвестор должен иметь право знать, на что потрачены его личные деньги, а значит - иметь доступ к создаваемому изделию на всех этапах. Он что, допуск по форме два или даже один должен получать? Много ли у нас богатеев, которым можно спокойно доверить технологические и военные секреты особой важности? Но министерство продолжает требовать от «оборонщиков»: ищите частных инвесторов. И наконец, почти анекдот, тоже свидетельствующий о компетенции топ-менеджеров военного ведомства. Как сообщила одна из федеральных газет, министр обороны лично распорядился прекратить закупку валенок для армии. Понятное дело, он никогда на пронизывающем ветру часовым в зимнюю стужу не стоял, в сорокоградусные морозы в полевых условиях не ночевал. В его продвинутом сознании валенки, наверное, это какой-то ветхозаветный «советский отстой», говорящий только о бескультурье. А солдаты той армии, которую он построил, должны быть как топ-модели – красивые внешне и обмундированные с иголочки в форму от кутюрье.

Нельзя сказать, что весьма авторитетные участники юбилейного собрания Лиги содействия оборонным предприятиям только констатировали недостатки. Было высказано много здравых мыслей, предложены интересные программы по кадровым вопросам, по переоснащению предприятий новым станочным парком. Было предложено соединить усилия Лиги и Союза машиностроителей в лоббировании интересов ОПК.

Дмитрий Рогозин, отметив прежнюю вялость в действенном содействии оборонным предприятиям, твердо заявил: хватит спать, пора вспомнить изначальное предназначение Лиги!

По его словам, «оборонщикам» надо перестраиваться на марше, поскольку кардинально меняется сам подход к Вооруженным силам и к отечественной промышленности. Выделяются огромные деньги для финансирования оборонных программ.

«Главная задача, – сказал он, – к 2020 году переобуть и переодеть Вооруженные силы России на 70 процентов в современные вооружения, чтобы армия, авиация и флот могли бряцать оружием, быть полностью готовыми к любым приключениям, которые могут свалиться на нашу голову. А если армия будет перевооружена и хорошо обучена, то и приключений не будет».

Заместитель председателя правительства сразу обозначил и вторую задачу, которая, может быть, еще важнее и сложнее, чем перевооружение. Это, по сути, новая индустриализация России. По образному выражению Д. Рогозина, «мы не должны получить к 2020 году перевооруженную армию и полностью надорвавшийся ОПК, похожий на истощенную корову, из которой выдоили все, что только возможно». Поэтому-то сейчас закладывается программа, выполнение которой позволит через восемь лет получить новые заводы и новые технологии. И, что очень важно, совершенно новые кадры. Реализовать столь сложную и комплексную программу вполне возможно. Роль Лиги, по мнению Д. Рогозина, в этом деле должна стать очень заметной.