Выбор Этторе Майораны

В наши дни военных конфликтов, которые ширятся по всему миру с использованием самого новейшего оружия, в том числе массового поражения, невольно вновь привлекла к себе внимание фигура Этторе Майораны, самого, пожалуй, загадочного ученого прошлого века.

Физик, работавший в тогда только зарождавшейся области ядерной физики, неожиданно исчез самым таинственным образом в конце марта 1938 года. И хотя с того момента прошло немало времени, до сих пор не только журналисты и частные детективы, но и итальянская полиция пытаются разгадать тайну его исчезновения.

Известный писатель Леонардо Шаша посвятил Этторе Майоране обширное эссе-расследование, и собранные в нем материалы доныне являются отправной точкой для всех, кто занимается этой темой.

Этторе Майорана родился 5 августа 1906 года в Катании в семье, принадлежавшей к крупной либеральной буржуазии. Его отец Фабио был инженером, а дядя Квирино – известным в Италии физиком. Наклонности к науке рано проявились в одаренном мальчике, которого считали вундеркиндом. В пять лет он уже мог свободно производить в уме сложные математические подсчеты.

В 1921 году семья Майораны переехала в Рим. Окончив лицей, Этторе, по стопам отца, начал учиться на инженера, но затем любовь к науке победила, и он перешел на физический факультет Римского университета. В тот момент он знакомится с физиком Энрико Ферми, будущим Нобелевским лауреатом, который руководит семинаром теоретической физики и собирает вокруг себя группу талантливой молодежи, с которой будет проводить испытания по расщеплению атома.

По воспоминанию тех, кто знал Этторе Майорану, он резко отличался от остальных студентов, как своими необычайными способностями, так и замкнутым, независимым характером. Он был единственным, кто мог говорить с Ферми на равных, обсуждая научные проблемы. Более того, он даже исправлял некоторые подсчеты своего профессора.

За неординарные способности Майорану сравнивали с Галилеем и Ньютоном. Он обладал феноменальной памятью, с рекордной скоростью решал сложные теоремы. Еще об одном его качестве вспомнили после его исчезновения: он понимал раньше остальных важность тех или иных открытий в области науки.

Энрико Ферми высоко ценил выдающиеся способности своего бывшего студента и сотрудника и всячески способствовал его продвижению в научном мире, хотя чаще всего наталкивался на нежелание последнего делать академическую карьеру. Майорана, обладавший гениальной интуицией, часто делал потрясающие открытия, но не хотел придавать их гласности. Случалось, что другие ученые только спустя годы приходили к тем результатам, которые он предугадывал первым.

В 1933 году Ферми добился для него стипендии на поездку в Германию и Данию. В Лейпциге Майорана работает вместе с Вернером Гейзенбергом, физиком-теоретиком, одним из создателей квантовой механики. В Копенгагене сотрудничает с Нильсом Бором. Его теоретические труды наконец-то появились в немецких научных журналах. Казалось бы, по возвращении в Италию его должна была ожидать блестящая карьера, но происходит непредвиденное. 

Тогда как группа, сформировавшаяся вокруг Энрико Ферми, постепенно продвигается в своих поисках к созданию ядерного реактора, Майорана неожиданно отдаляется от всех и закрывается у себя дома. Он предпочитает работать в одиночку, и работает много, приобретая образ классического ученого «не от мира сего», отшельника с бородой и длинными волосами. 

И хотя время от времени появляются кое-какие его научные публикации, но у многих создается впечатление, что самые главные свои открытия он держит при себе.

Все говорит о том, что ученый переживает глубокий душевный кризис, усугубившийся после смерти горячо любимого отца. Навещавшим его друзьям он повторяет одну и ту же фразу, которая кажется странной: «Физика выбрала неправильное направление».

Однако в 1937 году Майорана, который до этого отверг несколько предложений преподавать в престижных американских университетах, неожиданно соглашается занять место профессора на физическом факультете Неаполитанского университета. Кажется, что он решил вернуться к активной деятельности и горит желанием воспитать новое поколение итальянских физиков, однако это «возвращение в мир» было ненадолго. 

25 марта 1938 года, уезжая Неаполя в Палермо, он отправляет своему другу и коллеге Антонио Каррелли прощальное письмо, заявляя, что его решение «исчезнуть» стало «теперь уже неизбежным» и что он «сохранит о всех доброе воспоминание, во всяком случае до одиннадцати вечера сего дня, и, по возможности, и после». 

Из этого письма можно было бы заключить, что Майорана собирался покончить с собой на борту ночного парома. Однако на следующий день Каррелли получил от Майораны, уже из Палермо, телеграмму и еще одно письмо с извинениями. «Море меня отвергло», - писал он, обещая обо всем рассказать при встрече. Но эта встреча так и не состоялась… 

Этторе Майорана не вернулся ни в университет, ни в гостиницу, где жил в Неаполе, хотя какой-то человек с билетом на его имя поднялся вечером на борт ночного парома в Палермо и утром сошел на берег в Неаполе. Тем не менее ученый исчез, как будто растворился в воздухе... 

Энрико Ферми, учитывая его выдающиеся способности в области физики, обратился лично к Муссолини провести тщательное расследование. Одновременно мать Майораны, предвидя, что ее сын мог попросить убежище в одном из монастырей, обратилась с аналогичной просьбой в Ватикан.

Но никто и никогда не нашел Этторе Майорану, ни живым ни мертвым. Исчез также его паспорт и деньги, бывшие на его счету. В течение всех прошедших десятилетий время от времени всплывали разные «свидетели», которые якобы видели ученого то в Германии, то в Соединенных Штатах, то в Латинской Америке, а то и просящим милостыню на паперти в Риме… Но все это в итоге оказывалось очередной «газетной уткой».

Леонардо Шаша полагал, что Майорана укрылся в монастыре картезианцев в Серра Сан Бруно в Калабрии, устав которого позволяет некоторым монахам жить как бы отшельниками, не встречаясь с остальной братией. Примечательно, что такого же мнения придерживался и папа Иоанн Павел II, вспомнивший ученого при посещении этого монастыря. Так ли это было на самом деле, никто не знает. Но зададимся вопросом: а почему Этторе Майорана захотел исчезнуть из мира таким таинственным образом?

Возвращаясь к необыкновенной прозорливости ученого, вспомним свидетельство одного из его коллег. Когда Ирен Жолио-Кюри и Фредерик Жолио открыли неизвестную частицу, которую они отождествили с гамма-излучением, Майорана первым понял, что речь идет об открытии нейтрона. 

Не будет поэтому неверным предположить, что ученый такого живого и острого ума, наблюдая за экспериментами, проводимыми группой Энрико Ферми, в какой-то момент не смог не понять, к чему они в конечном счете приведут, а именно к созданию оружия страшной, не виданной до этого разрушительной силы. 

И это его, человека, принадлежавшего к традиционной гуманистической культуре XIX века, не могло не ужаснуть…

Возможно, это и было причиной его отдаления от коллектива. Он не хотел никоим образом быть причастным к созданию такого страшного оружия, тем более что тогда оно рисковало стать достоянием фашистской Италии и ее союзницы – нацистской Германии. Сама наука стала ему в тягость, раз она вела к таким катастрофическим последствиям. Он предпочел исчезнуть. И это, возможно, и был самый главный поступок его жизни…