Щусев имперский, Щусев советский

8 октября (26 сентября по ст. ст.) 1873 г., родился выдающийся русский и советский архитектор Алексей Щусев. Любители отечественной архитектуры особо ценят вклад Щусева в храмовое строительство в дооктябрьский период русской истории, когда мастер проектировал очень красивые православные храмы, опираясь на эстетику древних русских соборов. Древняя Русь Киевского периода явлена в жизни и трудах Шусева весьма отчетливо. «Нельзя строить что-то "в духе", не ведая самого духа» – говаривал Алексей Щусев. Уж кто-кто, а он-то точно – «ведал».

Исследователи говорят о древнерусском стиле, в котором Щусев создавал свои храмовые жемчужины. В 1913 г. в итальянском городе Сан-Ремо по чертежам Щусева и под руководством архитектора Пьетро Агости был возведен православный храм Христа Спасителя – в стиле русских церквей XVII-XVIII вв., с каменной резьбой, изразцами, шатровой колокольней.

Провизантийский дух нашел свой выход и в Русском павильоне, созданном в том же году по проекту Щусева для международной художественной выставки в Венеции.

А Илья Репин называл А. Щусева лучшим рисовальщиком среди русских архитекторов, причем хвалить начал еще в период учебы Щусева в Петербургской Академии художеств, когда тот еще раздумывал, кем стать – архитектором или живописцем.

Рассказывали, что на студенческих штудиях Репин, взглянув на написанную Щусевым фигуру натурщика, произнес: «Не надо и спрашивать – сразу видно, что рисовал архитектор! Как хорошо построена фигура…».

С 1894 г. Щусев занимался в мастерской Л. Н. Бенуа, у которого получил основательную профессиональную подготовку. Такая занятная получилась питерская зацепка у него с Харьковской губернией, к которой имели прочную личную привязку и Репин, и Бенуа. Впоследствии она нашла выход в строительстве с 1911-го по 1913 г. на Харьковщине храма Спаса Всемилостивого – в лесах близ харьковской деревни Натальевка, под городком Мерефа.

Возможно, украинскому сахарозаводчику Харитоненко не давали спокойно спать лавры его тезки, П. Третьякова, когда он принял решение создать под Харьковом нечто сродни усадьбам старой дворянской знати (Кусково, Марьино, Остафьево), которые видел в Подмосковье. Село Натальевка промышленник построил для любимой дочери Натальи, и храм и парк (с газонами и цветниками, редкими породами деревьев, в частности, карельской березой, с насыпными «поющими террасами») – для нее же.

Поставленный устроителями и созидателями в честь Христа, Натальевский храм в советский период отводился то под биллиардную, то под библиотеку, то под котельную. Безбожные времена были не очень добры к храму, однако он стоит уже 110 лет. Наши соотечественники, по простоте помыслов, отбивали ноги вырезанному известным скульптором Коненковым Распятому Христу, изваянному на южном фасаде храма, забеливали наглухо фрески «Рождество», «Крещение», «Жены мироносицы», «Не рыдай мене, Мати», выполненные художником-«мирискуссником» А. И. Савиновым, который потратил на создание шедевров три года, поселившись в Натальевке и постигая, по его словам, «значение баланса масс, гармонию линий, место для цвета и значение его чередования, и во всем этом заложенный пафос». Его росписи, посвященные жизни Иисуса, в результате дошли до нас только в виде черно-белых фото и рисунков.

Уроженка Мерефы харьковский поэт Нина Виноградова написала стихотворение о замечательном строении архитектора Щусева, стоящем в лесах близ харьковской деревни Натальевка:

До лепета. Мне только имя дали.

Дно памяти моей. Ладонь отца –

лесничего. Со мной вокруг Натальевки

спят и растут леса.

Лактация тумана. Туфа мёд.

И стены храма

дышат, как живот.

Слава Богу, деревня Натальевка жива. И щусевский храм Спаса Всемилостивого свечой Господней все еще возвышается посреди слобожанского леса близ реки Мерчик, радуя любого притекающего сюда своей горненебесной красотой.

Как видно по географии охвата, Щусев был человеком с размахом. Золотой медалист Академии отправится в Самарканд, где в составе археологической экспедиции будет исследовать гробницу Тамерлана. Халат и тюбетейка, в которых мы видим Щусева на портрете работы Нестерова, похоже, имеют «самаракандско-тамерлановские» корни. И вся цветовая гамма портрета – оттуда, из Средней Азии.

Храмовое строительство было значимой точкой приложения архитектора Щусева вплоть до Октябрьского переворота. Кроме вышеупомянутых храмов в Сан-Ремо и Натальевке, это и Покровский собор московской Марфо-Мариинской обители, основанной Великой княгиней Елисаветой Феодоровной в 1909 г., и другие.

Для православной Руси Щусев в первые тринадцать лет ХХ века сотворил подлинные шедевры – когда, несмотря на видимость грядущего распада, кипение социалистических учений и декаданс, многие обратились к русским историческим истокам – в вере и эстетике.

В 1904-1905 гг. зодчий был занят реконструкцией святыни древлянского края – древнейшей церкви Святого Василия в Овруче, а также реставрированием иконостаса Свято-Успенского собора Киево-Печерской лавры. Это всё очень впечатлило тридцатилетнего архитектора.

Средства на восстановление Овручского, некогда златоверхого, храма собирали все православные общины Российской империи. Император Николай II внес 10 тыс. рублей пожертвований и подарил большое паникадило. Щусев с коллегами не исказил Овручский храм реставрацией, а кропотливо и профессионально воссоздал церковь до карниза. Внутри собора на сохранившейся с древнерусских времен стене и теперь видны фрагменты фресковой росписи с позолотой. Интерьер храма по восстановлении расписали художники К. С. Петров-Водкин, А. П. Блазнов, Ф. К. Волков, Б. Н. Максимов. Позже при Свято-Васильевской церкви был открыт женский монастырь, действовавший до 1935 г. Богослужения возобновлялись в церкви Св. Василия с 1944-го по 1959 гг., но лишь в 1990 г. «Златоверхая» снова была открыта для прихожан.

Троицкий храм в Почаевской Свято-Успенской лавре был построен Щусевым в 1906-1912 гг. по заказу епископа Антония. Наружные надвратные мозаики, удивляющие и сегодня свежестью, новизной и даже дерзновением эстетических решений, сделал для храма Н. Рерих.

А паникадило, тоже изготовленное в древнерусском стиле, под стать самому храму, увенчанному шлемоподобным, воинским куполом, было подарено Государем Николаем II.

Издававшийся в Почаевской лавре журнал «Русский инок» писал: «Построен собор во вкусе православной старины XV в. и представляет собой точную копию (вчетверо большую) другого, Троицкого же собора, находящегося в Лавре Сергиевской... Новый храм Почаевской Лавры спроектирован знаменитым академиком А. В. Щусевым, который является в области архитектуры тем же, кем явились в области живописи Васнецов и Нестеров. Он сумел так художественно возродить русскую старину, что когда любуешься этим собором с его башнею, величественным куполом, таинственными хорами и переходами, – как бы погружаешься в давно минувшие времена, когда Русь воистину была святою, когда она, начиная от палат великокняжеских, представляла собой огромный монастырь, живший по уставам Св. Церкви, строго соблюдавшей заветы преподобных отцев».

Живописцы Васнецов и Нестеров немало потрудились на киевской ниве: это они закончили к 1888 г., 900-летию Крещения Руси, росписи нового Владимирского собора в Киеве. И обязательно отметим еще одну связь: щусевский Покровский храм (тоже со шлемовидными, ядрененькими, как псковско-новгородские грибы-боровички, куполами) в московской Марфо-Мариинской обители блистательно расписал тоже М. Нестеров.

Трехчастная композиция храма в честь преп. Сергия Радонежского на Куликовом поле (1913), по замыслу архитектора, аукалась с композицией уже тогда знаменитой картины В. Васнецова «Богатыри» (1898). Каждой из башен в окончательном варианте проекта давалась индивидуальная трактовка.

Щусев писал хранителю Русского музея Нерадовскому: «Что касается Куликовской церкви, то она выходит по архитектуре очень хорошо. Я изменил верх второй башни, вместо купола – шлем... Оставить обе башни одинаковыми – это ложноклассично, робко...» Различные пропорции башен, особые очертания их крыш, похожих на воинские шлемы, были навеяны образами русского былинного эпоса и напоминали о «древних богатырях – героях битвы, о героизме и стойкости самого русского народа, много лет назад грудью отстоявшего Родину здесь, на просторах поля Куликова...».

Алексей Щусев времен СССР памятен как автор известных московских строений: Мавзолея Ленина (1930), Казанского вокзала (воздвигался, страшно подумать, с 1913-го по 1940 г.!), станции метро «Комсомольская-кольцевая», здания НКВД на Лубянской площади, Большого Москворецкого моста, гостиницы «Москва», ВДНХ...

Добавим также институт Маркса-Энгельса-Ленина в Тбилиси, театр оперы и балета в Ташкенте. Замечено точно: Щусев умел тонко учитывать местную архитектурную традицию во всех своих постройках – от Бари до Алма-Аты, от Царского Села до Абастумани.

Щусев оказался востребованным в советское время, и был отмечен четырьмя Сталинскими премиями – в 1941, 1946, 1948 гг., и даже посмертно в 1952-м, через три года после кончины. Но советское бытие мастера было не всегда безоблачным: в 1918-1923 гг. он руководил разработкой генерального плана «Новая Москва», который год-два спустя был резко раскритикован городской администрацией, и лишь авторство Мавзолея Ленина (начиная с деревянной его версии 1924 г.) позволило архитектору не попасть под мельницу репрессий.

* * *

Алексей Щусев родился в семье Кишиневского смотрителя богоугодных заведений Виктора Петровича Щусева и Марии Корнеевны Зозулиной. Как говорится, кто бы мог предвидеть, что это будущий академик, выученик европейских столиц, что он будет преподавать в престижном Строгановском художественно-промышленном училище, Московском Училище живописи, ваяния и зодчества, во ВХУТЕМАСе (1920-1924), а также Московском архитектурном институте, что в 1926-1929 гг. станет директором Третьяковской галереи, где именно под его руководством к основному зданию галереи сделают пристройку – с фасадом, выполненным по рисункам В. М. Васнецова.

В годы Великой Отечественной войны Щусев будет участвовать в восстановлении Истры (1942-1943), Новгорода (1943-1945).

С городом, подарившим Русскому Мiру этого выдающегося мастера, Кишиневом, который он называл «Южной Пальмирой», со всей Молдавией, расположенной на юго-западе Российской империи, Щусева-архитектора связали и его творения. Здесь зодчий построил двухэтажную дачу Карчевского в Долине Роз, дом Драгоева на углу ул. Пушкина и Кузнечной (ныне Бернардацци). В 1912 г. в с. Кухурешты возвел церковь в имении помещика Богдана. Щусев участвовал и в разработке генеральной схемы реконструкции Кишинева в 1945-1947 гг. В центре столицы Советской Молдавии 11 октября 1949 г. по проекту Щусева был установлен памятник Ленину (демонтирован в 1991 г., перенесен в «Молдэкспо»). Щусев был автором нереализованного плана послевоенной реконструкции Кишинева (после войны архитектор прожил четыре года). Теперь этот план, своеобразная мечта о светлом городе (помним песню Е. Доги «Мой белый город, ты цветок из камня…»), архитектурная утопия, находится в кишиневском доме-музее архитектора (ул. Щусева, 77) – в виде авторских акварелей; имя русского архитектора в Кишиневе носит также детская городская художественная школа. 

На Буюканском спуске архитектор предусмотрел для себя дом-мастерскую, где рассчитывал работать на закате дней. Его ждали в Молдавии, но 24 мая 1949 г. Алексей Викторович скончался в Москве. Он похоронен на Новодевичьем кладбище.

Кишиневский же проект Щусева был осуществлен лишь частично: из трех радиальных проспектов проложили лишь один, до 1959 г. называвшийся «Центральный луч Щусева», а потом носивший названия «Проспект Молодежи», «Проспект Возрождения», ныне – «Проспект имени поэта Г. Виеру». В акварелях архитектора можем видеть его проекты Молдавского оперного театра, Молдавского Государственного университета, парка Победы, здания правительства с памятником Кутузову. Но кому это сегодня интересно в антироссийской Молдавии?..