Столетие
ПОИСК НА САЙТЕ
29 марта 2024
«Подвижники нужны как солнце»

«Подвижники нужны как солнце»

О Юрии Авдееве, который возродил чеховское Мелихово
Николай Головкин
29.01.2010
«Подвижники нужны как солнце»

Антон Павлович Чехов писал: «В наше больное время… подвижники нужны, как солнце… Их личности — это живые документы, указывающие обществу, что… есть ещё… люди подвига, веры и ясной сознанной цели… Читая его биографию, никто не спросит: зачем? почему? какой тут смысл? Но всякий скажет: он прав». Директора Государственного музея-заповедника А.П.Чехова Мелихово Юрия Авдеева, который не считал подвигом дело, которому посвятил почти 40 лет жизни, знали и любили многие.

Именно он, бывший фронтовик, возродил чеховское Мелихово, где великий писатель написал столько гениальных произведений. Сегодня, спустя годы, всё больше и больше осознаешь огромный вклад Юрия Константиновича в отечественную культуру.

***

Он мечтал о художественной карьере, о том, что после Великой Отечественной войны будет работать как профессиональный художник.

Последнее, третье, ранение, полученное в Латвии в 1944-м, было самым страшным — Юрий Константинович ослеп. Пять лет Авдеев провел в госпиталях. Но жажда жизни была настолько сильной, что ему помогали даже те методы, в которые не верили сами врачи.

Через три года восстановилась точка в центре левого глаза, которая, по словам Юрия Константиновича, позволяла ему четко различать в книге две-три буквы, а боковым зрением правого глаза он стал видеть цвет почти так же, как прежде. Цветом он и стал насыщать свои новые картины.

«Перед войной, — вспоминал Юрий Константинович, — я писал портрет Чехова для только что организованного в Мелихове филиала Серпуховского музея (создан при активном участии сестры писателя Марии Павловны и его племянника Сергея Михайловича. — Н.Г.). Тогда мне всерьез предложили поехать в новый музей директором. Но я испугался деревни, отрыва от художественной жизни, одиночества. Теперь бы такое предложение было желанным. В самом деле, музейный работник должен понимать искусство, иметь развитый художественный вкус...»

***

Юрий Авдеев родился в 1918 году в Серпуховском уезде. Его отец был директором школы, мать работала в театре. В Серпухове Юрий закончил среднюю и художественную школы, а в Краснодаре — художественное училище. С 1940-го его картины демонстрировались на выставках в Москве.

А в октябре 1941-го он ушел добровольцем на фронт. Попал в 3-ю Московскую коммунистическую стрелковую дивизию, защищавшую столицу. Позже, когда враг был отброшен, эту воинскую часть реорганизовали в кадровую 130-ю стрелковую дивизию и перебросили на Северо-Западный фронт. Она освобождала Новгородскую и Ленинградскую области, Прибалтику.

Авдеев сначала был связистом, а потом артиллерийским разведчиком в истребительном противотанковом, а затем минометном дивизионе. Награжден солдатской медалью «За отвагу».

***

Когда выдавалась свободная минута, Юрий Константинович рисовал. В сентябре 1942-го начальник политотдела, случайно увидевший его рисунки, вызвал Авдеева и сказал:

— Теперь ваша задача — рисовать портреты героев. Сразу же после боя, в котором они отличились. Это будет им первой наградой.

Среди писем с фронта сохранилось и его удостоверение: «Выдано настоящее гвардии сержанту товарищу Авдееву Георгию Константиновичу в том, что он в настоящее время работает художником при клубе 53 Гвардейской Краснознаменной Стрелковой Дивизии. Товарищу Авдееву разрешается производить зарисовки с натуры во фронтовой полосе. Действительно по 31 декабря 1943 года. Начальник клуба 53 ГКСД Гвардии старший лейтенант М. Алексеева».

Ежедневно Авдеев рисовал по нескольку портретов бойцов. Рисовал на обрывках бумаги, на тряпках. Краски, которые мать однажды чудом смогла прислать ему, разводил керосином. Иногда ему удавалось находить время, чтобы писать этюды.

22 января 1944 года он писал с фронта домой:

«Когда же это все кончится? Действительно большая сила нужна, чтобы донести свой крест до конца. Крепись! — говорю я себе».

В июле 1944-го Авдеев с горечью увидел, как фашисты испоганили пушкинский заповедник в Михайловском. Хотя времени было немного, он успел сделать рисунок заминированной могилы поэта.

***

В 1951 году, инвалид 1-й группы, он пешком пришел в

Мелихово и стал работать... директором музея.

Чеховская усадьба заросла бурьяном. В полуразрушенном флигеле, где была написана «Чайка», висел портрет Сталина да несколько фотокопий. От столь любимого Левитаном сада уцелели лишь несколько лип и тополей. На месте большого чеховского дома проходила дорога...

Кто тогда мог поверить, что Юрию Константиновичу и его жене, главному хранителю музея Любови Яковлевне Лазаренко, удастся не только возродить Государственный музей-заповедник А.П. Чехова, но и сделать его всемирно известным?

Вот еще фрагмент из воспоминаний Юрия Константиновича:

«А люди шли и шли, спрашивали, почему от усадьбы великого писателя так мало осталось, спрашивали требовательно, как будто именно мы и виноваты в этом. Много лет спустя, когда все было восстановлено, когда... посаженный нами молодой сад успел постареть, я пришел к мысли, что люди шли не за тем, чтобы посмотреть фотографии и книги или даже рукописи,... а шли, чтобы поклониться земле гения, заглянуть в зеркала прудов, которые он видел, подышать тем же воздухом...»

Уже в 1954 году, к пятидесятилетию со дня смерти А. П. Чехова, в служебном здании была открыта литературная экспозиция. Восстанавливались флигель и сад, усадьба приняла опрятный вид. Стали проводить экскурсии по выставке, по территории заповедника и по местам, связанным с жизнью Чехова в Мелихове. В 1959 году заново построен усадебный дом.

На конференциях Юрий Константинович, который ходил в больших толстых очках, всегда очень уверенно держался, замечательно говорил. Но мало кто подозревал, что этот удивительно скромный человек практически ничего не видел. Он старался, чтобы не замечали его слепоты. Лишь немногие ведали: Юрий Константинович узнает их только по голосам...

Авдеев не мог самостоятельно читать. Но как дар судьбы у него открылась феноменальная память. Помнил наизусть все рассказы Чехова, 12 томов его писем, всю бухгалтерию музея, телефоны.

Член Союза писателей СССР, Авдеев и сам написал 12 книг о Мелихове и других чеховских местах Подмосковья.

Талант Авдеева проявился ещё в том, как свидетельствуют очевидцы, что он стремился «незамузеить музей», одухотворял предметную экспозицию, оживлял в ней дух чеховского времени.

1982 год в истории Мелиховского музея отмечен рождением новой традиции. В естественных декорациях чеховской усадьбы актёры Липецкого театра драмы поставили спектакль по пьесе А. П. Чехова «Чайка». Получила реальное воплощение совершенно новая идея Авдеева – соединение музея с театром. С тех пор театральный фестиваль в Мелихове проводится ежегодно, обрёл популярность в стране и за рубежом.

Известный театровед, друг Авдеева и мелиховского музея Татьяна Константиновна Шах-Азизова, вспоминала о Ю.К.Авдееве:

— Тихий, неторопливый человек, с палочкой, негромко говорящий на изумительно вкусном русском языке, который уже и не сохранился (разве что у эмигрантов). Он принимал всех, кто приезжал в Мелихово, как родных. И обаяние Мелихова было в этой дивной патриархальности, которая теперь уходит из нашей жизни и из Мелихова тоже.

— Обрывки этой тёплой жизни становятся дорогим воспоминанием, — рассказывала Татьяна Константиновна. — Приехал из Москвы автобус, переполненный мхатовцами. Помню Олега Ефремова в авдеевской избушке, который говорил, что он никуда отсюда не поедет, ни на какую конференцию, он хочет жить тут. Они удивительно сдружились с Ю. К. Авдеевым.

— Знаменитая страница жизни Мелихова связана с Липецким театром, — вспоминала Шах-Азизова. — Приехали провинциальные актёры, немножко с апломбом. В ту пору, может быть, даже не слишком культурные. И что-то Авдеев с ними сделал. Зрительно помню этот тёмный вечер, непогоду. Все набились в избу. Авдеев тихо о чём-то говорил с актёрами. Потом Владимир Пахомов плакал. Что называется, «человека перевернуло»: что-то с ним сделалось. С той встречи началась огромная полоса в русской культуре, когда провинциальный Липецк стал чеховской столицей России. И с тех пор каждый год, без перерыва, они приезжали в Мелихово к Авдееву, а потом в память о нём.    

Т.К. Шах-Азизова считает, что нуждается в анализе тема «Авдеев и Чехов», потому что «Авдеев много сделал для Чехова»:

— Их встреча — не случайна. Авдеев принадлежал к типу людей, любимых Чеховым, — к подвижникам.

***

Несколько лет назад мне довелось познакомиться и побывать в доме дочери Ю.К.Авдеева – литературоведа Ольги Юрьевны Авдеевой–Усковой, которая живет в подмосковном городе Чехове. Она показала мне фотографии и документы отца, его фронтовые этюды и наброски, картины, посвященные Великой Отечественной, мелиховские пейзажи.

В удивительно ярких, чистых красках ликует полнозвучие цвета, поет любовь и... чувствуется горечь потерь.

- Искусствоведы говорили мне, – рассказала Ольга Юрьевна, – о том, что в довоенном автопортрете Авдеева, в глазах художника — предчувствие трагедии. Это верно. Он будто предвидел, что придётся пережить нечто более страшное, чем даже смерть. «Годы войны и фронта, изломившие душу и тело, в то же время дали большой жизненный и творческий опыт, — писал он в 1946 году. — И вот в момент, когда, собрав весь нужный этюдный материал, я уже приступил к осуществлению своих замыслов, вдруг катастрофа — ослеп...».

По словам Ольги Юрьевны, музей-заповедник, по которому Авдеев так любил водить экскурсии, забирал у него много душевных сил и времени. Но при всей занятости Юрий Константинович в первую очередь всегда оставался художником. Несмотря на недуг, с каждым годом он писал всё больше — оставил почти триста картин.

Особенно часто рождались пейзажи Мелихова, где Авдеев знал каждый уголок. Но этими границами его творчество не замыкалось — жизненные впечатления фильтровались и являлись на холстах сложившимися образами.

- Отец, – вспоминает Ольга Юрьевна, – стал фовистом по двум причинам. Одна из них: тяжелая контузия, необычайно обострившая внутреннее зрение, направившая волю художника на выражение этической и эстетической сущности, а не на внешнее обличие созерцаемого. Другая причина — приятие Авдеевым существа художественного метода Чехова.

Авдеев-художник— замечательный художник-философ, безгранично влюбленный в Чехова и природу родного Подмосковья, — явление еще в полной мере не оцененное: ведь при жизни у него не было ни одной персональной выставки в столице. Да и вообще о том, что Юрий Константинович — профессиональный художник, знали лишь самые близкие люди. Он мало кому показывал свои работы.

Философский подход, экспрессивность языка делают неповторимыми, самобытными многие работы Юрия Константиновича, как в выражении, казалось бы, импрессионистических мотивов («Дождь», «Цветет сирень», «Весна», «Хоровод»), так и в трактовке православных образов и сюжетов («Мелиховская церковь», «Георгий Победоносец»).

Картина-фантазия «Георгий Победоносец», столь не характерная для атеистических советских лет, появилась в творчестве Юрия Авдеева, конечно же, не случайно: война навсегда осталась в памяти.

Художника волновало, что под Старой Руссой, где он воевал, остались сотни не похороненных однополчан.

Долгие годы Юрий Константинович работал над большим полотном «Иван-чай»: забытый всеми солдат лежит на поляне рядом с землянкой. Место его гибели заросло цветами иван-чая. Авдеев говорил, что иван-чай сопровождал их всю войну. Его сиренево-розовые цветы первыми появлялись на развалинах и пожарищах. И для Юрия Константиновича иван-чай стал символом возрождения жизни.

Совсем немного фронтовых этюдов и рисунков осталось в домашнем собрании. Целый ящик с фронтовыми работами Авдеева был уничтожен: в него попал снаряд. Сохранились лишь те рисунки, которые вывез в Москву его друг-кинооператор.

Сейчас большая часть рисунков Авдеева находится в Государственном историческом музее, много этюдов — в Новгородском историческом музее. Тусклые, потемневшие от времени, они приближают к нам суровые военные годы.

Его картины приобретены Гуманитарным центром «Преодоление» имени Николая Островского (Тверская улица, д. 16). Этот необычный музей, выживший в самом центре Москвы, дважды – в 2004 и 2008 годах – устраивал выставки мелиховских пейзажей и фронтовых рисунков Юрия Авдеева.

В 2005 году музей издал альбом «Опалённые войной» (в серии «Богатыри духа»), одним из героев которого стал Ю.К.Авдеев. Когда была учреждена медаль Николая Островского, Ю. К. Авдеева (посмертно) наградили ею одним из первых.

***

Как же похож Юрий Авдеев на парижского мусорщика Жанна Шамета из «Золотой розы» Константина Паустовского, где есть, между прочим, глава и о Чехове. Оба (в прошлом волею судьбы — солдаты) они нашли в повседневной реальности красоту и гармонию, которую не видели другие. Шамет собирал годами золотую пыль. Он надеялся, что роза, выкованная из собранного с таким трудом слитка, принесет счастье его воспитаннице Сюзанне. Авдеев же разыскивал повсюду распыленное войной чеховское наследие.

Авдеев возглавлял музей до последнего дня своей жизни. Он похоронен с супругой у левого придела церкви Рождества Христова в Мелихово.

После его смерти, в 1987-м, музейные фонды насчитывали 17 тысяч единиц хранения. За почти 40 лет работы Авдееву удалось восстановить чеховский дом, флигель-кухню, сад, отреставрировать церковь и две школы, построенные Чеховым, организовать четыре филиала музея.

Заслуженный работник культуры Российской Федерации, Почетный гражданин города Чехова — так оценен вклад Юрия Авдеева. Да и без этих высоких званий ясно: его заслуги перед нашей культурой огромны.

В 2001 году в подмосковном городе Чехове – бывшей Лопасне – в рамках Дня города cостоялось открытие памятной доски, посвященной Юрию Константиновичу Авдееву. Скромную, но благородную доску из белого мрамора повесили на стене здания «Музея почты» – бывшего почтового отделения, откуда Чехов отправлял свои письма и рукописи и где получал приходившую на его имя корреспонденцию.

- Этот деревянный дом, которому перевалило за сто лет, – рассказывает Ольга Юрьевна Авдеева-Ускова, – стал последним музейным детищем отца. Смертельно больной, Юрий Константинович сумел сохранить для культурной памяти этот памятник городского быта и реалию чеховской биографии – добился отселения жильцов, провел реставрационные работы, создал мемориальную экспозицию. «Музей почты» стал филиалом Мелиховского музея-заповедника.

***

Юрий Константинович воспринимал Чехова как близкого ему человека, современника.

Он сверял по нему каждый шаг. И чем дальше, тем больше понимаешь: Авдеев совершил свой незаметный подвиг, возродив из забвения усадьбу Антона Павловича и тем обессмертив себя, абсолютно бескорыстно. Этого качества, увы, так не хватает нынешней России, всем нам, идущим вслед за фронтовиками!

Чеховский музей, живопись и литература — три призвания, в которых проявился талант Юрия Константиновича. О них, как о любимых детях, сказал он в заключительной фразе последней редакции книги «В чеховском Мелихове»:

«Прошли годы. Я сижу за столом у большого окна. За окном беспрерывно вереницы людей движутся в музей. На столе рукопись последней книги. Может быть, я её увижу. На стенах мастерской — картины. Это мои любимые дети. Пока они при мне, но как-то они заживут самостоятельно. Это меня тревожит, но никому не дано предвидеть будущее. Я верю, что они должны жить».

Дай-то Бог, чтобы Мелихово пощадили надвигающиеся сегодня со всех сторон безвкусные, помпезные особняки. Под

угрозой уже охранные зоны, которые при Юрии Авдееве были расширены и законодательно закреплены за музеем-заповедником. Пусть очарование этих мест, «мелиховский колорит», сохранится не только на картинах художника, но и в жизни, останется потомкам.



Эксклюзив
28.03.2024
Владимир Малышев
Книга митрополита Тихона (Шевкунова) о российской катастрофе февраля 1917 года
Фоторепортаж
26.03.2024
Подготовила Мария Максимова
В Доме Российского исторического общества проходит выставка, посвященная истории ордена Святого Георгия


* Экстремистские и террористические организации, запрещенные в Российской Федерации: американская компания Meta и принадлежащие ей соцсети Instagram и Facebook, «Правый сектор», «Украинская повстанческая армия» (УПА), «Исламское государство» (ИГ, ИГИЛ), «Джабхат Фатх аш-Шам» (бывшая «Джабхат ан-Нусра», «Джебхат ан-Нусра»), Национал-Большевистская партия (НБП), «Аль-Каида», «УНА-УНСО», «ОУН», С14 (Сич, укр. Січ), «Талибан», «Меджлис крымско-татарского народа», «Свидетели Иеговы», «Мизантропик Дивижн», «Братство» Корчинского, «Артподготовка», «Тризуб им. Степана Бандеры», нацбатальон «Азов», «НСО», «Славянский союз», «Формат-18», «Хизб ут-Тахрир», «Фонд борьбы с коррупцией» (ФБК) – организация-иноагент, признанная экстремистской, запрещена в РФ и ликвидирована по решению суда; её основатель Алексей Навальный включён в перечень террористов и экстремистов и др..

*Организации и граждане, признанные Минюстом РФ иноагентами: Международное историко-просветительское, благотворительное и правозащитное общество «Мемориал», Аналитический центр Юрия Левады, фонд «В защиту прав заключённых», «Институт глобализации и социальных движений», «Благотворительный фонд охраны здоровья и защиты прав граждан», «Центр независимых социологических исследований», Голос Америки, Радио Свободная Европа/Радио Свобода, телеканал «Настоящее время», Кавказ.Реалии, Крым.Реалии, Сибирь.Реалии, правозащитник Лев Пономарёв, журналисты Людмила Савицкая и Сергей Маркелов, главред газеты «Псковская губерния» Денис Камалягин, художница-акционистка и фемактивистка Дарья Апахончич и др..