«Патологически грамотный»

Дитмар Эльяшевич – профессор, преподаватель с 70-летним стажем. Почти четверть века – с 1962-го по 1986-й годы заведовал кафедрой стилистики русской языка факультета журналистики МГУ. Этот уникальный человек, родившийся на заре XX века – 125 лет назад, в декабре 1900 года, написавший 400 научных работ и 150 учебников, стал символом точности и достоверности лингвистической информации.

Розенталь навел идеальный порядок в русской грамматике, разъяснил, объяснил: там – слитно, здесь – раздельно, тут – запятая, там – тире, здесь – возможны варианты. По полочкам разложил ударения, окончания, гласные, согласные. Ведь правописание для многих это – горе от ума, миллион терзаний, хождение по мукам…

Одна из книг профессора называется «Пишите, пожалуйста, грамотно!» Увы, но не все внемлют его заветам: делают ошибки – часто чудовищные. Нет на них Розенталя…    

В годы студенчества автор этих строк не раз видел, как Дитмар Эльяшевич устало бредет со своим потертым портфелем по коридору факультета журналистики на Моховой – полный, невысокий, усталый человек.

На вид он был тихим, немногословным, по-старомодному учтивым. Но студенты его отчаянно боялись – сдать экзамен по русскому ходячей энциклопедии, автору справочников, по которым сверялся весь Советский Союз, казалось невозможным.

Однако многие преспокойно получали от Дитмара Эльяшевича заветный автограф в зачетке – и даже «хор.». Он был очень добрый человек. Но на «отл.» мэтр расщедривался редко.

Сейчас я говорю, что мне выпала честь сдавать ему экзамен. Однако тогда это казалось нелегким испытанием. Помню, все прошло на удивление легко. Вытянул билет, ответил, а от дополнительных вопросов Розенталь меня милосердно избавил. Да и вообще мысленно, показалось, он был где-то далеко. Сидел и водил ручкой по газетному тексту – искал ошибки. Это было его привычным занятием.  

Вся процедура заняла минут десять. Я вложил в прохладную ладонь преподавателя зачетку, в которой Розенталь расписался…

Однажды он читал лекцию по словообразованию. Речь шла о стилистических возможностях суффиксов: «Бежать – бегун, прыгать – прыгун, воин – воевать…». В это время в аудиторию вбежал запыхавшийся студент. Розенталь обернулся к нему и выдал импровизацию: «А этот молодой человек – опоздун».

На факультете все знали, что он не только очень стар, но и очень болен. К тому же – одинок. Ноги плохо слушались, и профессор уже не приезжал на факультет. Но работу не бросил – давал консультации по телефону.

Он жил в полукруглом доме, выходящем на Москву-реку возле Киевского вокзала. Те, кто бывали у него, рассказывали, что в квартире было только необходимое – стол, книги, рукописи, лекарства. Но Розенталь ни у кого ничего не просил. У него не было никаких увлечений, кроме русского языка.

Семья была раньше. Но она где-то далеко. В памяти сына – Юлия Дитмаровича – остались картинки детства: письменный стол, горы книг, и где-то – маленькое свободное пространство – отец сидит боком и что-то пишет. Он скоро понял, что звать его на футбол – бесполезно: все равно не пойдет…

А вот клочки – из его биографии. Он родился в Царстве Польском – так при царе называлась Польша, входившая в состав России. По словам Розенталя, дома отец разговаривал с ним и братом Оскаром по-немецки. Он с огромным уважением относился Германии, к ее культуре.

Мать Розенталя, домохозяйка, тоже говорила по-немецки. Но – только с отцом. С сыновьями изъяснялась по-польски, а в быту переходила на русский и идиш. Вот такой интернационал был в семье…

В 1916 году к Лодзи, где жили Розентали, приблизился фронт Первой мировой. И они уехали к родственникам в Москву. Там Дитмар окончил гимназию и поступил на историко-филологический факультет МГУ. Кстати, без проблем – он хорошо учился и был «патологически грамотным», как сам выражался.

Окончив университет, Розенталь по совету брата пошел в коммерческий институт (ныне университет им. Плеханова) – «чтобы всегда была работа». Но ее ему и без того хватало. И вторым дипломом он, практически, так и не воспользовался.

Прежде чем стать преподавателем в университете, ему довелось поработать секретарем у ректора МГУ. Им был не кто-нибудь, а сам Андрей Януарьевич Вышинский. Говорили, что в 20-е годы это был милейший человек и чудесный преподаватель. Но через несколько лет он превратился в зловещую фигуру государственного обвинителя на политических процессах.

Дитмар Эльяшевич не только в совершенстве знал русский. Он выучил более десятка языков. По его словам, говорил по-русски, считал по-польски, эмоции выражал по-итальянски. Кстати, в 1952 году Розенталь написал первый в СССР итальянский учебник для вузов. За его создание получил звание кандидата педагогических наук. А в начале своей педагогической деятельности преподавал полонику – область филологии, изучающей язык, литературу, фольклор и культуру польского народа, написал самоучитель польского языка.

Он занимался проблемами преподавания русского языка как иностранного – особенно после Второй мировой войны. А до нее Дитмар Эльяшевич работал в Высшей школе НКВД – обучал итальянскому языку будущих агентов-нелегалов. Сам Дитмар Эльяшевич закончил войну в звании майора.

Потрясающие способности Розенталя позволили овладеть и другими иностранными языками – латинским, греческим, английским, французским, шведским, часто пускал их в дело во время выступлений за рубежом, на международных конференциях.

Учеников у него – десятки тысяч: одних он помнил в лицо, других – по чудовищным ошибкам. И гордился тем, что они от них избавились. Между прочим, среди «двоечников» были люди, ставшие знаменитостями. Однако, встречаясь с мэтром, они привычно робели.  

Много лет Розенталь консультировал дикторский отдел Центрального телевидения. Под его руководством «глашатаи эфира» делали упражнения на произношение, писали контрольные работы. Затем преподаватель разбирал с ними ошибки. Валентина Леонтьева, Владимир Кириллов, Нонна Бодрова, Владимир Ухин и другие известные дикторы успешно прошли школу знатока русского языка.

Для них настольной книгой был «Словарь ударений русского языка для работников радио и телевидения» под редакцией Розенталя.

Одним из первых в Советском Союзе он стал изучать язык рекламы. В 1981 году Розенталь вместе с коллегой – Николаем Николаевичем Кохтевым выпустил учебное пособие «Язык рекламных текстов».

Профессор радел за чистоту русского языка, но к заимствованиям относился как к неизбежности. Накануне ухода – ученому шел девяносто четвертый год – он, как разведчик, заброшенный в стан врага, сообщил о грядущем нашествии чужаков: «В русском языке слов иностранного происхождения около 30-ти процентов. Готовьтесь, через пять-шесть лет их будет в два раза больше». И оказался, как всегда прав.

…Его тень и сейчас витает над старинным зданием факультета журналистики на Моховой. Когда на экзаменах по русскому языку встречается сложный случай, часто можно услышать: «Посмотрите у Розенталя…» Этот человек был и остается хранителем уникальных знаний, образцом тонкой культуры.