«Молиться за людей – это кровь проливать»

«До слез жалко мне людей, которые не знают Бога, не знают Его милостей», — признавался старец Силуан своих писаниях, в главе, которая называется «Мы — чада Божии и похожи на Господа».

Однажды подобное чувство впервые охватило меня, и я испугался его. Мне было лет двадцать, я смотрел фильм о злодеяниях фашистов на нашей земле, и вдруг меня посетило странное и показавшееся диким чувство жалости не к жертвам, а к тем, кто творил зло, передо мной распахнулась бездна духовной пустоты этих людей. Повторяю, я испугался и устыдился нахлынувшего чувства и никому об этом не рассказывал. И лишь потом, познавая христианское отношение к миру, понял, что одна из главнейших добродетелей — умение погоревать о тех, в ком погас свет Божий или в ком он никогда не просыпался. Благоразумный разбойник, раскаявшийся на Голгофе в последний миг и получивший Царствие Небесное от самого Христа… Кто знает сейчас, какими злодеяниями отметил он путь свой на земле? Но кто-то горевал о его гиблой душе, и, быть может, именно это спасло его.

Старец Силуан ведал глубокое чувство сострадания по отношению к преступникам, к безбожникам, к тем, кто погубил или начинает губить свою душу дурной жизнью и неверием. И на Святой Горе Афон непрестанно молился о «ненавидящих и обидящих».

Но каким же поразительным и чудесным было духовное воскрешение самого Семёна Антонова, коему Бог судил стать Силуаном, одним из наиболее почитаемых афонских святых!

Деревенский здоровяк, ухарь, добрый молодец, он родился в 1866 году в селе Шовском Тамбовской губернии. В детстве испытал сильное сомнение в существовании Бога, поддавшись речам заезжего безбожника- книготорговца.

Став юношей, любил буйные развлечения. Обладая неимоверной телесной силой и выносливостью, удивлял людей тем, что мог достать голыми руками из печи горячий чугун со щами и донести его до стола. Или тем, что мог запросто держать под мышкой за голову лошадь, покуда с её копыт сбивают лёд. Но не только этим. Ещё мог выпить за один вечер три литра водки и не опьянеть. Или ударить человека, чтобы тот свалился «бездыханным». Счастье, что не убил никого!..

Но Бог, в существовании которого молодой Семён сомневался, до поры до времени тайно присутствовал в его душе и однажды напомнил о Себе, послав страшный сон — змея вползла юноше в раскрытый рот. И женский голос возвестил: «Ты проглотил змею во сне, и тебе противно: так Мне нехорошо смотреть, что ты делаешь». Проснувшись, Семён догадался, что то был голос Богородицы. С того времени началось его духовное возрождение. В царскую армию он пошёл служить обновлённым.

Как часто мы, стоя на молитве дома перед образами или в храме, отвлекаемся мыслями о мирском. Это и есть то, что называется «не поминай имя Господа всуе». Известен случай с Иваном Грозным, который, выходя из храма после литургии, получил упрёк от Василия Блаженного: «Отчего это ты, государь, в храме не был?» «Как это не был! — удивился Иоанн Васильевич. — Да я всю обедню отстоял!» «Нет, ты на Воробьёвых горах был», — ответил прозорливец, имея в виду, что в то время царь строил себе новый дворец на Воробьёвых горах и мысленно присутствовал там.

А с солдатом саперного батальона лейб-гвардии Семёном Антоновым происходило нечто противоположное. Частенько сослуживцы подмечали, что он, когда они заняты мирскими делами и разговорами, отвлекался на мысли о божественном. И нередко думал о Святой Горе Афон. Говорил:

— Я думаю: сидим мы сейчас в трактире, едим, пьем водку, слушаем музыку и веселимся, а на Афоне теперь творят бдение и всю ночь будут молиться, так вот — кто же из нас на Страшном Суде даст лучший ответ, они или мы?

Как-то один из сослуживцев получил письмо, что жена нагуляла ребёнка от другого. Конечно же: «Вернусь домой — убью! Все кости переломаю!» И другие сослуживцы, как водится, только подзуживали. Кроме Антонова. Оставшись наедине с тем солдатом, Семён напомнил, сколько раз тот за время службы посещал публичные заведения, и заставил впервые задуматься о собственной вине. Впоследствии он получил письмо, в котором сослуживец писал, как вернулся домой, как простил жену, принял нагулянного ребёнка, и как в семье наступил мир.

Если человек прежде всего видит свою вину перед другими, он уже отчасти спасён перед Богом.

Поразительно случившееся с Семёном Антоновым после того, как он окончательно решил изменить свою судьбу, поехать на Афон и стать монахом. Он отправился за благословением к святому праведному Иоанну Кронштадскому, не застал его и написал записку: «Батюшка, хочу пойти в монахи; помолитесь, чтобы мир меня не задержал». На другой день его охватило чувство, будто вокруг горит адское пламя. И это чувство потом уже не покидало его.

Осенью 1892 года в русском Свято-Пантелеимоновом монастыре на Афоне появился новый послушник — брат Симеон.

Знаменитейшая православная обитель, известная ещё с XI столетия, переживала разные времена, то процветала, то приходила в упадок. При Василии III и Иване Грозном она почиталась чуть ли не главной русской обителью. При царе Алексее Михайловиче пришла в упадок, зато Пётр Великий, коего многие опрометчиво именуют безбожником на троне, напротив, оказывал Свято-Пантелеимонову монастырю большую помощь. В первой половине XIX века обитель вновь пришла в упадок, но стараниями Александра III и сына его Николая II расцвела, как никогда. К концу XIX века в монастыре проживало более тысячи монахов. Из них в подавляющем большинстве — русские иноки, остальные — греки, сербы, черногорцы. Немало требовалось хлеба, чтобы прокормить всех, а потому одно из важнейших послушаний несли на мельнице, где трудились именно такие дюжие молодцы, как брат Симеон. Его и направили сразу на мельницу. Кто бывал на Афоне, знает, какое это огромное строение, оно и по сей день удивляет своей величиной, хотя и пребывает ныне в полуразрушенном состоянии.

Первые годы на Афоне — годы страданий и искушений. Приходилось смирять бесовские искушения. Брат Симеон в буквальном смысле слова изнурял себя, чтобы избавиться от наваждений. Он, не покладая рук, трудился, постоянно пребывал в молитвенном общении с Богом, мало ел и почти не спал. Перенапрягать свои телесные могучие силы в тяжком труде для него, русского пахаря, было не ново. Но каково мало есть тому, кто, по воспоминаниям односельчан, мог за один присест умять полсотни варёных яиц! И каково не спать в кровати, а лишь по нескольку минут задрёмывать на табурете, когда уже совсем невмоготу, и сон валит с ног! Помогала Иисусова молитва, он шептал её непрестанно, всегда носил в уме и в сердце заветные восемь слов: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного!»

Смирением и молитвой брат Симеон стяжал Духа Святого. Однажды в храме Илии Пророка, что на мельнице, молитвенник увидел Христа. Сам он рассказывал, что его осиял тогда великий божественный свет, что он был изъят из этого мира и духом возведен на небо, где слышал неизрекаемые глаголы; что в тот момент он получил как бы новое рождение свыше.

«Гордой душе Господь не являет Себя. Гордая душа, хотя бы все книги изучила, никогда не познает Господа, ибо она гордостью своею не дает в себе место благодати Святого Духа, а Бог познается только Духом Святым», — писал он впоследствии.

И ещё: «Люди, просвещенные крещением, веруют в Бога, но есть и такие, которые даже знают Его. Веровать в Бога — хорошо, но знать Бога — блаженнее».

Как видим, благодать Духа Святого и познание Бога пришли к брату Симеону ещё до того, как он стал монахом Силуаном, и задолго до того, как его признали старцем. Подобное случается очень редко.

Приняв постриг и имя Силуан, он продолжил вести аскетический образ жизни, по-прежнему спал на табуретке по пятнадцать-двадцать минут три-четыре раза в сутки, много трудился и немного ел. Продолжалась и борьба с бесами, которые не отступали от него. И даже через пятнадцать лет после видения Христа на мельнице, монаху Силуану являлся огромный бес, требовавший поклонения ему.

На Афоне всегда было много весьма образованных, начитанных, умудрённых знаниями монахов, и тем удивительнее, что особого почитания достигли не они, а полуграмотный тамбовский крестьянин, ставший старцем Силуаном.

Он много времени проводил не в прибрежном Свято-Пантелеимоновом монастыре, а в нагорном Старом Русике, где уже много лет почти никто не селился. «Старый Русик расположен в горах, на высоте, приблизительно 250 метров над уровнем моря, на восток от монастыря, в расстоянии — час и десять минут ходу. Там был установлен более строгий постнический режим, чем в монастыре. Место это пустынное, безмолвное, и потому туда тянулись монахи, желавшие большего уединения ради делания умной молитвы. В то время там жил и отец Силуан», — пишет автор жития.

Стремление к более строгому уставу или даже отшельничеству свойственно для старцев такого уровня, каким был монах Силуан. Однако вскоре он получил особое послушание и стал монастырским экономом. К тому времени братия монастыря насчитывала уже около двух тысяч человек, хозяйство огромное, экономов было несколько. Однажды отца Силуана спросили, огорчён ли он по поводу того, что хлопотливое экономское послушание, при необходимости общаться со множеством людей, лишило его монашеского безмолвия. Он ответил:

— Что есть безмолвие? Безмолвие — это непрестанная молитва и пребывание ума в Боге. Отец Иоанн Кронштадтский всегда был с народом, но он больше был в Боге, чем многие пустынники. Экономом я стал за послушание, и за благословение игумена мне на этом послушании было лучше молиться, чем на Старом Русике, куда я по своей воле отпросился ради безмолвия... Если душа любит народ и жалеет его, то молитва не может прекратиться.

…Из России пришли вести о революциях, которые двумя сокрушительными ударами сломили мощь великой державы. Революции всегда провозглашают в качестве своих главных завоеваний свободу. Но какую? Совсем иную, нежели та, о которой в одной из своих бесед проповедовал старец Силуан:

— Кто не хочет свободы? Все ее хотят, но надо знать, в чем свобода, и как ее найти... Чтобы стать свободным, нужно, прежде всего, себя «связать». Чем больше сам себя будешь связывать, тем большую свободу будет иметь твой дух... Связать в себе нужно страсти, чтобы они не возобладали тобою; связать себя нужно, чтобы не делать ближнему вреда... Люди обычно ищут свободы, чтобы делать «что хочешь». Но это не есть свобода, а власть греха над тобою. Свобода творить блуд, или невоздержанно есть и пьянствовать, или злопамятствовать, насиловать и убивать, или другое что в этом роде — совсем не есть свобода, а как Господь сказал: «Всякий, творящий грех, раб есть греха». Надо много молиться, чтобы избавиться от этого рабства. Мы думаем, что истинная свобода в том, чтобы не грешить, чтобы всем сердцем и всею силою любить Бога и ближнего. Истинная свобода — это постоянное пребывание в Боге.

В Советской России были закрыты и разорены все святогорские подворья. Пожар мировой революции не достиг берегов Греции, и в Свято-Пантелеимоновом монастыре продолжалась духовная жизнь при постепенном оскудении жизни бытовой, поскольку уже не приходили сюда никакие пожертвования из России, разве что только из Русского Зарубежья. Кому-то такая скудная жизнь не нравилась, и кто-то покидал обитель.

Иные, такие, как старец Силуан, лишь радовались скудости существования, находя в ней большую чистоту и расположенность к молитве.

О внешности его вспоминали следующее: «Внешне старец держался очень просто. Ростом он был выше среднего; крупный, но не великан. По телу он не был сухим, но не был также и грузным. Сильный торс, крепкая шея, крепкие, пропорциональные торсу ноги с большими ступнями. Рабочие руки, сильные, с большими ладонями и крупными пальцами. Лицо и голова очень гармонических пропорций. Красивый, округлый умеренный лоб, чуть больший длины носа. Нижняя челюсть крепкая, волевая, но без чувственности и жестокости. Глаза темные, небольшие; взгляд спокойный, мягкий, по временам проницательно-пристальный; часто усталый от многого бдения и слез. Борода большая, густая, несколько с проседью. Брови густые, несросшиеся, низкие, прямые, как у мыслящих людей. Волосы на голове темные, до старости умеренно густые. Его несколько раз фотографировали, но всегда он выходил неудачно. Крепкие, мужественные черты его лица выходили сухими, жесткими, грубыми, тогда как в жизни он производил впечатление, скорее, приятное своим мирным и благодушным лицом, которое от малого сна и многого поста и умиления часто бывало бледным, мягким, совсем не суровым».

Слава о подвижнике христианского благочестия распространялась по всему Афону, по всей Греции. Его любили и в сербском Хиландарском монастыре, и в болгарском Зографе, и в Великой Лавре, и в Ватопедской обители. Приезжающие на Святую Гору нередко стремились посетить Свято-Пантелеимонов русский монастырь лишь для того, чтобы пообщаться со старцем Силуаном. Иные высказывали по сему поводу недовольство, мол, что люди находят в этом плохо образованном монахе, но те, кто понимал истинное духовное наполнение старца, в ответ лишь сочувственно кивали.

Святитель Николай(Велимирович) писал: «Этот дивный духовник был простой монах, но богач в любви к Богу и ближним. Сотни монахов со всей Святой Горы приходили к нему, чтобы согреться огнем его пламенной любви. Но особенно сербские монахи из Хиландара и Постницы любили его. В нем они видели своего духовного отца, который возрождал их своей любовью. И все они теперь глубоко чувствуют боль расставания с ним. И долго, долго будут помнить они любовь отца Силуана и его мудрые советы.

И мне отец Силуан очень много духовно помогал. Я чувствовал, что он молится за меня. Всякий раз, когда бывал я на Святой Горе, спешил повидаться с ним… Говорили мы с ним о том, что русские монахи очень возмущаются против тирании, которую учинили большевики над Церковью Божией в России. И вот что он сказал: "И я сам вначале возмущался этим, но после долгой молитвы пришли ко мне такие мысли:

Господь всех безмерно любит. В Его ведении все времена и причины всего. Ради какого-то будущего блага Он допустил это страдание русского народа. Я не могу этого понять и не могу остановить. Мне остается только любовь и молитва.

Так я буду говорить и с возмущенной братией. Вы можете помочь России только любовью и молитвой. А возмущение и злоба на безбожников не поправят дела".

И еще есть многое и многое, что я слышал сам от отца Силуана и узнал о нем от других. Но кто бы мог все это записать и исчислить. Книга его жизни вся исписана бисером мудрости и золотом любви. Это огромная, нетленная книга».

Одно из известнейших высказываний старца: «Молиться за людей – это кровь проливать…»

Как и положено старцу, отец Силуан очень многих осчастливил своими точными советами. Прозорливо вглядываясь в прошлое и настоящее человека, он безошибочно находил пути дальнейшего спасения, подсказывал, как поступить, чтобы избежать пагубных соблазнов.

Любителям сочных биографических фактов жизнь этого человека может показаться интересной лишь в её начале, когда сильный, здоровый, преуспевающий во всех отношениях юноша вдруг осознал, что нужно стремиться не к мирскому благополучию, а к спасению души, оставил мир и отправился искать свою судьбу на склонах Святой Горы Афон. Даже кончина старца Силуана кому-то покажется неяркой. Стал чувствовать недомогание, терять силы, его уложили в монастырскую больницу, где он через несколько дней, а именно в ночь на 11(24) сентября 1938 года, тихо скончался, причастившись Святых Таин.

Ищущие не увлекательных рассказов, а духовного просветления, будут обретать его не в фактах биографии, а в свидетельствах жизни старца, в его точных и ёмких изречениях.

«До слез жалко мне людей, которые не знают Бога, не знают Его милостей», — писал он, искренне сокрушаясь о грешных. Он поистине знал Бога, знал милость Господню к тем, кто верует в Него, и сострадал неверующим, впадшим во грех.

Однажды, разговаривая с одним иеромонахом, увидел, как тот с удовольствием говорит о грешниках, кипящих в аду, и спросил, неужто ему, когда он попадёт в рай, не будет жаль тех несчастных.

— Зачем же их жалеть, коли они сами во всём виноваты? — удивился собеседник.

— Затем, что христианин должен всех жалеть и молиться о спасении каждого, — отвечал старец.

Он имел обыкновение постоянно разговаривать с Богом. Многие этим смущались, говоря, что не гордыня ли сие, но понимающие люди могли переубедить их:

— Разве обуянные гордыней таковы? Они обычно презирают окружающих, осуждают всех и вся, стремятся утвердиться. А старец Силуан совсем не таков — всех любит, жалеет, противится спорам. Нет, в нём нет никакой гордыни.

«Скучает душа моя о Боге всегда и молится день и ночь, ибо имя Господне сладко и вожделенно для души молящегося и согревает душу любить Бога, — писал старец Силуан в последние годы своей жизни. — Долго прожил я на земле и многое видел и слышал. Я слышал много музыки, и она услаждала душу мою; и думал я: если эта музыка так сладка, то как услаждает душу небесное пение, где Духом Святым славят Господа за страдание. Душа долго живет на земле и любит земную красоту; любит она небо и солнце, любит прекрасные сады, и море, и реки, леса и луга; любит душа и музыку, и все это земное услаждает душу. Но когда познает она Господа нашего Иисуса Христа, тогда не хочет уже видеть земное. Я видел земных царей во славе, и дорого это ценил, но когда душа познает Господа, тогда за малое будет почитать всю славу царей; душа тогда непрестанно скучает о Господе и ненасытно день и ночь желает Невидимого — видеть, Неосязаемого — осязать».

Сегодня, 24 сентября, - день памяти преподобного Силуана Афонского.