Гений естественных наук

Илья Ильич Мечников (1845–1916) – один из самых ярких представителей естествознания, гордость русской науки, почетный член свыше 60 российских и зарубежных академий, он стоял у истоков многих научных направлений, таких как эмбриология, зоология, бактериология, эпидемиология, иммунология, антропология...

Свой род предки учёного вели от молдаванина Джордже Штефана Спатарула, который переведя свое имя и титул на русский язык, стал боярином Юрием (Георгием) Степановичем Мечником; соответственно его потомки именовались Мечниковыми. Пётр I дал им земли и в начале XVIII столетия возник новый русский дворянский род. По материнской линии его предки происходили от одного из самых богатых людей в Польше того времени Льва Неваховича. Его отец, служивший по военной линии и живший на весьма широкую ногу, женился на дочери Неваховича, а сам будущий нобелиат родился в 1845 году уже в Ивановке Купянского уезда.

В детстве Илюшу прозвали «monsieur vif-argent», что с французского переводится как «господин ртуть»: все-то ему надо было знать и видеть…

Восьмилетний Илья начал заниматься ботаникой под руководством студента-медика. Уже тогда он отлично знал местную флору; воображая себя ученым, писал сочинения по ботанике. В первых классах гимназии в подлиннике читал Фихте и Фейербаха, а в 14 лет в совершенстве овладел немецким. С жадностью прочел только что вышедшую книгу Чарльза Дарвина «Происхождение видов путем естественного отбора» и продолжил изучение животных на микроуровне. Перед ним открылся новый мир! Он был очарован рисунками амеб, корненожек, инфузорий. Именно тогда он решил посвятить свою жизнь изучению этих необыкновенных существ. Свой путь в науке, а это стало его единственной настоящей страстью, Мечников начал с изучения первых ступеней животного мира – микроорганизмов.

В семнадцать лет Илья послал рукопись своей первой статьи «Некоторые факты из жизни инфузорий» в журнал Московского общества испытателей природы «Вестник естественных наук». Журнал с энтузиазмом принял её, но из-за материальных проблем опубликовал ее только через три года. 

Еще на первом курсе университета Мечников, находясь под сильным влиянием «Происхождения видов...» Чарльза Дарвина, сделал первое научное открытие: он описал отряд брюхоресничных, являющихся связующим звеном в эволюции беспозвоночных животных. 

Его посылают за границу для подготовки к профессорской деятельности. В Гиссене двадцатилетний Мечников сделал ещё одно очень важное для своей будущей профессиональной биографии открытие: он получил доказательство генетической связи между червями и простейшими. Через семнадцать лет, вернувшись к «гиссеновскому наблюдению», он сделает фундаментальное открытие, обессмертившее его имя – это открытие клеточного механизма иммунной защиты.

Вскоре Мечников получил от молодого зоолога Александра Ковалевского, который был знаком ему только по научным публикациям, приглашение поработать в Неаполе. Там они вместе изучали беспозвоночных, открыв важный шаг эволюции – позвоночные и беспозвоночные имеют общее происхождение. В Италии Мечников и Ковалевский познакомились с Иваном Михайловичем Сеченовым, проводившим отпуск в Сорренто, а также с Николаем Ивановичем Пироговым – нашими светилами. 

После почти трехлетнего пребывания за границей Мечников вернулся в Россию. В Петербурге он защитил магистерскую диссертацию. Ему всего 21 год от роду, но Санкт-Петербургский университет присваивает ему магистерскую степень без экзамена – по совокупности публикаций в области зоологии. 

Стоит заметить, что творческий союз с Ковалевским не мешал Мечникову иногда выступать с резкой критикой работ своего друга. Принципиальность и критичность во взаимоотношениях с коллегами были свойственны молодому магистру.

В Италии у Мечникова обострилась болезнь глаз. Это была серьёзная угроза потерять возможность заниматься научной работой, которая, по его мнению, лишь одна способна доставлять ему истинное счастье. Три года он провел у окуляра микроскопа, сделал множество замечательных открытий и... катастрофически испортил свое зрение.

Однако на этом неприятности не закончились. Мечников был забаллотирован на должность ординарного профессора кафедры зоологии Медико-хирургической академии в Петербурге. Его кандидатуру представлял Сеченов, полагавший, что высокий научный авторитет его молодого друга обеспечит ему избрание. Однако профессора академии побоялись впустить «чужака» в свою среду из зависти и опасения его быстрого продвижения в руководство академией.

Голосование напоминало фарс. И.М.Сеченов вспоминал: «...вслед за этой подлой комедией меня взяло одну минуту такое омерзение и горе, что я заплакал. Хорошо еще, что успел вовремя закрыть лицо, чтобы не доставить удовольствие окружающим меня лакеям...». Иван Михайлович не счел возможным далее оставаться в стенах академии и подал в отставку.

Не получив профессуры в столице, Мечников обратился к российской провинции. Он стал профессором кафедры зоологии и сравнительной анатомии Новороссийского университета в Одессе. Рядом с ним единомышленники и друзья — Сеченов, Ковалевский, физик Николай Умов. 

Сеченов писал: «Душой кружка был Илья Ильич Мечников. Из всех молодых людей, которых я знавал, более увлекательного, чем молодой Илья Ильич, по подвижности ума, неистощимому остроумию и разностороннему образованию я не встречал в жизни».

Однажды Мечников заболел ангиной. Для специалистов по болезням свойственно порой нетипичное течение этой болезни, если они её подхватят сами. Профессор ботаники А.Н.Бекетов пригласил учёного переехать в его дом, с тем, чтобы облегчить его состояние и обеспечить уход. Молодой женщиной, проявившей искреннюю заботу о Мечникове, стала племянница Андрея Николаевича – Людмила Федорович. А скоро они поженились. Это была необычная свадьба: невеста, страдавшая туберкулезом, была настолько слаба, что не могла сама войти в храм, и ее вносили на руках в кресле. Последней надеждой на выздоровление жены был далекий португальский остров Мадейра. Затраты на поездку удалось частично покрыть за счет субсидии Московского общества испытателей природы. Кроме того, Мечников брал на остров заказы на переводы и написание научно-популярных статей. Людмила Васильевна скончалась на острове на 28-м году жизни.

Мечников был истощен и физически и нравственно. Охватившее его отчаяние привело к новому обострению болезни глаз и идеям о самоубийстве. Однако, проходя по мосту, он вдруг увидел насекомых, летающих вокруг пламени фонаря… Мысль его направилась к научным вопросам. Он был спасен. Связь с жизнью восстановилась.

Когда Мечников вернулся в Петербург, снова обострилась болезнь глаз. Лишенный возможности заниматься любимым делом, он стал давать уроки в женской гимназии и читать лекции на публичных курсах в университете.

Однажды Илья Ильич поднялся этажом выше к соседу Белокопытову, чтобы пожаловаться на шум в его квартире. У хозяина было восемь детей. Увидев среднюю дочь, тридцатилетний учёный тут же влюбился. Отец был против столь поспешного решения Мечникова, ведь её образование было не окончено, но жених пообещал доучить несовершеннолетнюю жену самостоятельно.

Совместная жизнь Мечникова с Ольгой Николаевной была долгой и счастливой. Они прожили вместе более тридцати лет, до самой кончины Мечникова. О счастливом браке свидетельствует их каждодневная переписка.

Осенью 1882 г. вместе с женой, тремя ее братьями и сестрой Мечников уезжает на полгода в Италию. Там в пригороде Мессины, в доме с видом на залив, Мечников сделал свое выдающееся открытие: он описал активный ответ организма в форме клеточной реакции. Хотя он давно наблюдал «переваривание» посторонних частиц клетками, мысль о том, что этот процесс может быть защитным, не приходила ему в голову, а явилась, как пишет он в своем весьма «остросюжетном» воспоминании, совершенно неожиданно.

Мечников угадал главную особенность иммунной системы – ее генерализованный характер, обусловленный наличием огромного числа клеток, непрерывно циркулирующих через лимфу, кровоток, межклеточные пространства.

«Нужно было обладать изумительным даром научного воображения и предвидения, чтобы из наблюдений над реакцией морской звезды на введенный в нее шип розы построить теорию, объясняющую самые интимные процессы невосприимчивости человека к заразным болезням», – писал выдающийся советский вирусолог и иммунолог Л.А. Зильбер. 

Для естествознания и медицины конца XIX в. понятие системы, которое использовал Мечников по отношению к защитным силам организма, представляло собой высокий уровень обобщения. Иммунология как наука только зарождалась. 

Несмотря на большую практическую значимость работ Дженнера и Луи Пастера по вакцинации, представления об иммунитете еще не сложилось. Никто и не подозревал о наличии в организме высших животных и человека сложнейшей специализированной системы, ответственной за защиту организма. И вдруг такая система открыта и описана русским зоологом Ильей Ильичом Мечниковым – ученым профессионально весьма далеким от проблем патологии и медицины!

Мечников завершает свой многолетний труд по сравнительной эмбриологии и с головой уходит в иммунологию. Почему фагоцитарная теория иммунитета вышла для Мечникова на первый план? Значимой причиной стало появление в медицинской прессе резкой критики его новых взглядов. Конфронтация Мечникова с патологами, бактериологами, анатомами и гигиенистами, отражающая внутренние противоречия развивающейся науки, была многолетней (около 25 лет) и изнуряющей. Он вспоминал: «Бывали минуты... когда я был готов расстаться с жизнью». Тем не менее, это не помешало британскому хирургу, лорду Джозефу Листеру назвать историю фагоцитоза «самой романтической главой» в истории патологии. Ведь патологи, по сути, «проглядели» открытие, сосредоточив все свои усилия на создании подробной морфологической картины воспаления. Они полагали, что макрофаги, поглощая живых возбудителей, только способствуют разносу инфекции по организму и поэтому их следует рассматривать как вредные, а не как «защитные» клетки.

Мечников вернул «доброе имя» нашему организму. 

Когда иммунологи активнее подключились к проблемам изучения иммунитета, Мечников переключился на проблемы старения и смерти. В 1903 году он опубликовал книгу, в которой отметил важность пищи, обосновал необходимость употребления большого количества кисломолочных продуктов или простокваши. 

Он был похож на полководца, который бросается на самые трудные участки – только его фронтом был фронт науки – передовая, которая в битве академических умов отнимает тайны у природы, чтобы поставить их на службу людям.

Открытия Мечникова изменили парадигму, по которой «воспаление есть болезнь сосудов». Согласно его взглядам, воспаление представляет собой борьбу клеток – фагоцитов и чужеродных клеток. Выдающийся русский патолог В.В. Подвысоцкий считал, что основанный на принципе эволюционизма взгляд Мечникова на воспаление заслуживает полное право называться первой научной теорией воспаления. Ей предстояло занять такое же место в биологии, какое заняли открытия Дарвина.

1887 год был решающим в жизни Ильи Ильича. Он приходит к окончательному решению покинуть Россию. Накануне своего отъезда Мечников отвергает даже престижное предложение принца Ольденбургского возглавить новый Бактериологический институт, который тот намеревался построить на свои средства в Петербурге.

При наличии редких энтузиастов из аристократии, которые меценатствовали и двигали российскую науку, её развитие не было поставлено на систематическую основу. В 1907 году Мечников пишет: «...наука в России переживает продолжительный и тяжелый кризис. На науку не только нет спроса, но она находится в полнейшем загоне». 

С 1888 г. и до конца жизни Мечников работал в Париже. В лице Пастера он нашёл то понимание, которого не получал в течение всей жизни. 

Мечников проницал время и предугадывал новые открытия – он дал первое научное объяснение болезней, возникающих на основе иммунодефицита, т.е. на основе «выпадения» одного из механизмов клеточной защиты. К этому заключению современные иммунологи пришли лишь в 80-е годы XX века, когда открыли иммунодефицит, вызываемый вирусом. 

Мечников первым в истории медицины пришел к заключению о том, что иммунный ответ есть функция специализированных клеток, объединенных в особую физиологическую систему. Но тогда идея первенства клеточных реакций в иммунной защите не была оценена по достоинству – ни патологами, ни бактериологами, ни гигиенистами. Они развернули многолетнюю дискуссию с Мечниковым. Официальную черту под эти споры подвела Нобелевская премия 1908 года. Она присуждена Мечникову и П. Эрлиху как самым ярким выразителям двух альтернативных взглядов на природу иммунитета.

Влияние Мечникова на естественные науки трудно переоценить. Есть отрасли науки, созданные им лично: эволюционная эмбриология, сравнительная биология, сравнительная иммунология, клеточная иммунология, теоретическая иммунология, иммуноморфология, сравнительная патология, геронтология... А есть области науки, получившие свое дисциплинарное оформление уже после смерти ученого: неинфекционная иммунология, иммунопатология, иммунология старения, аллергология, трансплантология, иммуногенетика, иммунология эмбриогенеза, иммунология рака, этология, история науки...

Мечникова можно считать родоначальником научной геронтологии. Он пришел к идее эволюционного происхождения смерти. Однако, как считал Мечников, старение и смерть у человека преждевременными, а поэтому «не физиологичными». 

К концу своей жизни бывший пессимист Мечников учил человечество быть счастливым, жить и умирать в гармонии с природой. Философские труды Мечникова вызвали огромный резонанс. 

Научный интерес представляет и оптимистическая концепция ортобиоза Мечникова. Это целая система самосовершенствования с целью достижения долгой, деятельной и бодрой старости, приводящей к развитию чувства насыщения жизнью.

Актуальными при этом становятся гигиена тела, – которая, как считал Мечников, еще не заняла должного места в жизни человека, – воля и нравственное поведение, для которого необходимо научное образование. «Невежество, – писал Мечников, – следует отнести к наиболее безнравственным явлениям».

Уже будучи больным, он продолжал работать над статьями по истории науки, по вопросам пола, проблеме гениальности среди подростков. И в этом был его личный вызов тем жестоким обстоятельствам, в которых он находился. Мечников просил Ольгу Николаевну записывать его «последнюю главу жизни», надеясь, что своим отношением к смерти он сможет уменьшить страх других перед нею. Умер великий русский учёный рано утром в возрасте 71 года. Тело Мечникова было кремировано на кладбище Пер-Лашез в Париже и урна помещена на полку одного из шкафов в библиотеке института Пастера…