Безопасность отложена?

Если кто-то забыл первую внешнеполитическую акцию нового президента России на европейском направлении, то сам Дмитрий Медведев о ней недавно напомнил. События на Кавказе показали, что медлить с новым договором о европейской безопасности нельзя, - заявил он на церемонии вручения верительных грамот в Кремле послами иностранных государств.

Понятно, что никто в Европе, и, тем более в США, не готов сейчас поддержать разговор на эту тему. Но исчерпались и все прочие темы для разговора между Россией и Западом – по крайней мере, до президентских выборов в США в ноябре. Говорить о мелочах уже сложно без более серьезного разговора. Всем ведь понятно, что конфликт вокруг Грузии – лишь частное проявление кризиса, который назревал целых семнадцать лет, с начала создания совсем нового мира. Всем теперь ясно, что нельзя было строить отношения с Россией так, как это делалось до сих пор. Более того (и не только в России тут дело), по отношению к ней всего лишь проявлялись те же самые ошибочные рефлексы, которые США и ЕС постоянно демонстрируют в отношении множества других стран, неожиданно резко набравших влияние в мире, прежде всего в отношении Китая.  

В общем, ситуация схожа с той, когда создавалась ООН.

Пришло время полного пересмотра всей системы международных отношений, и то, что именно эпизод с грузинской агрессией оказался спусковым механизмом – это случайность.

 А тут еще мировой экономический кризис подоспел. Пока пауза длится, есть смысл посмотреть, на чем остановились стороны конфликта перед тем, как замереть в нынешнем подвешенном состоянии.  

Дипломаты все еще ругаются, доказывая, что они с самого начала – то есть годами - все делали и говорили правильно. Наиболее характерный пример – выступление госсекретаря США Кондолизы Райс в Фонде Маршалла в Вашингтоне. Она напомнила всем желающим о «мрачном повороте» в истории России, «со свертыванием личных свобод, произвольным применением закона, процветающей на различных уровнях российского общества коррупцией и с параноидальным, агрессивным импульсом, который проявлял уже себя раньше в российской истории».  

Последнее – это как раз ответ Москвы на нападение Грузии на Цхинвал.

Официальная точка зрения администрации США до сих пор основывается на том, что виновата в начале войны все равно Россия.

 Действия России в Южной Осетии были «заранее подготовленным вторжением на территорию своего независимого соседа», говорит Райс. И действительно, как признать открыто, что агрессию совершил американский клиент и выкормыш (втихую, кстати, это уже было сделано неоднократно)? Особенно признаться в провале сейчас? Так возникает изящная фраза Райс, смысл которой в том, что неважно, кто первый начал, важно, что Россия была готова ответить и вторгнуться. На этом позиция администрации, понятно, и заморозится до самых выборов.  

Такая же пауза взята Евросоюзом. Тут происходят интересные мелочи, сводящиеся к понижению градуса спора. Например, председатель Еврокомиссии Жозе Мануэл Баррозу уточнил, что «экстренный саммит Евросоюза 1 сентября принял решение не продолжать переговоры по новому соглашению с Россией до тех пор, пока российские войска не будут выведены с территории Грузии за исключением Южной Осетии и Абхазии - это позиция ЕС». Раньше применялась формулировка «позиции, которые существовали на 8 августа». Которую можно было понять как угодно. Так что новое соглашение с Россией можно обсуждать, вот только каким оно будет?  

Ну, а о том, что в Вашингтоне и столицах ЕС на самом деле думают о президенте Грузии Михаиле Саакашвили и его военной провокации, свидетельств сколько угодно.

Как и о том, что настоящий кризис происходит скорее в отношениях Европы и США: европейцам совершенно не нравится тактика выращивания Вашингтоном режимов-провокаторов, создающих неожиданные кризисы не в Новом Свете, а именно в Европе.

Ясно и то, что новая реальность – в виде отдельного от Грузии существования Абхазии и Южной Осетии – всеми принята.  

Интереснее другое. Готов ли хоть кто-то - как в ЕС, так и в США ( да и в Москве) к тем масштабным переговорам, которые сейчас требуются?  

И насколько этот разговор может растянуться? На годы? Или до следующего кризиса?  

Дмитрий Косырев - политический обозреватель «РИА Новости»