International Gerald Tribune: Запад стал скупщиком украденного из России

На Западе, где пристально следят за судьбой российских олигархов, редко задумываются о том, каким образом за короткий срок они приобрели огромные состояния и каковы оказались последствия этого обогащения для простых людей в России. В западном благоустроенном мире, как правило, молчат о том, что скажет в России любой обыватель: к своим рукам «новые русские» в 90-х прибирали капиталы государства, прихватывая и пенсии, зарплаты и социальные выплаты. Практически исключение составляет июньская публикация в американской International Gerald Tribune, которая попыталась посмотреть на проблему с неожиданной для Запада стороны. Перевод текста предоставил Андрей Таруц.

Поскольку судебный процесс над Михаилом Ходорковским в России сейчас завершен, западным журналистам и комментаторам нужно задать самим себе некоторые трудные вопросы относительно достижений их профессии. Они могли бы начать с того, что сравнить величину газетной площади и накал возмущения, отведенных в западных СМИ этому процессу, с тем весьма ограниченным вниманием с их же стороны к судебному разбирательству того, как Ходорковский и другие «олигархи» приобрели свои несметные богатства. Дело не только в том, что в то время, как процесс Ходорковского был объявлен глубоко ошибочным, само судебное дело против него юридически было хорошо обосновано и достоверно. Более важно сравнить ущерб, нанесенный России как судебным процессом, так и процессом накопления олигархами своих капиталов.

Суд до некоторой степени подорвал западные и внутренние инвестиции в энергетический сектор России. Но массовое воровство государственных ресурсов России Ходорковским и прочими в 1990-х годах имели неизмеримо худшие последствия.

Это был единственный пример величайшего по размерам воровства в современной истории России. Он подорвал способность российского государства предоставлять основные услуги населению, включая даже прекращение на долгий срок выплат зарплат и пенсий. Падение доходов казны произвело катастрофическое воздействие и на выполнение государством других своих обязательств. Оно затронуло и моральную составляющую отношений государства и ее граждан.

Еще до того, как выступать со своими напыщенными осуждениями российского правительства, западные журналисты могли бы спросить себя, куда подевались украденные российские миллиарды? Они что, были переведены на Юпитер или Плутон? Нет. Разворованные деньги российского народа в основном поступили в западные банки, западные компании недвижимости, пошли на покупку западных предметов роскоши. Ворами, возможно, были россияне, но люди Запада стали скупщиками краденого.

Во всем мире признается, что уровень государственной коррупции в России - это колоссальный барьер на пути развития страны. Однако защита Михаила Ходорковского в основном строится на том, что сегодня немыслимая коррупция в 1990-е годы должна быть признана легитимной. Простым же российским милиционерам, судьям и чиновникам во имя честности и патриотизма предлагается жить на свои нищенские зарплаты. Это предложение бессмысленно и с интеллектуальной, и политической, и, сверх всего, нравственной точки зрения.

За пределами Британии и США подавляющее большинство государств мира оказывает господствующее влияние на свои энергетические секторы. Так почему же попытка российского государства восстановить это влияние столь повсеместно изображается как «возвращение в Советский Союз»? Во всех частях света олигархические псевдо-демократии, вроде Филиппин, не сумели обеспечить собственным народам экономический рост и даже минимальные права человека. Тогда почему столь широко распространяется мнение о том, что Россия, в которой господствовали бы люди, подобные Ходорковскому, предпочтительнее той, где господствует Владимир Путин и его сторонники?

В ряде случаев такой своеобразный подход к России отражает ставшую навязчивой идеей ненависть, оставшуюся от холодной войны. Однако, возможно, более распространенным является такой подход на Западе, в котором находят место общие добрые пожелания России, но который основан на фундаментальных недоразумениях.

У сторонников такого подхода самое важное - это вера в закономерность сравнения развития России с тем, что происходило в Центральной Европе последние 15 лет. Но это - явная ошибка, если принять во внимание гигантские размеры России и ее многонациональное население, а также то обстоятельство, что богатства страны – это ее природные ресурсы.

Еще более существенны различия в той роли, которую играло национальное самосознание. В Центральной Европе общество могло мобилизоваться на проведение болезненных реформ частично благодаря желанию наций покончить с ненавистным господством Москвы.

Русской нации была уготована другая дорога. В 1990-е годы Россия должна была пройти через не просто вызывающие боль социально-экономические перемены, но и через потерю империи. А это, как хорошо помнят французы, является исключительно болезненным и уродливым процессом даже для давно укоренившихся демократий.

Наконец, страны Центральной Европы пришпоривало на пути к реформам искреннее приглашение вступить в члены Европейского союза и НАТО, то есть то, что никогда не предлагалось России всерьез даже в качестве отдаленной перспективы.

Если сравнивать Россию с Польшей или Венгрией, то она явно выглядит страной с серьезными дефектами развития как с точки зрения демократии, так и экономики. Если же проводить более справедливые сравнения России с наиболее крупными странами «развивающегося мира», то все выглядит не так уж плохо.

Граф Сергей Витте, величайший реформатор экономики, какого когда-либо знала российское государство, как-то незадолго до русской революции сказал: вместо жалоб на отсутствии у России такого правительства, как во Франции или Англии, отечественным либералам следует благодарить Бога за то, что она не имеет правительства, подобного китайскому. И за это Михаил Ходорковский тоже имеет все основания быть благодарен.