ООН: вчера, сегодня, завтра

В 2011 году США при Бараке Обаме перестали платить членские взносы в культурное агентство ООН из-за того, что в состав организации на правах полноправного члена была принята Палестинская автономия. А с октября 2017 года при Дональде Трампе Штаты и вовсе оставили это агентство из-за «антиизраильской позиции».

С чего бы теперь им поворачивать вспять? Вашингтон сделал всё возможное для того, чтобы подменить ООН, созданную сразу после II Мировой войны для поддержания и укрепления международного мира и безопасности, международным «порядком, основанном на правилах», которые устанавливает он сам, Вашингтон. Ещё в мае 2016 года Барак Обама всем объяснил: «Америка должна писать правила. Америка должна задавать тон. Другие страны должны играть по правилам, которые устанавливает Америка и наши партнеры, а не наоборот». Поэтому вполне логично, что США вышли из Организации Объединенных Наций по вопросам образования, науки и культуры (ЮНЕСКО) и из Совета по правам человека (КПЧ ООН), вышли из Парижского соглашения по климату, чуть не вышли из Всемирной организации здравоохранения. В сентябре 2017 года инициировали сокращение бюджета ООН на следующий год на 166 миллионов долларов, снизили взнос на миротворческую деятельность ООН с 28,5% до 25%, уменьшили расходы на деятельность Ближневосточного агентства ООН для помощи палестинским беженцам и организации работ (БАПОР)... А зачем Вашингтону платить, если не он принимает решения? Гвоздь проблемы – Совет Безопасности, в котором, кроме США, Китай, Россия, Британия и Франция обладают равными правами с Вашингтоном. Если в 1945 году США не могли писать правила для всех, то теперь-то могут...

Собственно, никакой это не примитив мышления – это как раз и есть тот самый «правильный» сверхновый неоколониализм, которому сейчас так мешает ООН. И вдруг США пускаются на попятный?

Как пишет американский журнал Foreign Affairs, зимой 45-го в Ялте президент США Франклин Рузвельт с Иосифом Сталиным и британцем Уинстоном Черчиллем обсуждали создание Организации Объединенных Наций, которую теряющий здоровье Рузвельт считал инструментом сотрудничества великих держав в грядущем послевоенном порядке. Он представлял ее себе «четырьмя полицейскими», постоянными членами Совета Безопасности ООН, центральным элементом нового мирового порядка. Рузвельт умер через три месяца. А возникшее в Ялте представление о совместном послевоенном порядке угасло через три года. Начавшаяся «холодная война» разрушила мечту Рузвельта об ООН, которая сдерживала бы конфликты и приводила к конструктивным коллективным действиям.

Как утверждал любимец публики американский философ, политолог, политический экономист и писатель, старший научный сотрудник Центра по вопросам демократии, развития и верховенства права в Стэнфорде Фрэнсис Фукуяма, «холодная война выхолостила Совет Безопасности. И только с её окончанием ООН смогла, наконец, приступить к решительным совместным действиям, о которых говорилось в Ялте». Эти «решительные совместные действия» едва не поставили Россию на колени перед Западом. Разве об этом говорил Иосиф Сталин в Ялте?

Небезызвестная Мадлен Олбрайт, бывший госсекретарь и посол США в ООН, тоже очень надеялась: «После распада Советского Союза барьер для скоординированных действий Совета Безопасности был снят». Притом, что право вето в Совбезе у Москвы никто не отнимал, но «скоординироваться» против России и Китая это уже не мешало.

В эпоху биполярной конкуренции, в которой победа одного рассматривалась как проигрыш другого, обе стороны осознавали, что если им не удастся найти пути сотрудничества в ООН, их особые полномочия и привилегии в этой единственной международной организации будут просто-напросто утрачены, и Совет Безопасности, который не мог бы действовать, оказался бы на обочине мировой политики.

Согласитесь, от американца Франклина Рузвельта с его «инструментом для сдерживания конфликтов» до американца Билла Клинтона, в 1999 году без санкции ООН отдавшего приказ бомбить Югославию, в том числе снарядами с обедненным ураном и кассетными бомбами, как военные, так и гражданские объекты, дистанция огромного размера. Но это и есть свидетельство того, что последний барьер для Вашингтона пал в 1991 году. США поднялись на пьедестал «одного полицейского» вместо четырёх и сделают всё, чтобы никто не уместился с ними рядом.

А теперь ближе к тому, почему Вашингтону вновь потребовалась ЮНЕСКО.

Растущая конкуренция между Соединенными Штатами и Китаем для Вашингтона острый нож – именно потому, что растёт, а не слабеет. И «молодые фукуямы» подсказывают госдепартаменту использовать для торможения и даже для расширения сотрудничества с Поднебесной ООН.

Для этого они на пару должны позаботиться о расширении полномочий Совбеза ООН, в котором они доминируют. Однако, при этом китайцам нужно «отказаться от мышления с нулевой суммой и найти точки соприкосновения, которые отвечают их общим интересам: сохранению власти над другими». Тогда ООН и в XXI веке «останется уникальной площадкой для координации и сотрудничества великих держав по многим вопросам глобального порядка».

Можно сколько угодно возмущаться подлостью американских политиков, но помните, что они подличают из весьма благородных побуждений о величии и благополучии «американского народа». О китайском народе, его благополучии и возрождении стал заботиться и Китай. В США это восприняли как попытку отнять «величие и благополучие» у них самих. Разница с недавним только в том, что самодостаточный СССР мало чем был связан с американским «народом» (понимай – с американским рынком), а на Китай приходится 13%, одна седьмая, всей внешней торговли США. И чтобы не остаться без китайского промышленного и металлического оборудования, электрических устройств и машин, текстиля, одежды, мебели, тканей, фруктов и овощей, чая и специй, пластмассы и каучука, просто так забросать его бомбами, как Югославию, не годится. Но что-то делать надо – время пришло. Си Цзиньпин уже прямо призывал китайских дипломатов больше применять международное право, участвовать в глобальном управлении, устанавливать правила, определять повестку дня...

С 2011 года Китай дюжину раз применял свое право вето в ООН – США только четыре. На Генеральной ассамблее недавно предложил глобальную инициативу в области развития, всеобъемлющий план экономического прогресса, а на Азиатском форуме в Боао – глобальную инициативу в области безопасности, которая направлена на решение «сложных и взаимосвязанных проблем безопасности с беспроигрышным подходом».

Обе инициативы напрягают США, поскольку направлены на переориентацию глобального управления. После США, Китай уже второй по величине финансовый донор ООН, укомплектовавший бюрократический аппарат организации в Нью-Йорке своими гражданами.

В миссиях ООН участвует вдвое больше миротворцев Китая, чем у остальных четырех вместе взятых. Угроза международному порядку, возглавляемому США, исходит сегодня больше оттуда, а не от торговли в юанях на мировом рынке. Обе стороны это хорошо понимают. И именно поэтому Вашингтону потребовалось срочно восстановить и попытаться расширить сферу своих возможностей в организации, которую они еще вчера, казалось, оставили умирать.

Короче, Китай научился извлекать выгоду из статус-кво, закрепленного за ним в ООН. Работая с другими членами Совбеза, Пекин санкционировал недавние миротворческие миссии в Центральноафриканской Республике, Мали и Южном Судане и ввел эмбарго на поставки оружия и другие ограничения в отношении Гаити. Только в этом году были приняты его резолюции, касающиеся угрозы со стороны Северной Кореи, осуждающие движение Талибан в Афганистане и оказывающие поддержку реформам в Ираке. И – удивительный факт – даже если Белый дом и Пекин не сходятся во мнениях по всем деталям, они уже часто находят почву для соглашения.

Так что нарастающая враждебность в позициях на трибуне ООН Китая и США никак не отменяет стимулов и возможностей для сотрудничества там, где это принесёт той и другой стороне прибыль.

Сейчас под эгидой ООН действует дюжина миротворческих миссий и 15 режимов санкций в отношении государств-членов. Для применения каждого из них требовалось сотрудничество США и Китая. Эти действия ООН позволяют Совету Безопасности коллективно командовать широким кругом субъектов международной политики и контролировать их.

Понятно, что ООН, как и прежде, не сможет решать вопросы, которые непосредственно затрагивают основные интересы великих держав, членов Совбеза. Это не ошибка в системе, а специфика трансформации идеи Рузвельта, который был убежден, что великие державы будут участвовать в этом институте только в том случае, если каждая будет обладать защитой в виде права вето. Научившись делиться с Китаем своими аппетитами на площадке ООН, США получат в свои руки обновлённый орган, обладающий беспрецедентной способностью навязывать свою волю другим.