«Тягловая сила» коррупции

В России на тему коррупции последние два-три года говорят много и часто, но намного больше и чаще все-таки говорят за рубежом. И при любом удобном случае стараются ткнуть нас носом в эту самую коррупцию. Дескать, не было бы ее, и инвестиции потекли бы в Россию щедрой рекой... Кроме того, коррупция, частью которой является взяточничество, - лишь вершина колоссального теневого айсберга.

Уже сам факт того, что весьма болезненная для нашего общества проблема не замалчивается на высоком государственном и межгосударственном уровне, как лет десять-двадцать тому назад и раньше, обнадеживает. Хотя радоваться пока нечему. И Россия здесь не исключение. На земле практически нет такого места, где люди не сталкиваются с коррупцией. По данным исследования, проведенного почитаемой на Западе организацией «Transparency International», в 2010 г. каждый шестой из десяти жителей планеты давал взятку. Особенно ухудшилась ситуация в Европе, США и Канаде, где 73% и 67% опрошенных, соответственно, отметили, что за последние три года ситуация с коррупцией ухудшилась. Лидером по коррупции в Евросоюзе стала Литва. Там взятку давали 34% опрошенных. Это один из самых высоких показателей в мире. Литва обогнала Румынию (28%), Венгрию (24%) и Грецию (18%). Наиболее коррумпированными литовцы считают политические партии, парламент и суды. По уровню взяточничества Литва оказалась во второй группе по коррупционной уязвимости среди таких стран, как Азербайджан, Боливия, Сальвадор, Гана, Кения, Ливан, Мексика, Молдова, Монголия, Пакистан, Украина, Замбия.

Из тех, кто вынужден был давать взятки, около половины заявили, что сделали это, чтобы «избежать проблем». Каждый четвертый заплатил, чтобы ускорить действия властей. Среди государственных служб чаще всего берут взятки в полиции. За последние четыре года количество случаев коррупции в полиции увеличилось на 50%. Наиболее коррумпированными странами, где взяточничество практически стало образом жизни и главным средством выживания, признаны Либерия (89%), Уганда (86%), Камбоджа (84%), Сьерра-Леоне (71%), Нигерия (63%), Афганистан (61%), Ирак (56%), Сенегал (56%), Индия (54%), Камерун (54%), территории Палестины (51%). В Беларуси к коррупции причастны 27% граждан, на Украине - 34%. Цифры эти можно подвергать сомнению, а зная политическую ангажированность «Transparency International», можно вообще им не верить, но приблизительную картину они все-таки дают.

На этом мрачном фоне наши дела, оказывается, не так уж и плохи. По крайней мере, плохи не настолько, чтобы выставлять нашу страну одной из самых коррумпированных в мире, как это пытаются нередко делать западные политики и бизнесмены.

В общем, живем так, как и многие другие в этом погрязшем в пороках мире, где люди, в основном, и «гибнут за металл». В России во взяточничестве признались 26% граждан. Хотя бы раз за последний год они давали взятку чиновникам, милиционерам, налоговикам, таможенникам, сотрудникам ЖКХ, врачам или представителям образовательных учреждений. Сумма взяток за 2010 г. год оценивается в 340 млн. долларов, за 2009 г. – в 300 млн. В конкретных делах, дошедших до суда, речь нередко идет о десятках, а то и сотнях миллионов, и не только в рублях. Коррупционный процесс – это ведь не нечто такое, что действует по принципу сообщающихся сосудов. Берут не для того, чтобы «передать товарищу». Вопрос: откуда деньги (товары) на коррупцию берутся?

Глава комитета Государственной думы по безопасности Владимир Васильев заметил как-то, что для успешной борьбы с коррупцией необходимы конкретные действия на всех уровнях власти и меры по перекрытию источников теневых и коррупционных доходов. «Теневая экономика как раз та кормушка, которая поддерживает коррупцию. Без теневой экономики коррупция быстро умирает, потому что деньги здесь получают не из зарплаты, а как раз из той маржи, которую можно получить за счет прорех в регулировании», - подчеркнул он. И рассказал, как в 1997–1998 гг. решалась проблема пополнения бюджета за счет борьбы с теневой составляющей. Тогда за год в результате работы фискальных, контролирующих, правоохранительных органов были увеличены сборы в бюджет приблизительно на 8%, что составило миллиарды, изъятые из теневого оборота. А чем сегодня «фискалы», контролеры и правоохранители занимаются, кроме того что «фискалят» и контролируют? В одной милиции нынче больше, чем в армии народу служит, по словам премьер-министра.

Недавно, кстати, по телевизору был показан фрагмент рабочей встречи Владимира Путина с главой Росстата Александром Суриновым, который в своем докладе особо подчеркнул, что примерно 20% отечественной экономики составляет теневой сегмент.

Потом в публичных выступлениях он уточнил этот тезис. По его словам, есть пять проблемных областей в ненаблюдаемой (теневой) экономике. Первая - это производство товаров и услуг, которые запрещены к производству и реализации на территории страны. Вторая проблемная область - это так называемое скрытое производство, при котором скрываются его размеры, чтобы уйти или от налогов, или от исполнения, например, трудового законодательства, отметил глава Росстата. Еще есть так называемая неформальная деятельность: «Это когда создаются предприятия, которые не регистрируются». Четвертая зона - это личные подсобные хозяйства населения, плюс все, что производится внутри семьи для себя. «И пятая зона связана со слабостью статистических наблюдений. То есть мы не охватываем все предприятия, которые должны быть охвачены. Со всеми проблемными зонами ненаблюдаемой экономики мы работаем. У нас есть подходы, как исправлять, как учитывать, кроме первой», - говорил Суринов. При этом отмечал, что оценки теневой экономики - не цель Росстата, но косвенный продукт макроэкономических расчетов ведомства. «Мы должны оценить валовой внутренний продукт страны, потому что это самый главный измеритель величины национальной экономики. И для нас не важно, в тени производится добавленная стоимость или на свету, или в полутени. Надо все подсчитать», - вроде как оправдывался Суринов. И его можно понять, так как он озвучил проблему, которая должна занимать его ведомство не в первую очередь. Как и председателя Счетной палаты Сергея Степашина, который тоже говорил, что ВВП не отражает истинное положение экономики. Для него борьба с теневой экономикой задача тоже не из главных. А невидимый фронт этой борьбы достаточно широк, чтобы задействовать для участия в нем лучшие силы и самые разные средства.

Заметим, что согласно оценкам Всемирного банка, теневая экономика в России может составлять даже 49% ВВП. По мнению экспертов, в 2011 г. объем незаконного бизнеса будет расти. И речь идет не только о торговцах оружием, наркотиками и проституции. С этого года увеличились страховые социальные взносы, которые работодатели платят с фонда оплаты труда. Из-за этого, по прогнозам некоторых специалистов, 20% легальных малых предприятий закроются, а кто-то уйдет в тень. Впрочем, появятся новые. По оценкам других экспертов, в 2012 г. вклад в ВВП легальных малых предприятий составит 29%. Но, как прокомментировал эти выводы советник Института современного развития Никита Масленников, «оценка Всемирного банка избыточна. Но, на мой взгляд, 35-40 процентов - это для нас реальные цифры». По оценке Росстата, в 2006-2008 гг. на теневую экономику приходилось от 14 до 16% ВВП. В прошлом году Александр Суринов говорил также, что в разных регионах России от 20 до 25% экономики находится в тени. Какие цифры «правильные»?

Определить размер «тени» не так уж и сложно, говорил председатель совета директоров компании «Арбат Капитал Менеджмент» Алексей Голубович. «Сколько люди получают денег мимо кассы, сколько тратят на рынках, сколько дают взяток. Исходя из такого рода оценок, можно и оценить масштабы теневой экономики. Не говоря уже о том, что значительная часть услуг и товаров в нашей стране всегда производилась без оформления бухгалтерии. Поэтому масштабы в 20% и больше вполне реальны», - поясняет Голубович. Ректор Российской экономической школы Сергей Гуриев более скептически смотрит на происходящее, прогнозируя, что рост налогов в дальнейшем спровоцирует увеличение тени. «Обычно в кризис экономика уходит в тень, но основные вызовы нас ждут, когда будут повышены социальные взносы, вырастут на 8%, аналог ЕСН, тогда многие зарплаты уйдут в тень и будет, о чем поговорить», - считает Гуриев.

С точки зрения государства, теневая экономика - это плохо. Не идут налоги, бизнес не выполняет социальную функцию, снижаются доходы бюджета. Но некоторые эксперты считают, что не всегда стоит осуждать такое поведение, когда, конечно, речь идет о производстве некриминальных товаров и услуг. Такое мнение высказали представители «Дойче Банка», ссылаясь на опыт Греции, где теневая доля экономики достигла 25%. При этом население вполне комфортно переживает рецессию, гораздо лучше, чем в более законопослушных странах, таких, например, как Германия. Коммерсанты стараются выжить, сохраняя своим существованием уровень производства, давая рабочие места. И такая нелегальная экономическая деятельность в кризисные периоды иногда даже полезна и позволяет сохранить прежний уровень жизни населения. С этой оценкой согласен и Алексей Голубович, замечая, правда, что во всем нужна мера.

Украина, к слову, долгие годы избегает социальных потрясений только потому, что от 40 до 60% экономики пребывает в «тени», и люди получают зарплату, выживая в условиях перманентного экономического кризиса, тянущегося с 2005 г.

«Оценка правильная, до определенной степени, потому что когда рост теневого сектора начинает опережать рост белого сектора, это значит, что мотивации для законного бизнеса и уплаты налогов не осталось, и государство не выполняет свои функции», - говорит Голубович.

При всех достоинствах теневой экономики эксперты не советуют забывать о негативе, который неизбежно сопутствует нелегальному бизнесу. Даже если он напрямую не связан с криминалом, сам его статус провоцирует появление коррупции, вымогательства и взяток, замечает Сергей Гуриев. Так что правовая модель определенно выигрывает в долгосрочном плане. «От налоговых органов скрыться можно, а от рэкетиров и взяточников уходом в тень не спасешься. Теневой бизнес более подвержен вымогателям взяток и рэкетирам, потому что он не защищен своим белым статусом», - считает Гуриев.

Гораздо надежнее теневого бизнеса, разумеется, хорошая экономическая и налоговая система. Там, где сбор налогов близок к ста процентам и где бюджет способен поддержать каждого гражданина, кризис переживается еще легче, впрочем, таких стран немного. Комментарии аналитиков «Дойче Банка», которые активно цитировали СМИ, конечно, прежде всего примерялись на европейские государства. Но российский опыт почти всегда отличен от западного. У нас уже был кризис 1998-го, тогда ВВП скакнул вверх благодаря снижению налогов, вспоминает главный экономист «Дойче банк Россия» Ярослав Лисоволик. Но сейчас ситуация изменилась, появились новые факторы. «Мы это видели после кризиса 1998 года. Именно это и произошло, размеры теневой экономики в процентах ВВП снизились и это способствовало росту официального ВВП. После того, как теневая экономика стала снижаться, появились новые факторы, на сегодняшний день - это миграционные факторы и проблемы рынка труда», - комментирует Лисовлик.

Это проблема, которая более ощутима в России, чем в Европе, даже несмотря на большой поток мигрантов в европейские страны. В России происходит своего рода трудовой демпинг, когда дешевая рабочая сила из ближнего зарубежья и Азии остается в тени. Она-то и может составлять большую часть этой тени, о которой говорили в Росстате. «Росстат дает квартальные оценки количества занятых в теневом секторе - и это около 10 миллионов человек. То есть данные по рынку труда во многом подтверждают оценки Росстата о том, что доля теневой экономики в ВВП может быть около 20%, я бы даже сказал, что 25 и 30», - замечает Лисовлик.

Несмотря на приводимые цифры, размер теневого бизнеса все равно остается весьма приблизительным. Не исключено, что Росстат скоро уточнит свои измерения. Там уже высказались о предстоящем изучении доходов населения, а в ближайшем будущем статистики хотят изучить весь малый бизнес страны, который обычно и составляет основную часть теневого сектора. Но в любом случае суммы, не облагаемые налогами, просто огромны. Посмотрим на ВВП, в сравнении с объемом которого теневые деньги и исчисляются: в 2008 г. -33 трлн. 3247,5 млрд. руб., в 2009 г. - 39 трлн. 016,1 млрд. руб., в 2010 г. - 44 трлн. 491,4 млрд. руб. И если только каждый пятый заработанный бизнесом рубль идет мимо государства, то надо очень сильно стараться, чтобы многие годы не замечать этих потерь. Те же 20% «тени» озвучиваются уже года три, минимум. ВВП меняется, а «тень» мертво держится на одной планке.

Но говорят, преимущественно, только о коррупции, ее вредоносном влиянии на все сферы социально-политической жизни. Поставили, что называется, телегу впереди «теневой» лошади, главной тягловой силы отечественной коррупции. Но сколько бы мы таким «цугом» не ездили, всегда приедем к отрицательному результату.

Китайцы в таких случаях, помнится, говорят так: если хочешь бить – то бей по голове. А у нас все по хвостам да по хвостам лупят. Кстати, в Китае, по данным «Transparency International», уровень коррупции всего 9%.

В Бразилии – 4%. Обе страны - партнеры России по БРИК, заметим. В США за последние 12 месяцев давали взятки хотя бы раз 5% населения. В Дании взяточничества обнаружить не удалось. А у нас «успехов почти нет», - констатировал президент Дмитрий Медведев в своем интервью. Какой же опыт, спрашивается, и у кого мы перенимаем?