И мы счастливы!

Как свидетельствует ноябрьское исследование ВЦИОМ, число довольных жизнью россиян растет: только за последние полгода оно увеличилось с 69 до 72 процентов.

Для сравнения: в 1992-м таковых было лишь 42 процента. В чём тут дело? Или настолько снизилась планка наших представлений о счастливой жизни, или изменились мы сами? Да и каким, собственно, мы видим это счастье? Порылся в других исследованиях на ту же тему – а, оказывается, многие учёные занимаются составлением формул счастья и замерами удовлетворённости человечества своей жизнью – и, опять-таки, наткнулся на неутешительные выводы. Так, например, сотрудники Лестерского университета в своей «Мировой карте счастья» отвели России 167-е место из 178 наличествующих. А составители «Индекса планетарного счастья» из исследовательского центра «Нью экономик фаундейшн» вообще задвинули ее на 172-ю позицию. В нижних строчках оказались мы и в рейтинге, который постоянно ведётся интернет-порталом голландского Университета имени Эразма Роттердамского. Неужто ошибаются наши социологи?

Должно быть, это один из парадоксов сознания и психики человека, что он способен чувствовать себя счастливым даже в самые тяжелые времена.

А можно ли ощущать себя счастливым в эпоху перемен – в которую всем нам, по мнению Конфуция, не дай бог жить, но в которую, тем не менее, все мы живём? Иными словами, в нынешней России? Оказывается, можно. И последние данные ВЦИОМ о том же говорят. 74 процента жителей Москвы и Санкт-Петербурга считают себя счастливыми, в прочих крупных городах их доля достигает 79 процентов, а в малых – даже 82. Да и три четверти российских сельчан записывают себя в ту же категорию. Более того, как констатируют социологи, за минувшее десятилетие число таких счастливчиков в среднем увеличилось на 12 пунктов.

Итальянский писатель Артуро Граф как-то заметил, что «мерилом человека является его представление о счастье». Понятно, что представление о нем год от года меняется. А сейчас, судя по всему, мы имеем дело с таким феноменом общественного сознания, который социологи определяют как смена системы ценностей. В прошлом веке наши соотечественники бросали обжитые места и ехали в дальние края, в Сибирь и на Север строить новые города, возводить индустриальные гиганты, вспахивать и засеивать целинные земли, прокладывать железные дороги, автотрассы, каналы отнюдь не только в поисках лучшей жизни и материальных благ. «Родина», «могущество государства», «патриотизм» были для большинства людей не пустыми понятиями или образцами риторики. И это понятно: им с детства внушали, что общественное должно превалировать над личным.

Сегодняшнее счастье подменяли обещанием счастья: вот-вот оно наступит, а пока надо потерпеть, затянуть пояса, забыть на время о своих интересах, а подчас - и об элементарных потребностях. Наше мировоззрение формировалось в коммунальных квартирах и на коллективистских мифах. И люди ждали – годами и десятилетиями – отказывая себе во всем, надрываясь на ударных стройках, замерзая в перенаселённых бараках, стреляя «десятку» до зарплаты и часами отстаивая в очередях за хлебом…

Сейчас другая эпоха, другие идеалы. Да и другая формула счастья. В представлении россиян она, прежде всего, включает благополучие в семье (30 процентов), общение с детьми и внуками (17 процентов), хорошую, интересную работу или учебу (11 процентов), наличие любимого человека и здоровье (по 7 процентов). На такой ответ, как «труд, приносящий пользу обществу», в одном из опросов пришлись ничтожные 8 процентов. Возможно, ничего зазорного тут нет: ведь если люди живут благополучно и в любви друг к другу, то благоденствует и государство.

Наверное, самое простое объяснение такой трансформации, произошедшей в сознании и психологии наших соотечественников.  

Сейчас мы активно перестраиваемся на нормы ценностей капиталистического общества, в основе которых – приоритет личной жизни и частной собственности.

И не только перестраиваемся, но и активно адаптируемся. Как свидетельствуют многолетние замеры общественного мнения, которые ведутся социологами ВЦИОМ и Левада-центра, если в 1994-м, в самом начале рыночных реформ, в целом жизнь устраивала 4 процента россиян, то сейчас – почти треть. В том же 94-м только 9 процентов опрошенных считали, что «всё не так плохо, можно жить», ныне – каждый четвертый. Если сравнивать динамику настроений жителей России за последние десять лет, то нельзя не заметить, что они стали значительно оптимистичнее. Так, за этот отрезок времени в людях окрепли чувства надежды (с 13 до 41 процентов), собственного достоинства (с 4 до 10 процентов), гордости за свой народ (с 3 до 11 процентов) и заметно ослабли настроения усталости и безразличия (с 45 до 27 процентов), растерянности (с 23 до 12 процентов), ожесточения и агрессивности (с 46 до 15 процентов). В общем, как когда-то говаривал один из руководителей нашей страны, «жить стало лучше, жить стало веселей».

Конечно же, среди респондентов, считающих себя людьми обеспеченными, счастливых больше - 91 процент, среди малообеспеченных – лишь 52 процента. Да и самая большая доля несчастных оказалась в сегменте тех, кто плохо зарабатывает и ощущает постоянный дефицит средств. Но, тем не менее, мало кто напрямую измеряет «величину счастья» исключительно в денежных единицах.

Кстати, материальное благополучие, если верить весеннему опросу ВЦИОМ, находится на одном из последних мест среди причин счастья – таковых, как оказалось, только 4 процента.

Может быть, это и есть наша, российская формула счастья, которое и вправду для нас не в деньгах, и мы способны довольствоваться малым, чувствуя себя при этом на верху блаженства? Значит, есть все-таки в нашем народе некое здоровое начало, которое не смогли загубить ни невзгоды, ни лишения, ни нынешние нелегкие времена.

Чтобы портрет сегодняшнего счастливого россиянина-2009 был полным, надо бы несколько слов сказать и о его нынешнем отношении к основополагающим ценностям и официально провозглашённым в новой России ориентирам. Социологи из Левада-центра попытались, в частности, узнать, какому устройству нашего государства они отдают предпочтение. И выяснили, что 21 процент из них считают, что наша страна должна идти «по общему для современного мира пути европейской цивилизации», а 58 процентов – «по своему собственному, особому пути». Если сравнить эти ответы с теми, что были получены в 1997 году (соответственно – 47 и 18 процентов), то направление дрейфа настроений становится очевидным.

Каким же представляется особый российский путь? Как показывают зондажи общественного мнения, для кого-то это такое экономическое развитие страны, при котором больше заботятся о простых людях, а не о прибылях и интересах «хозяев жизни». Для других – сильная духовная и моральная составляющая в отношениях государства и граждан. Кое-кто обосновывает «особость» несоответствием западных и наших ценностей и традиций либо существованием враждебного окружения и угрозы нападения.

Между тем, исследования констатируют, что немалая часть населения России уже привыкла к капиталистической действительности и освоила новые правила игры. Так, 36 процентов опрошенных считают, что они и их семьи больше выиграли от реформ, которые идут у нас с 1992-го. Десятилетие назад так думали только 10 процентов россиян. Правда, доля тех, кто отдает предпочтение рыночной модели развития экономики, все-таки значительно уступает числу сторонников системы государственного планирования и распределения - 31 против 51 процента.

В то же время отношение к частной собственности год от года меняется. Подавляющее большинство наших сограждан ныне положительно смотрят на то, чтобы люди владели небольшими предприятиями, кафе и магазинами.

Желающих отдать в частные руки крупные заводы, фабрики и латифундии намного меньше – здесь явно сказывается негативное восприятие «олигархов». Наверное, именно поэтому многие респонденты настаивают на законодательном ограничении личных доходов («чтобы у нас не было миллионеров») и считают, что государство должно установить твердые цены на все, или, хотя бы, на часть товаров и услуг. Так что наши представления о рынке тоже «особые»: производство должно быть капиталистическим, хотя и с мощной государственной составляющей, а распределение – непременно социалистическим…

С демократией вроде бы всё яснее: 57 процентов участников опроса, проведенного этим летом Левада-центром, уверены, что она России нужна. Но почти треть граждан полагают, что западная демократическая модель устройства общества ей не подходит. Тогда какая? Хотим мы того или нет, но история предлагает лишь два магистральных политических сценария государственного устройства: авторитарный либо демократический. Первый Россия отвергла в 1991-м. Второй, конечно, не идеален, как не может быть идеальным любой политический режим. Но, как верно говорил Уинстон Черчилль, «демократия – худшая форма государственного правления, если не считать все остальные»…

Как бы то ни было, большинство россиян утверждают, что своей нынешней жизнью - довольны. Пусть так, но почему же тогда это самоощущение не отражается на наших лицах?

По крайней мере, в глазах тех, кто приезжает в нашу страну, мы не выглядим такими уже счастливыми. Известный французский политолог и писатель Ги Сорман такой увидел российскую столицу: «Только здесь, и нигде больше, я встречал эти молчаливые толпы людей с поникшими головами, обречённым взором, без улыбки, движущихся куда-то без видимой цели». Написано это было в далёком 1990-м. С тех пор сменилось целое поколение, как, впрочем, и социальный строй, и условия жизни, и наши ценности. Однако, судя по статьям иностранных корреспондентов, живущих и работающих сейчас в России, мнение о нас осталось практически прежним.

Вот, например, Меган Стэк, рассказывая на страницах «Лос-Анджелес таймс» о столичной подземке, опять пишет о «безликой толпе, бесстрастной, с каменными лицами». «Я нигде в мире не видала, чтобы люди были так мрачны, – восклицает она. – На дорогу из дома я трачу час, и за это время не видела ни одного улыбающегося человека. Ни одного!». Ей вторит Маргерита Бельджойозо из итальянского еженедельника «Эспрессо»: «Город негостеприимный по определению, наиболее полное воплощение капиталистической агрессии». Откуда такое впечатление о нас? Неужели в нелегкой каждодневной борьбе за личное счастье мы всё больше замыкаемся в собственном мирке, становимся эгоистичными, чёрствыми к чужим бедам, равнодушными к окружающим - отсюда те сумрачность и агрессивность, которые видят в наших глазах иностранцы? Ясно, что чужеземцам умом Россию не понять, однако понимаем ли до конца мы ее сами?

И, тем не менее, результаты последних социологических исследований не только удивляют и вызывают вопросы, но и обнадёживают. Взять хотя бы отношение к родной стране и жизни в ней. Несмотря на критический взгляд на некоторые стороны современной действительности, большинству россиян и в голову не приходит искать лучшую долю на чужбине.

Как свидетельствует опрос Левада-центра, 82 процента россиян гордятся тем, что живут в России и никогда не променяли бы своё государство на любое другое – пусть даже жизнь там и благополучнее, и вольготнее…

«Мы склонны зацикливаться на том, что всё плохо, всё пропало, а также на том, чего нам не удалось достичь, вместо того, чтобы радоваться тому, что у нас есть, - считает английский психолог Пит Коуэн. - А как было бы хорошо просто жить, потому что жизнь ведь так коротка!».