Любовь и аффирмации

Фаина Николаевна Зименкова – педагог, журналист, член-корреспондент АПСН, кандидат педагогических наук, доцент кафедры русского и иностранных языков Московского гуманитарно-экономического университета (МГЭУ). Автор книг стихов и рассказов, научных и литературных статей, монографий, учебных и учебно-методических пособий для студентов и школьников.

В Оный День, когда над миром новым 
Бог склонял лицо своё, тогда - 
Солнце останавливали Словом, 
Словом разрушали города.

Николай Гумилёв

Поезд замедлил ход, проехав ещё немного, ухнул и остановился у тихого, совсем заброшенного полустанка. Проводница объявила, что состав будет стоять две минуты, и прошла к выходу. Взглянув из окна вагона на небольшое обшарпанное зданьице, означавшее, по всей вероятности, здание вокзала, и десятка два маячивших поодаль приземистых, с покосившимися крышами одноэтажных домиков, стоявших на пустыре, с грустью подумалось: «Неужели в таком захолустье кто-то живёт?» Вокруг не было никакой растительности, если не считать несколько неказистых, совсем чахлых деревцев, имевших жалкий вид. Я оглядела вагон, ни один пассажир не вышел из него, ну и, конечно же, не вошёл. И неудивительно. Неужели найдутся самоубийцы, желающие гробить свою жизнь в этом затерявшемся среди степи захолустье? Небось, доживают тут одни старики, оставшиеся ещё со времен войны, которым просто некуда деваться.

Не успела я об этом подумать, как в вагон вошёл высокий стройный мужчина среднего возраста. Одет он был вполне современно и опрятно, хотя и без особых изысков. В руках у него был небольшой саквояж. Поезд сразу тронулся, будто специально ждал появления именно этого человека. Все с удивлением посмотрели на него: настолько невероятным и странным было появление здесь столь симпатичного человека, явившегося из этой богом забытой дыры.

Он прошёл вдоль вагона, найдя своё место, которое оказалось рядом со мной, вежливо поздоровался с будущими попутчиками и спокойно сел. Устроившись, он вытащил из саквояжа книгу, раскрыл её и погрузился в чтение.

Через пару минут к нему подошла проводница, попросила билет и паспорт.

– Куда едем? – вежливо спросила она.

– В Москву – ответил он, оторвавшись от книги.

– Бельё на верхней полке – сказала она, проверив документы, и ушла к себе.

Я стала незаметно наблюдать за моим попутчиком, строя всякие догадки относительно места его проживания, профессии и социального статуса. Неужели он здесь живёт? Что можно тут делать такому человеку, чем заниматься? И как вообще здесь можно жить?

За сутки, проведённые в поезде, я прочитала всю прессу, взятую с собой в дорогу, небольшой томик стихов, обсудила с соседями по купе все житейские перипетии и проблемы. И стало неимоверно скучно, а ехать до Москвы ещё почти целые сутки.

Мой сосед продолжал читать, не отрываясь от книги. Тогда я, по старой журналистской привычке, стала мысленно «писать» его биографию, сочинять род его деятельности, социальное положение, личную жизнь. Его «биография» в моей голове разбухала с каждой минутой на несколько «страниц» и укладывалась уже в довольно увесистый том. И всё же мне требовалась какая-то реальная информация, которой бы я подкрепляла свою буйную фантазию. А он продолжал молча читать, никого не замечая вокруг.

«Ну что, он так и будет всю дорогу читать и молчать, как рыба?» – меня всё больше распирало нетерпеливое любопытство. Интуитивно я чувствовала, что здесь кроется какая-то тайна, что тут не всё так просто. Почему-то я всё больше и больше убеждалась в этой мысли.

По вагону прошла проводница и предложила пассажирам чай. Мой попутчик оторвался от книги и заказал себе.

Через минуту он закрыл книгу и стал пить чай. Я предложила ему печенье, от которого он с улыбкой отказался.

– Вы живёте в этом…, на этой станции? – не зная, как правильно назвать то захолустье, где он сел в наш вагон, спросила я его.

– Нет, был там в командировке – вежливо ответил он.

– Мне казалось, что там вообще никто не живёт. Такая дыра!

– Ну, почему же, везде живут люди. Обычные, такие же, как мы с вами. Конечно, их там мало осталось. Молодёжи совсем нет, все уезжают в город, да это и понятно. В основном, остались только пожилые.

– Интересно, что же там за командировка может быть, ведь там, наверное, нет ни производства никакого, ни организаций, и живёт, видимо, всего десятка два-три жителей? Вы меня извините, я – журналистка, и моё любопытство вызвано профессиональной привычкой. Мне действительно это интересно.

Я объяснила ему ситуацию, дабы не показаться банально любопытной, и представилась, чтобы разговор стал более доверительным.

– Очень приятно. Владимир. Ну, раз вы журналистка, тогда моя судьба и мой род деятельности, возможно, будет представлять для вас какой-то интерес. Если хотите, я расскажу вам свою историю, чтобы вы поняли причину моей поездки в эту, как вы выразились, дыру. Дорога нам предстоит длинная, ехать нам до Москвы еще почти сутки. Вы ведь тоже в Москву едете?

Меня удивила и обрадовала столь неожиданная его готовность к беседе, и я с радостью откликнулась на неё.

– Да, с удовольствием послушаю.

– Ну, с чего начать? Наверное, с того, что 15 лет назад я должен был уйти из мира живых. Но мне нельзя было умирать, никак нельзя – и я выжил. Это была страшная история, но с хорошим концом. И я сейчас понимаю врачей – понимаю, почему они опустили руки: рак, да ещё на фоне тяжелейших увечий после автокатастрофы. Это, с точки зрения академической медицины, то, с чем невозможно уже справиться. А я выжил. И теперь здоров. И даже последствия сломанного позвоночника преодолел – хожу, как видите, не хромаю, даже бегаю, плаваю и играю в теннис. Чудо? С какой-то точки зрения – наверное. Но всё же, этому «чуду» есть научное объяснение.

Он задумался на секунду, как будто возвращаясь куда-то в прошлое, вспоминая что-то очень важное и продолжил:

– Как сейчас вижу себя, я лежу на больничной кровати, и не могу не то чтобы сесть или встать, я не могу даже пошевельнуться, повернуть голову – всё тело, как в панцире – в жёстком корсете, руки-ноги – в гипсе – результат жесточайшей аварии. Теперь, вспоминая это, я удивляюсь, как я вообще тогда выжил – ведь на мне живого места не было! И в довершение всего – только что вынесенный врачебный диагноз – рак. Я узнал об этом буквально за час до аварии. Я ехал из поликлиники в шоковом состоянии, услышав от врача свой диагноз, я понимал, что это – всё. И это тогда, когда моя настоящая жизнь, можно сказать, только началась! Я был влюблён, мы любили друг друга, как только могут любить двое только что поженившихся людей. Мы недавно поженились и, вот так, сразу, всему конец?! Это было невыносимо осознавать! Я мчался на машине, не видя дороги и светофоров, и в ужасе представлял, как сообщу сейчас эту дикую новость своей любимой жене. И вдруг передо мной возник огромный УАЗ… Больше я уже ничего не помнил. Очнулся в больничной палате, как потом мне сказали, только на третий день, и первое, что я увидел, это опухшее от слёз и бессонных ночей лицо моей жены.

Она стояла у моей кровати зареванная, но не плакала. Я не мог говорить, мог только хлопать глазами, так и «общался» с ней. Когда она сказала, что у нас будет ребёнок, то всё мое тело стремилось прыгнуть до потолка, но я только широко раскрыл глаза и захлопал ресницами, и моя Людочка улыбнулась, увидев это. В эту минуту она, наверное, поняла, что теперь я выживу. Да разве я могу теперь умереть, чтобы не увидеть собственного сына? Разве я имею на это право? Нет, я должен, я просто обязан выжить! Это было настолько сильной мотивацией, таким бешеным стимулом жить, что я готов был на всё, только бы выжить.

И мой организм стал бороться, как раненый зверь. И верной помощницей в моей борьбе за жизнь была моя жена, Людмила. Наверное, Бог тогда вознаградил нас за эту огромную любовь, которую мы испытывали друг к другу, и делали всё во имя этого взаимного чувства. А это, поверьте – огромная сила.

И ещё, помимо твёрдого намерения увидеть сына (почему-то я в тот миг подумал, что будет именно сын) и быть с женой, меня окончательно вернули к жизни аффирмации.

– Что это, если не секрет?

– Это такие особые словесные модели, обеспечивающие продуктивное поведение. Вот два кита, на которых выстоял, выдюжил и восстановился мой организм: наша любовь и аффирмации. Вам может показаться это нереальным, но так оно всё и было. День за днём, неделя за неделей, месяц за месяцем, я, нет, мы крохотными шажками приближались к нашей победе. И мы победили.

Даже врачи признали, что именно это и помогло – кости стали постепенно срастаться. А что касается моего заболевания, то даже до «химии» дело не дошло. 
Пока срастались кости, было нельзя её делать, а когда сняли гипс и корсет, анализы показали, что… в общем, в эпикризе в отношении онкологии значилось: «диагноз не подтвердился». Но это так написали. А между собой врачи говорили, что это явный случай спонтанной ремиссии – это когда диагноз не ставится под сомнение, а значит, признаётся факт исцеления без медицинского вмешательства. Видите, я уже стал совсем доктором, свободно оперирую медицинскими терминами, как истинный врач, только что не имею соответствующего диплома.

– Неужели так чудодейственны эти аффирмации? – спросила я своего собеседника, поражённая всем услышанным.

– Да. Именно так. Но не всегда. И вот почему: не выполняется правило многократного повторения. А без соблюдения этого правила аффирмации не работают: программа достижения не закладывается, и, соответственно, намерения не реализуются. А вот когда правило многократного повторения выполняется, то целевые намерения – любые, какой угодно сложности – обязательно реализуются.

Однако, любой психолог знает: при самостоятельной практике аффирмаций число людей, победивших свои проблемы и недуги, до обидного невелико. И это просто объяснить: забывают повторять аффирмации – и в результате не используют великую силу словесных моделей, программирующих реализацию конкретных намерений. Поэтому большую помощь здесь может оказать специалист в этой области.

Ведь аффирмации – специальным образом построенные словесные модели. Это действительно грандиозный ресурс! И его надо использовать. Потому что они есть программирующие команды – это одно из самых сильных и надежных средств, которое помогает получать всё из всего, что заявлено личными намерениями.

Вы можете с этим поспорить? Конечно, можете, но, это же неразумно: отвергать то, что приносит громадную пользу, в которой я за все эти годы сотни раз убеждался. Кстати, я могу вас пригласить в наш Центр психологической помощи и реабилитации на свои лекции и практические занятия. Познакомитесь с нашими людьми. У нас работают очень интересные, увлечённые своим делом люди, прекрасные специалисты своего дела, много видевшие в жизни и часто сами прошедшие через её горнила.

А тогда, когда со мной это случилось, я ничего об этом не знал, и даже не подозревал о существовании чего-то подобного. Это моя любимая жена подняла на ноги всех своих друзей, знакомых и их друзей. Они подсказали ей попробовать этот метод лечения, в то время, когда врачи не давали и десяти процентов на положительный исход моего состояния. Это они потом сказали ей об этом. А тогда они просто пожалели эту несчастную, измученную бессонными ночами самоотверженную женщину, к тому же беременную, и дали ей надежду, которой она жила все эти долгие месяцы.

Понимаете, Лена, наш организм является самовосстанавливающейся биосистемой, это давно установленный факт. Но иногда, возможно по каким-то причинам или под воздействием каких-то факторов, человек забывает об этом, или перестаёт верить в это, но это всё равно ничего не меняет, верите вы в это или нет. Функции самовосстановления имеют абсолютные характеристики, т.е. действуют в отношении любых сбоев или болезней. Поэтому неизлечимых болезней нет. Есть только разные внешние помехи, которые могут препятствовать полноценному выполнению функции самоисцеления. И об этом нужно постоянно помнить, и помогать своему организму излечиваться.

И в этом вам помогут аффирмации. Нужно заставить свой организм работать в том самом альфа-режиме, в котором принимается установленная вами программа. Тогда ваш мозг, ваши мысли будут принимать то направление, в котором вы держите ориентир на понимание того, что вы исцеляетесь. И день ото дня вы будете фиксировать улучшение самочувствия, приближаясь к исцелению. Это давно доказано многовековой практикой восточной медицины Индии, Китая и других адептов альтернативной медицины.

Когда я стал поправляться, я поклялся, что если я всё же встану на ноги и излечусь, я пойду не только в церковь (куда я, конечно, в первую очередь сходил), а пойду учиться в соответствующий вуз, получу нужную специальность и всю свою жизнь посвящу служению людям, я буду спасать их жизни, как только смогу. С медицинским у меня не получилось, не добрал двух баллов, может, это и хорошо. Я окончил университет, где изучал психологию. И сегодня я – практикующий психолог. Я хорошо изучил методы нетрадиционной медицины, воздействие психологических приёмов на человека, аутотренинг, гипноз и многие другие практики. И продолжаю развиваться в этом направлении. Я часто бываю в Гималаях, изучаю древние транскрипты, нетрадиционную китайскую медицину. У меня большая практика. Я занимаюсь тем, чем поклялся заниматься в те страшные для меня месяцы, и получаю от этого огромное моральное удовлетворение. И каждый спасённый мною человек – самая лучшая для меня награда!

А сегодняшняя командировка в эту, как вы сказали, богом забытую дыру, связана также со спасением одного очень хорошего человека. Парадоксально, но мой пациент – сам врач, двадцать шесть лет лечил и продолжает лечить людей в этом посёлке. Лечит самоотверженно, всего себя отдавая людям. Кстати, он сам родом из этих мест. Окончив медицинский, вернулся в родной полустанок, и с точки зрения обывателя «обрёк себя на эту серую жизнь», хотя сам он так не считает. Он счастливый человек! Если бы видели, как его любят односельчане! Он для них – свет в окошке. Это ли не счастье?! Пусть вас не шокируют, возможно, громкие слова, которые я сейчас говорю, но это действительно так. Представляете, он настолько скромный человек, что, узнав о своём заболевании, постеснялся даже обратиться в Минздрав и попросить квоту на своё лечение, хотя, как медик имел на это право и возможность. А вы, конечно, догадываетесь, насколько дорого сейчас стоит лечение онкологии. И весь посёлок, узнав о его беде, написал коллективное письмо в Минздрав с просьбой помочь их любимому доктору. Согласитесь, это дорогого стоит.

Жители посёлка, не получив ответа от Минздрава, каким-то образом узнали о моём существовании (как вы знаете, у нас в стране хорошо работает «сарафанное радио»), написали мне, попросив помощи, и я приехал.

– То есть, сработало «сарафанное радио»? И как себя чувствует сейчас этот доктор?

– Пока трудно сказать. Здесь непростой случай. Ведь прежде чем помочь напрямую человеку, нужно провести с ним огромную ментальную и психологическую работу. Конечно, в такой ситуации человек готов поверить, чему угодно, лишь бы вылечиться. Ведь на кону стоит жизнь. Но он профессиональный доктор, с большим стажем, трезво мыслящий. Всю жизнь он занимался традиционным, консервативным лечением больных, и его трудно перестроить на новый лад. Вот этим я и занимался с ним две недели.

– И как, есть результат?

– Надеюсь, мы начали понимать другу друга. Через месяц придётся ещё раз посетить его, чтобы закрепить нашу работу. Хотел забрать его на месяц к себе в Центр, поработать с ним, но он отказался по причине того, что не может оставить без медицинской помощи своих односельчан. Мол, они пожилые люди, часто болеют. Вот такой он человек.

 – Я думаю, у вас всё получится. Вы так горячо и убедительно говорите…

– Спасибо. Я очень надеюсь на это. Мне очень хочется спасти его! Я просто обязан.

…Поезд давно набрал обороты и мчался с огромной скоростью. Под мерный стук колёс мы говорили и говорили с моим попутчиком. Мы поговорили с ним о многом, но осталась одна тема, которая волновала меня, и которую я боялась почему-то затронуть. Всё же вопрос очень деликатный. Меня очень интересовала дальнейшая судьба его жены, ребёнка, их замечательной семьи. Я очень боялась разочарования, которые, к сожалению, нередки в нашей быстроменяющейся жизни. Но я всё же решилась спросить его об этом. И к моей радости я услышала, что там всё хорошо. Его жена, Людмила, как и он, тоже окончила психологический факультет Московского университета и работает все эти годы рука об руку с мужем, делая доброе дело. Сын Виталий уже старшеклассник и тоже начал проявлять интерес к практической психологии…

…Я ехала домой, окрылённая этим новым знакомством, словно выиграла в лотерейный билет. Я была бесконечно рада лишнему подтверждению того, что хороших, бескорыстных людей в мире гораздо больше. И именно на таких как мой новый знакомый, и держится наша многострадальная матушка Земля. Да будет так!