Вспоминая Василя Быкова

В этом году шестьдесят три года Победе над фашизмом. Но в Беларуси особенно помнят – 22 июня сорок первого, день начала Великой Отечественной войны. С обороны Брестской крепости и началась она. Так совпало, что ровно пять лет назад именно в этот день не стало народного писателя Беларуси Василя Быкова, так много писавшего о ней.

Я дружила с Василём Владимировичем. И в день его смерти память о нем особенно бередит душу  

… Еду в Брест поездом, двадцать второго июня многие едут в крепость.  

-- Слышали? В Минск вернулся из-за границы Василь Быков, - говорит, глядя в дождь, попутчик.— Совсем больной…  

Мы не сводим глаз с дождя. Шумит зеленое лето.  

Больной? В Боровлянах… Но ведь вернулся домой. Какое счастье! Наконец-то. Так не хватало его живого голоса и слова, а иногда и просто плеча. Что нового написал, пишет? Обязательно увижусь с ним, как только вернусь.  

Мы не знали тогда, в поезде, что уже загорался его последний рассвет...  

Сверкнула Брестская крепость. Кирпичная обугленная стена каземата, как окно в целый мир, прояснивший время…

Первые солдаты Великой Отечественной погибли именно здесь, в Брестской крепости, вон на той плотине: ранним утром, скрытые летним туманом, немцы налетели именно здесь…Отсюда началась наша победа.

Смотрю из окна на крепость и мерещится, будто оттуда, из-за камней, все идут и идут солдаты… Смотрит Быков, который хоть и очень болен, но жив. Но снайпер уже прицелился…Сколько раз в жизни целился в писателя сорок первый год! За то, что понял войну, за книги о ней, за честность, за стойкость, за то, что живой, а ведь тех, из сорок первого, давным-давно нет…  

И сейчас в Минске, в ботаническом саду, цветут маки «Альпийская баллада», прозрачно–оранжевые и нежные, маки из повести Быкова. Василь Быков умирал столько раз с каждым солдатом на войне и после нее: и в «Альпийской балладе», и в «Обелиске», и в моей любимой повести «Пойти и не вернуться», и в «Знаке беды», что невозможно представить, что могут закончиться эти книги, которыми зачитываются, конечно, больше мальчишки, своей преданностью писателю тоже не дающие в него выстрелить. «Долгая дорога домой» – именно так называется последняя книга Василя Владимировича Быкова. В ней – про все пережитое и переосмысленное в жизни заново…  

Однажды купила розы и поехала к Быкову домой, кажется, ко дню Победы. Он позвал в свой кабинет, большую библиотеку, указал на письменный стол, на котором лежал чистый лист бумаги… Ни компьютера, ничего.  

- Борюсь с белым листом, - улыбнулся, - это все, что у меня есть… Умри, но пиши…

Что там, на белом листе?..  

Целая полка, а то и больше, собственных книг! Многие из них изданы в России, на русском языке, но больше в Беларуси, на родном белорусском. И на иных мовах, на языках разных стран и народов. Стоял немного смущенный, высокий, худощавый, очень внимательный и спокойный, он уважал любого вошедшего в дом человека до абсолютного откровения с ним.  

Перед этой встречей мы были вместе в Витебске на первой конференции, посвященной Марку Шагалу. Тут же вспомнил и увлеченно стал рассказывать мне о нем, забытом в то время. И сразу Шагал стоял передо мною весь в своих «Васильках». А дальше – и солдаты войны, писавшие ему письма отовсюду, и мой отец, с которым они, оказывается, учились в одном военном училище в Саратове, настоящем «военном». Ведь это был сорок первый и сорок второй годы.  

Открылась дверь и вошла жена писателя. «Василько, тебе надо принять лекарство…» – и подала баночку с пульверизатором. -«После…»  

…Мчится поезд сквозь время.  

Яркий жаркий день, яркие цветы падают на асфальт.  

Рядом тысячи людей, растеряных и с цветами. Ждем, когда понесут Быкова.  

Он отдал нам свою любовь и книги. Что мы можем дать в минуты прощания ему?  

Попытались милиционеры перекрыть дорогу, не дать дойти до кладбища — пошли пешком. Всего лишь…

Любовь народная - без выкриков, без истерик. Шли эти три километра, может, часа четыре...  

Быков одним из первых в Беларуси выступил за национальное возрождение. Против «псевдо» отношения к народному голосу и слову. За развитие культуры народной, истинной, за восстановление права говорить и писать по-белорусски. И, по- русски тоже. Против кича и хамства, одномерности в творчестве. Он жизнь прожил откровенно, свободно. И уходил также. Рядом со мною шла пожилая деревенская женщина в мужском пиджачке и с васильками. Она тихо плакала… Гудели, сигналили ему из машин. От дома литераторов до Московского, теперь – Восточного, кладбища. Однажды Василь Быков сказал мне – пишет вот солдат один: "Прочитал в повести вашей все про меня! Ответьте мне, может, это действительно про меня, где-то встречались…» А сам воевал вовсе в другом конце войны и вовсе не там, где был я…  

Мы медленно шли. Будто, весь день. Весь день прощались. До захода солнца. И впрямь солнце приблизилось к горизонту и в рядах зашептались: «Как это? Хоронить после захода солнца?..»  

Но пылавшее весь долгий день светило увидело главное: люди дошли, никто не отстал, проводили Человека, как надо и, отпев, опустили в землю.  

- Хоронят и ночью, - сказал кто-то, - лишь бы по-человечески…  

…Стоит и теперь этот обелиск под Кировоградом. Могила Быкова?.. Имя его среди погибших здесь солдат. Но мы же только год назад «поховали» его в Минске… Оказывается, это еще одна история, описанная им в книгах. Во время войны пришла в родную деревеньку Бычки, на витебщину, матери и отцу Васи Быкова похоронка на сына, все как положено: «Погиб смертью храбрых». А он — жив!…Живой, да и все.  

Спросила Василя Владимировича об этом: неужели и теперь на том обелиске ваша фамилия?  

- Все в жизни должно оставаться, как в жизни…  

А в книгах? Правда жизни есть правда литературы? Справедливо лишь милосердие. Вот и в «Мертвым не больно» - Быков, сочувствуя матери своего героя Юрки, шлет ей письмо: пропал, мол, без вести ваш сын, но не погиб…  

Василь Быков начал писать свою прозу уже в зрелом возрасте. Год, от силы два – новая повесть. Короткая и точная, как выстрел в десятку.

- Я тоже вырос и воспитался на книгах Быкова, - сказал мне при встрече президент Александр Лукашенко.  

Он и помог, кстати, по просьбе Ирины Михайловны Быковой переехать им из-за границы в Минск, велел положить писателя в лучшую клинику, сделать все возможное, бороться за его жизнь до последнего…  

Изучать книги Василя Быкова в Беларуси начинают уже с младших классов в школе. В партизанской республике, в которой в Великую Отечественную войну погиб каждый четвертый, а на родине писателя вовсе каждый третий, понимают и сердцем чтут его повести. И «Его батальон», и «Проклятую высоту», и «Волчью стаю», и «Облаву», и рассказы, и статьи. Веское слово Быкова. Что ни случись, люди прислушиваются: что сказал бы Быков? Что подумал бы. Не сумели все прийти на кладбище, так пришли сердцем. И сколько еще придут, прочтя книги… Забудется, что когда-то его прямой характер и откровенный взгляд на многие события, и на войну тоже, был истолкован слишком грубо и однобоко даже фронтовиками. Философия Быкова – никого не судить. Простил – и не стало зла. Не за что зацепиться! Войны не будет…  

- Только в дом вошла…  

- Откуда? — по-дурацки спрашиваю ее сквозь дождь.  

- От Василия Владимировича…  

Каждый день она на кладбище. Вся могилка в цветах.

Памятник привезли финские мастера и установили все так, как хотел писатель.

Многие удивились, почему именно валун из Финляндии завещал он положить на свою могилку?  

- Мы уехали за границу из-за того, что надо было подлечиться. Василь страдал очень. У него была сердечная астма. Позвали в Финляндию друзья. Согласились. Многие считали, что мы эмигрировали, да нет же…Просто болел Василь. Потом в Германию пригласили. И в Чехию… Жили очень скромно, как студенты. Он много работал. Писал свою «Долгую дорогу домой»…  

Здесь, в этой очень скромной квартире в Минске написано много повестей, романы.  

Ирина Михайловна была, что Анна Григорьевна для Достоевского. Записывала на пишущей машинке то, что диктовал Быков.  

- В доме огромный архив, как его разобрать?…  

- С чего начать – не знаю…Пока не могу заняться этим: нам так хорошо было вместе…Никто ничем не может помочь мне.  

Весь год она почти ни с кем не встречалась. Кладбище и дом. Только самые близкие друзья вхожи сюда.  

- Я так рада, недавно встретила Веру Семеновну, жену Адамовича, мы ведь долгое время не виделись и вот нашлись заново. Василь и Алесь очень дружили…Вернулась наша дружба.  

…А вчера держала в руках только что вышедшие шесть томиков Василя Быкова, всего их – четырнадцать.  

Писатели живут, пока живут их книги.  

Сколько же еще будет издано и переиздано книг Василя Быкова!