«Вдруг брызнет небо и бросит в дрожь…»

Экспозиция «Такое небо», открытая к 80-летию Великой Победы – художественный феномен, эмоциональное свидетельство нашего времени, периода «странной войны». Так назвал эту войну прозорливый православный старец ещё в конце 2012-го, за год до киевского государственного переворота.

Нам же впору называть эту немыслимую битву Русской войной, хотя, по сути, её ведёт против России всё тот же западноевропейский нацизм, что и восемь десятилетий назад, и в целом на протяжении столетий.

Мы недоумевали, как и почему помрачённый малоросс устроил геноцид братьев-великороссов, а это есть продолжение многовековой мировой войны, которую в «сороковых роковых» годах ХХ века пережили и одолели наши отцы, деды и прадеды, а теперь вот пришла наша очередь. «Так что ж, друзья, коль наш черёд, да будет сталь крепка…», – написал в стихотворении «В лесу прифронтовом» ещё в 1942-м Михаил Исаковский, а в 1943-м Матвей Блантер положил слова на музыку. Мы и сейчас поём этот замечательный вальс. Оказывается, у войны есть и такая музыка.

Небеса Семёна Гудзенко

А есть и такое небо. На этом образе и раздумьях о нём «зацепили» директора музея Инну Александровну Климову строки стихотворения С. Гудзенко «Небеса», написанного в 1942 году. Поэт-фронтовик Гудзенко больше известен врезавшимися нам в память строками того же сорок второго года, страшной достоверностью поразившими и современников: «Бой был коротким. А потом / глушили самогонку злую, / и выковыривал ножом / из-под ногтей я кровь чужую».

В 17 лет Семён поступил в Москве в Институт философии, литературы и истории, в 19 – ушёл на фронт, в 20 – пулемётчик, получил тяжелейшее осколочное ранение в живот, потом, уже будучи военкором, был сбит автомобилем в Москве, в 23 – выпустил первый поэтический сборник, в 24 – с Победой окончил войну, в 30 – стал в вечный строй, к своим павшим соратникам, поэтам, «мальчикам державы», как определил эту плеяду замечательный критик Лев Аннинский. Война остановила сердце поэта 12 февраля 1953 года. В Бессмертном полку киевлянин Гудзенко «навечно зачислен в списки» отдавших жизнь за большое, единое Отечество, и с тех пор взирающих на нас из вечности звёздными очами:

Такое небо!

                   Из окна

посмотришь чёрными глазами,

и выест их голубизна 

и переполнит небесами.

…….

Я ко всему привыкнуть смог,

но только не лежать часами.

...И у расстрелянных  дорог

опять любуюсь небесами.

Гудзенко смотрит в небо с расстрелянных дорог Отечества, и нынешний житель прифронтовой Белгородчины – тоже. А также с расстрелянных украинскими ракетами улиц, площадей, из домов. Русский человек остаётся собой и по прошествии восьми десятков лет, и над ним опять такое небо – в новом витке исторической спирали. Усматривая генезис нынешней войны от Великой Отечественной войны, а сегодняшних сочинений – от произведений той войны, устроители и создатели необычной выставки приглашают посетителей сравнить – такое ли сегодня небо, как тогда. И что есть небо? И отчего и зачем оно – такое?

«Война, беда, мечта и юность…»

Связь времен просматривается через всю экспозицию – от начала Специальной военной операции через чёрные для города дни. О начале СВО жители Белогорья узнали не из официальных сообщений, а проснувшись ранним утром 24 февраля 2022 года под звуки взрывов.

«Как это было! Как совпало – / Война, беда, мечта и юность!..» – написал в 1961-м, уже сорокалетним, ещё один пулемётчик из когорты «мальчиков державы», друг Семёна Гудзенко по ИФЛИ Давид Самойлов, ушедший на войну в 21 год.

Великая Отечественная война явственно аукается с нынешней. Смысловой и визуальной основой, камертоном новой выставки устроители увидели стихи белгородца Максима Бессонова, написанные за три года, прошедших с начала Специальной военной операции.

Почему именно Бессонова? Нельзя не согласиться с И. Климовой, резонно заключающей, что произведения этого поэта сегодня наиболее ярко выражают, условно говоря, белгородскую горизонталь и находятся в контексте нынешнего времени, нерв коего, по замыслу авторов, должен ощущаться во всей экспозиции. От себя добавлю: на мой взгляд, творчество поэта Бессонова включает, и неизменно учитывает, также духовную вертикаль, и ею же учитывается. «Наиболее ярко» – это значит наиболее гармонично, мастерски, со своей интонацией, с «лица необщим выраженьем» и, что встречается довольно редко, «мысля в материале». Ибо, «если ты мыслишь не в материале, то ты мыслишь не как художник», назидал нам выдающийся график Станислав Косенков (1941–1993), белгородец, уроженец села Рождественка.

В конце минувшего года в Белгороде вышла новая книга Максима – «Стало быть», вместившая почти полсотни стихотворений. В рукописи сборник назывался «Под музыку сирены» – и в том же декабре он принёс Бессонову звание лауреата «свежеучреждённой» Национальной литературной премии «Слово» в номинации «Молодые авторы. Поэзия».

Инна Климова отмечает в предисловии к сборнику «Стало быть», что «нерв времени, прикровенная душевная боль в поэтических образах Бессонова узнаются и чувствуются сразу, и, хотя автор крайне скуп на слова из военного лексикона, в его строчках "дышат почва и судьба", и время читается и в зарисовках – вроде бы, простых, внятных, но и афористичных».

Нельзя не согласиться, тем более что сразу глазами попадаешь на нужный афоризм: «Небо быстро переводит дух».

А такую метафору не смог бы найти литератор, далёкий от почвы: «Всё, что с небес летит, / как огурцы в ведро…» 

Жители Белогорья говорят теперь, как на Донбассе: «Было громко». Инна Александровна рассказывает: «Появились и чисто белгородские шуточки про «три главных слова», которые – «отбой ракетной опасности», а не про то, что было раньше; про «встречаемся сразу после первого обстрела, чтобы успеть до второго вернуться домой»; про ещё одну спальню в коридоре квартиры и ещё про многое… Не все и не всегда прячутся при обстреле, но после – нередко собираем осколки смертоносного металла в своих дворах и огородах, "и да помогут стены". И мы давно выучили, какие стены помогают – глухие, без окон, несущие; при первых «бахах» хватаешься за телефон; самое страшное – ждать, ждать, когда услышишь-узнаешь, что у твоих всё в порядке, все дома, все целы-невредимы». 

Стены, которые, как известно, «до́ма помогают», упомянуты поэтом в стихотворении, завершающемся такими строками:

как будто это вовсе не война 
вокруг тебя, а просто мало света 
сирени, расцветающей уже 
который день под музыку сирены. 
Она сейчас нужнее и свежей. 
Как никогда. 
И да помогут стены.

Воистину, в этом сжатом пространстве, небольшом зале литературного музея, в этом стиснутом времени, – экспозиция «Такое небо» явила средоточие боли утрат белгородцев, их тревог и надежд: «Дым плывёт и тянет жилы из города…», «и тишина кругом, как перед боем»…

Какое же «такое небо» видит поэт – наш пристальный современник:

удивительный вид из окна.

детский смех и синицы в саду.

(наблюдательность Богом  дана,

не очнуться бы с нею в аду).

расскажу тебе и не одну

новогоднюю сказку, дружок.

а попросишь, назад разверну

ночью выпавший мягкий снежок.

будет в небо он тихо идти

от земного «навек» до «прости».

И пока мы «зависаем» в созерцании идущего в небо снега, словно в какой-нибудь «Сказке сказок» Норштейна, поэт уже видит над перелесками «небо в кляксах ворон», или «голуби небо щекочут, я наблюдаю в окно», – к счастью, ещё не все пернатые оглохли от канонады:

вдруг вспомнишь – и качнётся в полудымке

на куполе церквушки белый крест,

и небо с птицей пролетят в обнимку.

В одной строфе сразу, неразделимо, – нам явлены и Алексей Кондратьич Саврасов, и Марк Шагал. «Любите живопись, поэты!»…

«Давай под этим небом постоим…»

«Выставка "Такое небо" – это взгляд «сквозь призму поэзии и визуальных выразительных средств на события, произошедшие в Белгороде с 24 февраля 2022 года», – рассказывает автор экспозиции, генеральный директор петербургской компании «Архитектура музея» Юлия Алюшина.

Юлия принимала участие в работе над всеми тремя музеями, входящими в состав музея-заповедника «Прохоровское поле», была главным художником по экспозиции Музея бронетанковой техники в Прохоровке. Позже она создала новую экспозицию Музея-диорамы «Огненная дуга» в Белгороде – от идеи до воплощения, и недавно в Литмузее готовила выставку «Это поле победы суровой…». Все затраты взяла на себя компания «Архитектура музея», – это полностью частная инициатива Ю. Алюшиной.  

Экспозиция начинается со стихов М. Бессонова, и первая же строка –словно характеристичный код этого поэта, по звуку, смысловым слоям, присутствию эпохи:

Скажешь «Бог», а слышится «отбой».

Впрочем, детвора пинает мяч

в этот миг, когда над головой

смерть летит, и как её ни прячь,

глубже ни заталкивай в смартфон,

выползает и стоит в глазах.

Страх обыден, если только он

не воспринимается как страх…

Эти строки размещены на голубом фоне и относятся к периоду начала СВО, когда ещё не было понятно, что нас ждёт. «Среди стен голубого цвета в нашей экспозиции есть чёрная стена – это самые трагичные, чёрные дни Белгорода, – поясняет Юлия. – Им наиболее созвучны строки из другого стихотворения Максима: «За крайностью крайность, за болью – черта, / которую ты перейдёшь». Рядом – календарь белгородца, в нём соседствуют «события мирной жизни и страшные реалии приграничного города: вот дата очередного обстрела, а рядом – день рождения ребёнка».

Юлия в одном из интервью вспоминает, как проснулась ночью в Белгороде 3 июля 2022 года, когда ВСУ нанесли один из первых ракетных ударов по городу: «У меня в Белгороде много друзей, близких по духу людей. Можно сказать, что Белгородская область меня вырастила как специалиста. Поэтому у меня не возникает вопроса, зачем мы сделали выставку "Такое небо". Выставок, рассказывающих о том, как три года под огнём ВСУ живут белгородцы, прежде не было. Мы хотели показать белгородцам, что их чувства очень важны. Мы сделали эту выставку для Белгорода и посвящаем её жителям города. Мы не отстранены, мы понимаем боль и переживания горожан и хотим их подержать», – подчеркивает петербурженка Алюшина. И признаётся в любви к Белогорью, его людям, говорит о Белгороде «наш», «у нас»: «Белгородская область стала для меня местом становления, я чувствую, что многим обязана этой земле, её жителям. Что я получаю взамен? Наверное, радость от того, что могу быть полезной, радость от общения с единомышленниками».

В небесно-голубом и чёрном Ю. Алюшина видит глубокий символизм: «Не хотелось делать выставку, которая усиливала бы боль горожан, потерявших своих близких. Поэтому в качестве основного был выбран цвет Богородицы, цвет Её Покрова – небесно-голубой. Конечно, это ещё и символ неба, – то тревожного, то спокойного. С неба приходит надежда, с небес на нас льётся солнечный свет. Но именно с неба приходит сегодня и угроза».

Угрозу на выставке «Такое небо» символизируют чёрные четырёхгранные колонны, пронзающие облака под разными углами. «Чёрные стрелы, которые будто прорываются сквозь светящиеся облака, напоминают о четырёх самых страшных обстрелах Белгорода, произошедших на наших глазах, – раскрывает символику Инна Александровна. — <Визуальные> изломы стихотворных строк резонируют с чувствами и эмоциями людей, переживающими страшные события, а обстановочные сцены, напоминающие об этих событиях, можно увидеть через отверстия, будто оставленные пулями: оповещения о ракетной опасности, фотографии разрушенного дома. Скрытые сцены призваны поберечь чувства посетителей, уже потерявших своих близких. Окна – то чёрное, с рассыпающимися осколками-строками, то светлое, побуждающее к жизни, с самыми главными словами, дающими надежду».

давай под этим небом постоим, 
как будто перед вечностью, лелея 
недлительное счастье быть живым.

А что говорят посетители этой неожиданной экспозиции? Впечатлением поделилась в соцсети литератор Е. Ключищева: «В этой маленькой комнате с голубыми стенами я пережила заново каждый день, каждый обстрел. Среди стен голубого цвета есть чёрная стена... и даты. Самые трагичные дни Белгорода. Чёрными колоннами пронизаны облака. Небольшие окошки, куда можно посмотреть и увидеть, например, страшные кадры рухнувшего подъезда в доме по улице Щорса, 55 А, 12 мая 2024 в 11 ч.18 мин.

Наверное, небелгородец не поймёт и не испытает тех эмоций, которые испытала сегодня я. Меня спросили однажды, как моей семье далось решение остаться. Да не было никакого решения, потому что вопрос об отъезде не стоял.

И я в который раз почувствовала, насколько сильно люблю свой город. 
А ещё на выставке есть инсталляция "Сердце", и на планшете можно поделиться своими мечтами. Я поделилась».

…И – потрясающие стихи Максима Бессонова:

Вот-вот и лопнет небо, а пока 
я всматриваюсь в белый потолок. 
И нет пощады мне от потолка, 
и мысли нет забиться в уголок. 

Не по себе, когда звучит арта, 
когда летит и оставляет след. 
Но смерти не случиться никогда,
всё потому, что в жизни смерти нет.

P.S. Проект Инны Климовой и Юлии Алюшиной – соавтора научной концепции и художника-проектировщика – реализован в рамках благотворительного направления «78–31» компании «Архитектура музея» (Санкт-Петербург) для содействия в сфере культуры и музейного дела, при поддержке министерства культуры Белгородской области. Благодаря проекту «78-31», в названии которого зашифрованы два связуемых центра (Питер и Белгород), в регионе появляются всё новые выставки и музейные экспозиции.

Фото БГЛМ и автора