Простота хуже воровства

Первые главы книги повествуют о тяжелой судьбе семейства Корбель, дважды бежавшего из родной Чехии, сначала от фашистов, в Англию, потом от коммунистов, в Америку. О том, как Мария-Яна, она же Мадлена Корбель встретила бедного и скромного американского юношу, неожиданно оказавшегося наследником медиа-магнатов Паттерсонов и финансовых воротил Гуггенхеймов, звали его Джо Олбрайт. Далее Мадлен Корбель-Олбрайт узнает, что ее дедушки и бабушки по обеим линиям, которых она наивно считала чехами, на самом деле были евреями и жертвами Холокоста. Героиня переосмысливает свою жизнь, и, осознав свое еврейство, постигает себя, но не отказывается при этом от веры в непорочное зачатие Девы Марии, равно как и от свиных ножек с капустой^[8] . Здесь обязательно нужно упомянуть об отце героини, г-не Йозефе Корбеле. «Мадам секретарь» не раз подчеркивает, что в интеллектуальном отношении наибольшее влияние на нее оказали отец и Збигнев Бжезинский^[9] . Кто такой «железный Збиг» и в чем суть его идей, народонаселению постсоветского пространства, то есть нам с вами, хорошо известно, пожалуй, даже слишком хорошо. Что же из себя представляет господин Корбель?

Американским читателям мемуаров, вероятнее всего, известен Джозеф Корбель, профессор факультета международных отношений университета в Дэнвере, Колорадо, автор пяти фундаментальных монографий, преимущественно по истории Восточной Европы («Коммунизм Тито», «Коммунистическое ниспровержение Чехословакии» и другие). Гораздо меньше известно о Йозефе Корбеле, чешском дипломате, работавшем в Югославии и Индии, в спешке бежавшем из «оккупированной советами» Праги через Белград в Лондон и далее в США, где попал под волну антикоммунистических чисток, вдохновлявшихся сенатором Дж. Маккарти. Почти десять лет Корбель был «на заметке» у ФБР, в силу чего не мог получить американское гражданство. Он одинаково не переносил фашистов, коммунистов и республиканцев-маккартистов и, что особенно важно для нас, смог привить эти убеждения своей дочери^[10] .

«Чтобы понять меня, нужно понять моего отца», – замечает «мадам секретарь»^[11] . Чтобы до конца понять г-на Корбеля, нужно, конечно же, ознакомится с его научными работами, что в нашей стране сделать непросто – на русском языке его антисоветские опусы не публиковались, да и на английском давно не переиздавались. Однако, некое общее впечатление об этом человеке, на основании мемуаров его дочери, все-таки можно составить. И это впечатление, мягко говоря, не слишком благоприятное. Взять хотя бы историю с еврейским происхождением г-жи Олбрайт и ее погибшими в концлагере Аушвиц родичами, в том числе самыми близкими – двумя бабками и дедом. Мадлен Олбрайт клянется своим читателям, что узнала об этом, уже став Государственным секретарем. До этого она считала, что ее предки были чехами и погибли по естественным причинам, «от старости»^[12] . В другом месте «мадам секретарь», правда, проговаривается, что определенные сомнения у нее были, но она предпочитала об этом не думать^[13] . Кончилось это тем, что материалы о трагической судьбе бабушек и дедушек г-жи Олбрайт, появившись на страницах «Washington Post», стали предметом обсуждения всей Америки.

«Некоторые репортеры не только писали о трагедии моих бабушек и дедушки и других членов моей семьи, но на основе этой истории ставили под сомнение мою честность и личные качества моего отца», - вспоминает г-жа Олбрайт^[14] . И в самом деле, умолчав о гибели своих родителей и своем еврейском происхождении, Йозеф Корбель поступил, по меньшей мере, странно. Не менее странно нежелание самой «мадам секретаря» разбираться с белыми пятнами в семейной истории и странностями в поведении отца.

Американская пресса объясняла такое поведение г-жи Олбрайт «или стремлением сделать карьеру, или каким-то сочетанием снобизма и стыда»^[15] . Сама она винит в запоздалом раскрытии тайны своего еврейства… республиканцев-антикоммунистов. «Разгул маккартизма в 1950-х гг. мог вызвать у родителей неуверенность относительно того, чего еще можно ожидать. Возможно они и хотели мне обо всем рассказать, но так и не нашли для этого подходящего времени», - пишет она^[16] . Не слишком убедительные аргументы, мягко говоря. И, в конце концов, безотносительно политического климата в США: может ли считаться честным и порядочным человек, годами обманывающий собственную семью, пусть даже из лучших побуждений? Этот вопрос «мадам секретарь» оставляет без ответа.

Вообще же г-н Корбель предстает перед нами со страниц мемуаров не как лжец, цинично манипулирующий своей семьей, а скорее как романтик и идеалист, живущий в мире придуманных воздушных замков, готовый, однако, ради сохранения своего иллюзорного мира на любой обман. К примеру, в эмиграции Йозеф Корбель создает для себя образ некой идеальной Чехии, с годами все больше отдаляющийся от реальной действительности. «Чехословакия в период между двумя мировыми войнами была единственной действующей демократией в Центральной Европе, - пишет г-н Корбель в одной из своих книг. –В то время как другие европейские страны переживали политические и социальные потрясения, страдали от финансовой нестабильности и одна за другой поддавались напору фашизма, Чехословакия являлась оплотом мира, демократии и прогресса»^[17] . Такая картина, мягко говоря, далека от реальной действительности, но г-н Корбель, похоже, искренне верил в свои слова. Разделяет эту веру и Мадлен Олбрайт.

Столь же мало общего с реальным человеком имеет и изображаемый Мадлен Олбрайт со слов отца образ Томаша Масарика, первого президента Чехословакии. В описании г-жи Олбрайт Масарик предстает законченным американофилом, который «с энтузиазмом воспринял принципы, на которых строилась американская политическая система» и перенес их на чешскую почву^[18] . Глубокую преданность Масарика идеалам демократии, в американском ее понимании, и американскому образу жизни как таковому, «мадам секретарь» иллюстрирует следующим примером: «Масарик был женат на американке Шарлотте Гарриг и совершил прогрессивный шаг, приняв ее девичью фамилию в качестве своего второго имени»^[19] . Вот, значит, что такое прогресс – женится/выйти замуж на американке/за американца, принять ее/его имя в качестве своего и ассимилироваться, если ты имеешь счастье жить в США, или перестроить свою страну по американскому образцу, если ты имеешь несчастье жить за пределами «страны свободных, родины храбрых». Сама Мадлен Олбрайт строила свою жизнь в полном соответствии с данной парадигмой…

В 1959 г. Мадлен Корбель выходит замуж за Джо Олбрайта, младшего отпрыска рода Медилл-Паттерсонов по одной линии и Гуггенхеймов по другой, молодого человека принадлежащего к creme de la creme, - так сказать, верхним сливкам американского общества. Причем сама «мадам секретарь» клянется, что была уверена в бедности своего избранника и в том, что он ходит к Корбелям домой, чтобы покушать сытной чешской еды^[20] . Семейство Паттерсонов-Гуггенхеймов принимает Мадлен не слишком охотно, но после рождения в 1961 г. дочерей-близнецов она становится полноправным членом клана.

Мадлен Олбрайт не работает, предпочитая в свободное от воспитания троих дочерей время совершенствовать свое образование в частности, выучивает русский язык (за восемь недель)^[21] . Она тяготится ролью домохозяйки, будучи классическим воплощением оксюморона о кухарке, мечтающей управлять государством. Вспоминая о том времени, она пишет: «Я считала и считаю, что у женщин должна быть возможность принимать свои собственные решения, основанные на их собственных жизненных обстоятельствах, а всем, кто с ними не согласен, не следует лезть не в свое дело!» ^[22]. Этот взгляд г-жа Олбрайт, судя по всему, переносит и на обязанности Государственного секретаря: известно, что бомбардировки Сербии и косовскую операцию в кулуарах Белого дома называют «войной Мадлен», собственно, «мадам секретарь» и не скрывает, что действовала вопреки мнению экспертов (естественно, мужчин) из Пентагона^[23] .

Через знакомство с супругой сенатора Эдмунда Маски, а затем и самим сенатором «мадам секретарь» приходит в большую политику. В 1976 г. Маски приглашает г-жу Олбрайт стать своим помощником в Сенате. В 1978 г. г-жа Олбрайт переходит на постоянную работу в Совет Национальной Безопасности США к Збигневу Бжезинскому, где ее работа заключается в «осуществлении связи» между Совбезом и Сенатом. По этому поводу «мадам секретарь» позволяет себе немного пошутить. Глава, посвященная расставанию с Маски и переходу на работу к Бжезинскому, называется «С полюса на полюс»^[24] . Переводчики мемуаров объясняют в примечании, что «pole» с маленькой буквы значит «полюс», а с большой – «поляк». Сенатор Маски по происхождению был поляком, как и Бжезинский, отсюда шутка - «Мадлен Олбрайт перешла с полюса на полюс»^[25] . Они целомудренно умалчивают о том, что «pole» это еще и «палка», то есть каламбур получается не с двойным, а с тройным дном и при этом очень дурнопахнущий. То, что эта шутка, действительно достойная забора (четвертое значение слова «pole» – заборный столб), не просто вошла в книгу, но и дала название одной из глав, много говорит об авторе - не меньше, чем история с «кавказской республикой Молдова».

Вообще, мемуары «госпожи секретаря» пестрят шутками на тему секса, объектом которых является она сама и другие представители американского руководства. Вот, пожалуй, наиболее яркий пример: когда «мадам секретарь» вместе с Хиллари Клинтон представляли США на Всемирном женском конгрессе 1995 г. в Пекине, некий представитель китайского правительства обратился к ним с вопросом, - не знают ли они, «где находится страна Лесбия»^[26] ? Г-жа Олбрайт отнесла этот вопрос на счет китайской «оторванности от мира», хотя, вероятнее всего, это был образец тонкой китайской иронии. Вообще, Мадлен Олбрайт часто ставили на вид чрезмерную близость с Первой Леди. «Однажды меня спросили, было ли уместно для нас двоих поддерживать такие тесные контакты?», - рассказывает она. Ответила «мадам секретарь» жестко, хотя и несколько двусмысленно: «Я не Томас Джефферсон, а Хиллари – не Марта Вашингтон»^[27] .

Но вернемся к Бжезинскому. Впервые Мадлен Олбрайт встретилась с ним, когда тот преподавал в привилегированном женском колледже Уэллсли. Работе с Мадлен, ученицей колледжа, Бжезинский уделял особое внимание, а будущая «мадам секретарь» с упоением слушала его лекции. В дальнейшем г-жа Олбрайт еще больше сблизилась с «железным Збигом» благодаря дружбе с его супругой Муской. Кульминацией их отношений стал маскарадный вечер в доме Бжезинских, когда Збиг и Мадлен в рассчитанном на двоих костюме изображали лошадь. Г-н Бжезинский был «первым пилотом», а г-жа Олбрайт «вторым пилотом» - так она это называет^[28] . Можно сказать и по-другому: Бжезинский был головной частью лошади, а Мадлен Олбрайт его надежным тылом. Ситуация, описание которой не совсем уместно в серьезной политической литературе, пусть и полухудожественной по жанру, потрясающая по своей вульгарности, является очень точной метафорой взаимоотношений Бжезинского, Олбрайт и американского государства. «Лошадь», в таком случае, - это американская внешняя политика. «Голова»-Бжезинский задал ее курс (и продолжает его корректировать поныне), а «кормовая часть», в лице Мадлен Олбрайт, следует этому курсу, не слишком оглядываясь по сторонам. Скользкая тема, рискованная метафора, но г-жа Олбрайт подает этот сюжет с гордостью, в качестве лучшего доказательства свей дружбы и политической близости с Бжезинским. К этой истории, равно как и к мемуарам в целом, очень хорошо подходит русская пословица: простота хуже воровства…

В 1981 г., после победы Рейгана на президентских выборах, вся команда президента Джимми Картера, включая «лошадиную» пару Бжезинский-Олбрайт, была вынуждена покинуть Белый дом. «Пора было подумать о следующем полюсе, о новом поляке», - комментирует эту перемену в своей жизни г-жа Олбрайт, полагая, видимо, что не все читатели поняли ее шутку с первого раза^[29] . За новыми впечатлениями она отправилась в Польшу, где и познакомилась с самым харизматичным «полюсом» всех времен и народов – Лехом Валенсой. Официально она собирала в Польше материал для докторской диссертации, неофициально - устанавливала отношения с польской оппозицией, вероятнее всего по заданию своего патрона Бжезинского^[30] . По возвращении из Польши (шел 1982 г.) г-жу Олбрайт ждал неприятный сюрприз. Ее муж Джо, измученный «полярными» путешествиями своей супруги, потребовал развода.

Обстоятельствам своего развода «мадам секретарь» уделяет тридцать пять страниц текста - она страдала, не знала, что делать и, в конце концов, завела любовника. Звали его Барри Картер^[31] . Но это не знаменитый брат-наркоман президента Джимми Картера (отравившийся ЛСД и потерявшй рассудок^[32] ), это, судя по всему, просто однофамилец. В любом случае, их отношения были недолгими («он был значительно моложе меня и хотел своих детей, я же уже прошла через этот этап» ^[33]), «мадам секретарь» быстро пришла к выводу, что «от мужчин одни проблемы», и решила всецело посвятить себя политике и борьбе за права женщин. «Когда я стала государственным секретарем, я поняла, что… никогда не смогла бы подняться так высоко, если бы была замужем», - так заканчивает Мадлен Олбрайт главу, посвященную краху ее семейной жизни^[34] .

В 1986-1990 гг. (время «перестройки» в СССР и революций в Восточной Европе) г-жа Олбрайт часто бывает в Праге, много общается с чешскими диссидентами, в том числе Иржи Динстбиром, будущим министром иностранных дел Чехии, и Вацлавом Гавелом, будущим президентом^[35] . Сама она описывает эти поездки как события частного порядка, однако, представляется, что в данном случае «мадам секретарь» скромничает. Есть все основания предполагать, что визиты г-жи Олбрайт в Польшу и Чехию и ее контакты с оппозицией носили не частный, а вполне государственный характер, хотя и были не вполне легальны. Разумеется, тень Бжезинского, головной половины лошади-тяжеловоза американской геополитики, неотступно маячила рядом с г-жой Олбрайт во время ее путешествий…

В 1992 г. она уже «среди первых участников команды Клинтона, которые пришли в Белый дом»^[36] . 1 февраля 1993 г. Мадлен Олбрайт приступает к исполнению обязанностей представителя США в ООН. За время работы г-жи Олбрайт в ООН был создан Международный трибунал по военным преступлениям в бывшей Югославии, продолжены начатые предыдущей администрацией военные действия в отношении Ирака, начаты бомбардировки сербских позиций в Боснии, осуществляются «миротворческие миссии» в Руанде и Сомали, представители Израиля и Палестины подписывают так называемую «Декларацию о намерениях», положившую начало прямому диалогу обеих сторон при активном участии США, конфликтующие стороны в Боснии и Герцеговине заключают мирный договор в Дэйтоне. Все эти события происходят при непосредственном участии, а иногда (как в случае с Гаагским трибуналом) и по инициативе Мадлен Олбрайт. 5 декабря 1996 г. Президент Клинтон объявляет о назначении г-жи Олбрайт Государственным секретарем на время своего второго президентского срока. Г-жа Олбрайт становится первым Госсекретарем-женщиной в истории США.

^[8]Там же; стр. 71-72 и 327-328

^[9] Например: там же; стр. 86-87

^[10]Там же; стр. 46-47

^[11] Там же; стр. 18

^[12] Там же; стр. 320

^[13] Там же; стр. 296

^[14] Там же; стр. 319

^[15] Там же; стр. 320

^[16] Там же; стр. 321

^[17] Там же; стр. 18-19

^[18] Там же; стр. 18

^[19] Там же.

^[20] Там же; стр. 59

^[21] Там же; стр. 80

^[22] Там же; стр. 81 и 83

^[23] Там же; стр. 512

^[24] Там же; стр. 113

^[25] Там же; стр. 115

^[26] Там же; стр. 267

^[27] Там же; стр. 440

^[28] Там же; стр. 113

^[29] Там же; стр. 132

^[30] Там же; стр. 135

^[31] Там же; стр. 152

^[32] Эту страшную историю подробно описал уже упоминавшийся К. Бакли в сборнике рассказов «Дебаты под «Мартини»».

^[33] Там же.

^[34] Там же; стр. 153

^[35] Там же; стр. 159-162

^[36] Там же; стр. 177