Дядя Гиляй

Засилье «желтой прессы» в последние десятилетия основательно дискредитировало слово «журналист». Многие теперь воспринимают его как синоним моральной нечистоплотности и говорят о журналистах не иначе как о представителях еще одной «древнейшей профессии». Что ж, к чему лукавить: считающие так имеют на это основания. Уж слишком много развелось желающих продать подороже свой бойкий дар. И писать, естественно, только то, что закажет «отстегивающий» хозяин.

Но не всегда слово «журналист» звучало едва ли не как обидное прозвище. В конце XIX – начале ХХ века в России тоже было немало продажных газетных писак, но все же имя журналиста имело довольно высокую репутацию благодаря таким титанам жанра, как Владимир Алексеевич Гиляровский, которому 8 декабря исполнилось бы 160 лет.

Лучший портрет Гиляровского-журналиста принадлежит, пожалуй, Антону Павловичу Чехову, который однажды сказал ему: "Ты - курьерский поезд. Остановка - пять минут. Буфет". Сам же В. А. Гиляровский писал о себе так: "У репортера тех дней (80-е гг. XIX в. - А.В.) не было прочных привязанностей, не могло быть… Прочных знакомств летучему корреспонденту тоже не было времени заводить - единственное знакомство у меня в то время, знакомство домами, было с семьей Чехова, да и то до тех пор, пока Чехов не вошел в славу".

Кстати, знаменитый чеховский рассказ "Злоумышленник" написан во многом благодаря Гиляровскому.

В 1885 и 1886 гг. Чехов дважды приезжал к Гиляровскому на дачу в Красково. На берегу пруда они однажды увидели рыбака, который мазал илом загноившуюся ногу. "Медицинское сердце" Антона Павловича не выдержало этой варварской картины. Он осмотрел ногу мужика (его звали Никита) и прописал ему какую-то мазь. Вскоре Гиляровский привез ее Никите, но тот заявил: "Зря деньги не плати, а что мазь эта стоит - лучше мне отдавай деньгами либо табаку нюхательного купи: табак червяка в ноге ест". Очевидно, тогда же Чехов приметил на сетях у Никиты странные грузила. Гиляровский пояснил, что это гайки, которые рыбак отвинчивает от железнодорожных рельсов. После этого Антон Павлович долго разговаривал с Никитой, "записывая некоторые выражения". Любопытно, что Чехов, подобно следователю из "Злоумышленника", пытался объяснить Никите, что "отвинчивать гайки нельзя, что от этого может произойти крушение", но тот отвечал писателю почти так же, как его будущий персонаж Денис Григорьев: "Нешто я все гайки отвинчиваю? В одном месте одну, в другом - другую… Нешто мы не понимаем, что льзя, а что нельзя?" По словам Гиляровского, Никита произвел на Чехова "сильное впечатление". Вероятно, точно такое же впечатление он производил на полицию, потому что столкновения с ней по поводу гаек оканчивались для Никиты благополучно, в отличие от чеховского персонажа.

Владимир Алексеевич Гиляровский родился в Вологде 8 декабря 1853 года (по другим данным – в 1855-м, но мы будем следовать хронологии, которой придерживался сам Гиляровский). Отец его служил в полиции становым приставом. Это довольно забавное обстоятельство, если учесть, что в юности Владимир Гиляровский часто бывал не в ладах с законом. В июне 1871 года, после неудачного гимназического экзамена (он вообще плохо учился), Гиляровский без паспорта и денег сбежал из дома – «ушел в народ», как тогда говорили. Дойдя пешком до Ярославля, он присоединился к ватаге бурлаков и 20 дней шёл с лямкой по Волге от Костромы до Рыбинска. Обладая недюжинной физической силой, в Ярославле Гиляровский работал крючником в порту. Осенью того же года он поступил на военную службу вольноопределяющимся в Нежинский пехотный полк. В 1873 г. его направили на учебу в Московское юнкерское училище, где он проучился около месяца, после чего был отчислен в полк за нарушение дисциплины. Службу, однако, Гиляровский продолжать далее не стал, написав рапорт об отставке.

После этого он бродяжничал («босяковал», как тогда говорили), был истопником, рабочим на белильном заводе купца Сорокина в Ярославле, пожарным, работал на рыбных промыслах, в Царицыне нанялся табунщиком, в Ростове-на-Дону поступил наездником в цирк. Обладая весьма колоритной внешностью, в 1875 г. Гиляровский получил приглашение пойти актёром в театр. Поначалу он выступал на провинциальных сценах – Тамбова, Воронежа, Пензы, Рязани, Саратова, Моршанска, Кирсанова и т. д.

В 1877 г., с началом русско-турецкой войны, Гиляровский пошел добровольцем в армию, воевал вольноопределяющимся на Кавказе в 161-м Александропольском полку, после перешёл в охотничью команду (добровольцев-разведчиков).

Был награждён Знаком Отличия Военного ордена святого Георгия IV степени, светлобронзовой медалью «За русско-турецкую войну 1877—1878».

В 1881 г. Гиляровский поселился в Москве (впоследствии он станет знаменитым москвоведом) и работал в театре Анны Бренко. Осенью того же года он бросил театр и занялся журналистикой. Сначала Гиляровский печатался в «Русской газете» (сначала как поэт), а потом начал работать репортёром в газете «Московский листок», благодаря которой и прославился.

В 1882 г. Гиляровский стал автором знаменитого разоблачительного расследования. Тогда произошла страшная железнодорожная катастрофа на станции Кукуй. Особая комиссия по выявлению причин аварии работала в условиях строгой секретности, так как и без расследования были очевидны просчеты путевой администрации. Посторонние в Кукуевку не допускались. Гиляровский спрятался в уборной вагона, а потом незаметно присоединился к комиссии, члены коей не знали хорошенько друг друга. 14 дней подряд он посылал разоблачительные корреспонденции в "Московский листок". Но, в отличие от современных "творцов сенсаций", о нем нельзя было сказать, что он себе делал имя на чужом горе. Он лично участвовал в раскопках трупов погибших (их завалило жидкой глиной) и, как потом рассказывал, настолько пропах трупным запахом, что полгода не мог есть мяса.

Гиляровский с кастетом в кармане появлялся в самых страшных притонах Хитровки и Сухаревки (видимо, только он, бывший «босяк», мог оттуда выйти целым и невредимым) и писал сенсационные очерки о жизни их обитателей, никогда не сваливаясь в столь знакомую нам «чернуху». Именно Гиляровскому принадлежит один из первых газетных репортажей о Ходынской катастрофе в мае 1896 г., свидетелем которой он был лично, едва не погибнув при этом.

Хорошо знакомые по современности проблемы мы видим в очерке В. Гиляровского "Труженики", так и не напечатанном (очевидно, по цензурным соображениям) при жизни писателя.

Речь шла о Владикавказской железной дороге, имевшей в 1900-х годах особый статус среди других, казенных и частных, дорог России: "хозяевами дороги состоят петербургские сановники, владеющие акциями".

С мая по сентябрь они приезжали Владикавказской дорогой отдыхать на кавказские курорты, а подчиненная им администрация пути с ног сбивалась, чтобы их ублажать. "Инженеров этой дороги то и дело видишь на всех курортах, то кого-нибудь сопровождающих в курзалах "по делам службы". А то с кем-нибудь пирующих, когда на огромной линии идет перемена шпал - самые горячие летние работы". Это, по мнению Гиляровского, и являлось главной причиной 18 крушений в год на Владикавказской дороге. "Не могут же они (начальство и инженеры. - А.В.) одновременно быть и на курортах, и наблюдать за кладкой шпал, и уследить, чтобы шпалы все подряд, где нужно, клались новые, а не одна новая на десяток старых. Именно это указание приходится делать потому, что пассажиры, привезшие с прошлого крушения гнилые шпалы, рядом с ними находили и новые". Как это похоже на знаменитую аферу с заменой водопроводных и отопительных труб в Петербурге и Ленобласти!

В 1899 г. В. Гиляровский опубликовал в газете "Россия" замечательный очерк "Железная горячка", имеющий безусловную историческую ценность, об иностранном капитале, эксплуатирующем природные богатства России. "Объем иностранных инвестиций" чувствуется уже по национальному и социальному составу героев: "Рядом со мной занимают купе четыре француза, болтающие всю дорогу. Купе по другую сторону занято двумя англичанами, которые все время молча курят сигары и читают гид". А вот в третьем классе – «битком: едет много рабочих - главным образом, орловских - копать руду в Кривом Роге. Второй класс - тоже битком. Едут французы 2-го разбора и маклера. В первом классе тесно: французы 1-го разбора… В третьем классе - радужные надежды на заработок восьми гривен в день (т. е. 80 коп., а в месяц - около 21 руб. - А. В.). Во втором гудит какой-то рой пчел: (…) пять тысяч в разведку, 2 копейки попудно, двадцать миллионов в год, сто тысяч за усадьбы… В первом классе - все молчат" (курсив мой. - А. В.).

То, что описывал Гиляровский в Новороссии в 1899 г., могло случиться с Украиной в случае ее вступления в ассоциацию с ЕС.

" …Нижне-Днепровск… Здесь заводы вагоностроительный, эстампатный, трубопрокатный, механический и другие. Громадные здания, электричество. И все до одного завода, весь этот громадный и драгоценный город, выросший, как в волшебной сказке, - все принадлежит иностранцам…". Разумеется, и все доходы уходили на Запад: "неудержимо плывут отсюда русские денежки за границу…" Эксплуатация природных недр России велась практически бесконтрольно: "Горное управление Южной России находится в Екатеринославе и делится на 5 округов, в состав которых входит 9 губерний. В Кривом Роге добывается около 200.000.000 пудов и не имеется ни одного постоянно живущего представителя горного надзора…" Нынче многие грезят у нас об увеличении иностранных инвестиций и продаже иностранцам "нерентабельных предприятий", считая, что это вложение денег в Россию, а не утечка капиталов на Запад. Но это смотря с какой точки зрения… Если с точки зрения очерка Гиляровского, то это будет просто более изощренной формой утечки капиталов. Пафос "Железной горячки" в том, что надо самим выгодно эксплуатировать свои недра.

Гиляровский или «дядя Гиляй», как его звали в журналистской среде, был одним из первых в России мастеров газетных сенсаций. Венцом его репортерской деятельности стало путешествие в поезде, на котором машинист А.В. Ухтомский, эсер, вывозил под огнем правительственных войск дружинников из Москвы в декабре 1905 г. Об этом - очерк Гиляровского "В вихре" (1907). Тогда же он записал рассказ железнодорожника Т.В. Голубева о карательной экспедиции полковников Мина и Римана в Москве, опубликованный лишь в 1925 г. Это образец честной журналистской работы. Повстанцы, в которых прямо из окон вагонов, с площадок стреляли солдаты Семеновского полка, изображены отнюдь не ангелами: поезд Римана застиг многих из них за мародерством и грабежом станционных складов. Но бессудная расправа всегда страшна и надолго остается в памяти народа. Мы знаем, чем закончилось обоюдное озлобление в 1917 году…

Умея писать остро и хлестко, Гиляровский обладал специфическим грубоватым юмором.

В автобиографической книге "Мои скитания" (1928) он рассказывает историю, когда, следуя с театральной труппой в Пензу, он, угощаясь в буфете на станции Муравьево пивом (точно подметил Чехов насчет "буфета"!), не услышал третьего звонка. Бросившись вслед уходящему поезду, здоровяк Гиляровский был уже готов вспрыгнуть на последнюю площадку, как кто-то обхватил его сзади. Это оказался бдительный жандарм. Вероятно, инстинкты бывшего бродяги, "ходока в народ", возобладали в этот момент во Владимире Алексеевиче и он, "не раздумывая, с почерку" – хватил бедного жандарма, который всего лишь хотел спасти ему жизнь, кулаком по физиономии. Тот "загремел на рельсы с высокой платформы". "Гвалт, шум и вопли"… И тогда Гиляровскому, некогда исполнителю роли Швейцера в "Разбойниках" Шиллера пришлось скрываться в товарном вагоне с быками. Так он и доехал вместе с могучими парнокопытными, равнодушно жующими жвачку, до Ряжска, где встретил свою труппу.

А в книге "Друзья и встречи" (1933), в главе "Люди с волчьим видом", Гиляровский рассказывает, как он попал в снежный буран в ногайской степи. Заледенелый, покрытый снегом, он все-таки добирается до станции Богословской, где садится в поезд. Поскольку поужинать в станционном буфете он не успел, то берет ужин с собой в вагон. Когда Владимир Алексеевич перекусывал в пустом купе, половина колбасы упала на застилающую пол волчью шкуру, но он смертельно устал, ему было лень поднимать… Гиляровский ложится на диван, пьет лежа пиво, бутылку ставит на пол. Он стал уже засыпать, как вдруг увидел, что волчья шкура… зашевелилась. Затем стоявшая на полу бутылка с пивом исчезла под диваном. Гиляровский слышит: "Буль… буль… буль..". Он, по всегдашней своей привычке, понюхал табаку, потом вскочил, запустил руки под диван и вытащил оттуда несчастного, оборванного, бледного "зайца", решившегося полакомится его колбасой и пивом. В итоге Гиляровский скормил изголодавшемуся бродяге и остаток своего ужина…

В.А. Гиляровский прожил долгую жизнь. Он скончался 1 октября 1935 г. в возрасте 82 лет. Незадолго до своей кончины он сказал своему воспитаннику и другу Н.И. Морозову:

"Никто от нас с тобой в жизни не плакал. Никому мы не сделали никакого зла. Душа моя чиста… Чиста моя совесть… Как у новорожденного. Чувствую, как мне легко будет на росстанях…"

Кто из современных журналистов, кумиров публики, сможет сказать о себе на смертном одре что-нибудь подобное?