Усидеть на двух стульях

Приход к власти в Южной Корее под одобрительные возгласы большинства населения нового, девятнадцатого по счету президента Мун Чжэ Ина (на фото) рассматривается многими едва ли не как поворотная веха в истории этой страны.

Его сторонники одной из главных черт Муна считают близость к народу и нежелание иметь дело с олигархами. Об этом свидетельствует, якобы, и биография нового главы Голубого дома. Будучи выходцем из далеко не самых зажиточных слоев общества, будущий «кормчий» в начале 1970-х решился на обучение в университете лишь после того, как руководство ВУЗа лично пообещало ему не только освобождение от оплаты за учебу, но и стипендию в течение всего курса обучения. Но подобные тепличные условия, больше напоминавшие золотую клетку, отнюдь не помешали Муну стать одним из видных лидеров студенческого движения, которое в те годы активно выступало против диктатуры Пак Чжон Хи.

Не сломало его и тюремное заключение, не изменил он своих взглядов и после довольно продолжительной службы в южнокорейском спецназе, причем не где-нибудь, а в частях, дислоцированных вблизи печально знаменитой тридцать восьмой параллели. Стоит заметить, что в период службы ему выпала участь быть причастным к инциденту августа 1976 года на ДМЗ, в ходе которого были убиты американские военные. Этот эпизод, по мнению части аналитиков, говорит о решительности и смелости Муна. Об этом же, якобы, свидетельствует и его работа в качестве адвоката по правам человека в бурные для Республики Корея 1980-е годы, ведь сделано это было, несмотря на повторный арест.

Однако возникает немало вопросов при рассмотрении, как говорится, под лупой узловых моментов биографии Муна. Появляется неизбывное ощущение: он служил двум хозяевам одновременно.

Явный намек на подобную возможность – получение Муном в 1975 году срока с отсрочкой исполнения приговора, т.е. условного осуждения. Вопрос – что могло подвигнуть далеко не самые демократические южнокорейские власти отпустить на свободу одного из лидеров студенческого движения, движимого идеями кардинальной смены политического строя, формой которого тогда была диктатура? То есть, о ужас, почти северокорейский образец! А тут такая замечательная возможность подействовать на предводителя бунтарей, ведь места заключения под стражу предоставляют попросту идеальные возможности для начала перековки большинства бунтарей.

Но самая пикантная деталь – конкретное место армейской службы будущего президента. Он числился в оперативном отделе штаба третьего батальона элитной первой авиадесантной бригады. Иными словами, его работа заключалась в написании бумаг, а не в поддержании высокого уровня боевой подготовки. Так что часто демонстрируемая, в том числе и в российских СМИ, довольно эффектная фотография Муна в военной форме с парашютом на заднем плане, по-видимому, носит скорее постановочный характер и была сделана во время, свободное от бумажной рутины. Наверно, не стоит пояснять, что спецназ – он и в Корее спецназ. Все кандидаты на службу там должны проходить особо тщательную проверку на благонадежность и психологическую устойчивость. И уж тем более те, кому приходится работать с секретными документами, которые неизбежно должны поступать и составляться как раз в оперативном отделе. В том числе, и отчеты о настроениях личного состава с упором на выявление просеверокорейских элементов. О том, что наш герой преуспел на этой довольно сомнительной ниве, свидетельствуют несколько благодарностей от самого Чон Ду Хвана, на тот момент всего лишь «заурядного» генерала спецназа.

Подобные успехи могут быть только в случае, если с бывшим бунтарем побеседовали по душам и взяли подписку о сотрудничестве.

Примерно то же самое можно сказать и о 1980-х, когда, Мун вместе с Но Му Хёном рьяно отстаивал права человека. Подавляющая часть нарушений человеческих свобод, причем часто в форме военных преступлений, совершалась спецслужбами Республики Корея, имевшими такие полномочия, какие их российским коллегам и не снились даже во времена репрессий – наши либералы об этом почему-то предпочитают не рассуждать. Ну, а Мун с Но Му Хёном должны были противодействовать этому произволу, и могла ли их деятельность пройти незамеченной для южнокорейских агентов 007. Очевидно, что нет. Кто же помог ему не утонуть в бурном политическом море южной части Корейского полуострова. Очевидно тот, кто умел сдерживать пыл правоохранителей. Но для этого Мун неизбежно должен был работать на два лагеря.

Именно в этом, похоже, и кроется разгадка неожиданной публичной поддержки, оказанной Муну южнокорейской военной контрразведкой в ходе избирательной кампании весной нынешнего года. Для того, чтобы не очень любящие огласку люди подобного рода вышли из тени, необходимо экстраординарное событие. Скорее всего, на столь своеобразный шаг людей в погонах заставила пойти угроза применения силы в отношении Муна представителями консервативного крыла южнокорейских военных.

Эта едва различимая, но прочная нить связи с истеблишментом Южной Кореи неизбежно сказывается на шагах Муна до сих пор, заставляя его резко перекладывать руль правления всякий раз, когда перед ним встает тот или иной сложный вопрос. В качестве иллюстрации можно привести уже изрядно набившую оскомину, но от того не переставшую быть актуальной проблему размещения американских противоракетных комплексов на юге Корейского полуострова.

Будучи еще оппозиционным политиком, Мун вроде бы поговаривал о недопустимости подобных шагов. Но двойственность его положения заставила высказаться за необходимость отложить размещение THAAD до прихода к власти нового правительства.

Этим новый глава Голубого дома загнал себя в тупик – теперь-то он и есть это самое новое правительство и именно ему решать, как поступать. А между тем, поле для маневра у него сужено до невозможности – американцы, воспользовавшись некими закулисными договоренностями с подконтрольной частью южнокорейского генералитета, словно заправские пираты, под покровом ночи доставили по воздуху в Республику Корея комплексы противоракетной обороны. Им плевать, что эти зловещие и крайне дорогостоящие, миллиард долларов, «игрушки» еще не боеготовы – на данный момент под них не создана соответствующая инфраструктура. Главное - поставить перед свершившимся фактом Мун Чжэ Ина, в очередной раз прикрывшись разглагольствованиями об угрозе с Севера. Даже если он и осмелится потребовать вывода ПРО, можно будет припомнить ему двурушничество времен диктатуры.

Примерно то же самое относится и к позиции нового президента по Северной Корее. Только здесь возможности маневра его лишает уже неистовый Ким Чен Ын, который с завидной регулярностью устраивает ракетные фейерверки. Видимо, юный маршал решил показать свою непреклонность перед Вашингтоном, отодвинув на второй план неизбежные негативные последствия для представителей демократических сил на Юге. В этих условиях Муну приходится вертеться, словно ужу на сковородке, заставляя всех, и в первую голову себя, поверить, что его слова о готовности сразу после избрания совершить перво-наперво поездку в Пхеньян, были неверно истолкованы, а на самом деле он имел ввиду, что отправится в страну идей чучхе лишь при определенных условиях. Что ж, теперь ждать этих самых условий придется ой как долго – Пхеньян не свернет с избранного пути. И поэтому мы вряд ли станем свидетелями возобновления взаимовыгодного экономического сотрудничества с КНДР.

Проблема только в том, что непредсказуемый Дональд Трамп может решиться нанести удар по Северу без ведома южнокорейского руководства.

Тогда Мун Чжэ Ин станет в один ряд с начавшим войну с Севером Ли Сын Маном.

Не намного отрадней картина и с исполнением Муном обещаний улучшить жизнь простого народа. Да, он разъезжает, как говорится, по трудовым коллективам, обещая ликвидировать систему временного найма, чтобы хозяева не манипулировали рабочими при ежегодном перезаключении трудового договора. К этой категории можно причислить и обещания повысить зарплату в государственном секторе. Понятно, что для исполнения этих слов нужны средства, которых в южнокорейской казне, сводящей концы с концами только за счет займов за океаном и в Японии, катастрофически недостает. Так что и здесь придется идти на уступки янки и заодно отказаться от своих обещаний. Не стоит забывать и о том, что Мун предпринял бы более серьезные шаги, не будь он отягощен мрачным политическим прошлым, в том числе и соглашательством с властями в период диктатуры.

Специально для «Столетия»

Статья опубликована в рамках проекта с использованием средств государственной поддержки, выделенных в качестве гранта в соответствии с распоряжением Президента Российской Федерации от 05.04.2016 № 68-рп и на основании конкурса, проведённого Национальным благотворительным фондом.