Столетие
ПОИСК НА САЙТЕ
29 марта 2024

Опалённый войной

Как слепой ветеран построил город своей мечты
Борис Рябухин
08.04.2015
Опалённый войной

Не так давно мне, по долгу службы, довелось вновь побывать в Узбекистане. Бродил по улицам небольшого городка Ангрен под Ташкентом и вспоминал архитектора Александра Николаевича Зотова. Об этом уникальном человеке, ветеране Великой Отечественной войны я писал когда-то в моей книге «Выход в небо». Увы, теперь осталась только память о нём. Например, улица его имени в городе Ангрен, который он построил. «Я вижу мой Ангрен», – говорил мне тогда абсолютно слепой архитектор. А сейчас я видел воплощённую в жизнь его мечту…

Помню, как мы ехали из Ташкента в Ангрен. Рядом со мной сидел Зотов, крупный, широкоплечий пожилой человек, добродушное лицо которого было усеяно чёрными, как оспинки, точками – явными следами ожогов. Александр Николаевич Зотов тогда был руководителем архитектурной мастерской отдела генеральных планов института градостроительства. Высунув руку из окна машины, он рассказывал о том, что открывалось взору:

— Смотрите, как растёт кенаф. Это сырьё для изготовления верёвок и канатов. В стране всего два таких места. Сюда в юности я ходил охотиться на фазанов. Мясо не пробовали? Лучше куриного.

— И не жалко таких красавцев убивать? — не выдержал я.

— Охотник есть охотник. На войне людей убивают…

И Зотов неожиданно стал вспоминать эпизоды из своей военной жизни.
Он возвращался с командного пункта, где получил приказ заминировать поле в тылу наших войск. По дороге услышал взрыв, сердцем почувствовал беду. Прибавил шагу. Встретили его невесело. Замкомвзвода Ольшанский доложил:

— Товарищ старший лейтенант! Произошло ЧП: случайно взорвались все капсюли-детонаторы. Шестеро бойцов ранены.
«Что делать? — мелькнуло в голове Зотова. — Выполнение приказа под угрозой срыва — нечем заряжать мины».

— Волобуев, Царёв! — обратился он к стоявшим в притихшем строю солдатам. — Садитесь на лошадей — и в тыл. Чтобы через два часа капсюли были.

Повернулся и пошёл к пострадавшим солдатам.
Прошло часа полтора. Совсем стемнело. Проверяя по привычке, как устроились бойцы на привале, Зотов услышал неподалеку характерный говорок.

— Царёв? — обрадовано позвал он.

— Так точно, товарищ командир. Детонаторы привёз.

В эту ночь Зотов установил своими руками 300 мин. От напряжения так взмок, что впору гимнастерку выжимать. Бойцам, находившимся в нервозном состояния из-за случайного взрыва, он не доверил минирования, зная, что, если сапёр сейчас боится, обязательно подорвётся...

«Уазик» летел навстречу солнцу. Справа возвышался Кураминский хребет, слева, не уступая ему по красоте, — Чатайский. Все это отроги Тянь-Шаня. А между хребтами в живописной долине по зелёному ковру стремилась вдаль, обгоняя нас, огненно-голубая река.

– Вот городок Ахангаран,— показал вперёд Александр Николаевич.

И я вздрогнул. Как он догадался, что мы проезжаем сейчас именно через этот город? Он же – слепой!

— На этом месте был маленький посёлок, – продолжал Зотов, – из которого по генеральному плану, разработанному нашим институтом, за пятнадцать лет должен вырасти большой современный город. Я уже вижу мой Ангрен.

Он видит?..

Зотова называли отцом районных планировок в Узбекистане. Он создал и возглавил первую в республике мастерскую районного планирования.

Районная планировка... Это план развития городов и посёлков, промышленных и аграрных комплексов, транспорта, инженерных сетей, средств охраны окружающей среды, создания курортов…

Новшества, внесённые Зотовым в методику разработки районных планировок, десятки написанных статей, книг и нормативных документов были высоко оценены даже за рубежом. С докладами по районным планировкам он выступал на совещаниях градостроителей, организованных ЮНЕСКО.

Мастерская Зотова тогда уже заканчивала новый проект районной планировки Ташкент-Ангрен-Чирчикского района. С точки зрения проектирования и освоения, это один из труднейших районов республики. Зотов сделал на эту тему доклад на проходившем в Ташкенте семинаре стипендиатов Организации Объединённых Наций. Его методика по выполнению районного проектирования в Узбекистане, по мнению специалистов, соответствовала диссертации на соискание учёной степени кандидата наук.

— Материалы собираем в командировках, — говорил Зотов. — Вот в этом «уазике» бригада специалистов из разных отделов института выезжает в область…

— Вы бы посмотрели, как ведёт себя Александр Николаевич в командировках, — вступил в разговор шофер. — Грудь вперёд, не идёт — бежит. У нас везде местность горная, дороги трудные, опасные. А он лезет в верховье ущелья по бездорожью, по осыпям. Упадет — поднимется. Сам залез и других увлёк.

— А чего бояться! Страшней войны все равно не будет… – повернулся ко мне опалённым лицом ветеран войны Зотов. – Ведь сапёр всю жизнь с опасностью на «ты»...

И рассказал о своей «сапёрской» войне…

Под Старой Руссой Зотова нагнал «газик», в котором сидели полковник и капитан.

— Лейтенант! — позвал полковник, когда машина затормозила. — Фамилия?

— Зотов! — отозвался сапер.

— Распоряжение командования — заминировать эту дамбу фугасными минами. Мы отходим.

«Это – единственная дорога в тыл наших войск», – подумал Зотов, присматриваясь к неизвестному ему офицеру.

— Взрыв произведёте тогда, когда в тыл пройдёт последняя группа наших солдат. В их руках будут белые листы бумаги.

— Разрешите узнать вашу фамилию, — замялся Зотов.

— Полковник Коробов, — сказал офицер, и «газик» умчался, подняв столб пыли.

Зотов приступил со своими сапёрами в спешном порядке к выполнению задания. Мины расположили «конвертом». Заложили побольше взрывчатки. К ночи дамба опустела. А вот и прошла в тыл группа солдат с белыми листками в руках.

— Есть ещё кто там? — спросил у них старшина.

— Никого нет, — ответил на ходу офицер.

У зотовской роты было правило: не просто взрывать намеченный объект, а подождать, когда подойдут немцы. Подпустить их поближе, чтобы взрывом уничтожить живую силу противника. Когда прозвучит взрыв, возникает паника, и можно успеть уйти к своим. Не отступили от правила и на этот раз.

Вдруг увидели, что в сторону передовых позиций по дамбе проследовала одна машина с грузом, за ней другая. Потом стали переправлять орудия. Саперы заволновались. Ведь от сотрясения может произойти взрыв под машиной.

— Куда вы? Там наших нет? — тревожно крикнул Зотов младшему лейтенанту, сопровождающему орудие.

— Наши продолжают держать оборону, — ответил офицер. — Снаряды на исходе, вот и спешим на помощь.

Зотов растерялся. Надо срочно решать, как быть. Благо, что в это время проезжал на машине знакомый работник штаба. Зотов подбежал к нему. Выяснилось, что полковник Коробов, который отдал приказ, в штабе не работает. Диверсант?!

Всё!.. Надо срочно разминировать дорогу. А «фугаски» разминировать непросто. Подготовительную работу по разминированию выполнили сапёры роты, самую последнюю и ответственную Зотов взял на себя, так как только он досконально знал, где, что и как соединил при минировании...

— Проезжаем мост, — прервал воспоминания Зотов. — Смотрите, рядом строится новый мост, и расширяют дорогу. Не было раньше районной планировки, а всё это можно было предвидеть при планировании.

Машина проезжала мимо пионерского лагеря. Александр Николаевич пояснил:

— Эта дорога была пробита с самого начала, когда мне ещё до войны пришлось участвовать в проектировании Ангрена. Тогда я исходил здесь десятки троп. А после войны выяснилось, что старые посёлки расположены на угленосных территориях. Нашему институту дали задание определить масштабы развития Ангрена на двадцать лет вперед и выбрать площадку для строительства нового города. Там, где вы видели пионерлагерь, был разбит палаточный городок. В нём жили более двух тысяч молодых ребят, которые прибыли на строительство предприятий Ангрена. К осени сами построили себе жильё. Теперь их дети продолжают строить Большой Ангрен.
Часть этой дороги уже имеет название — улица Южная, — сказал Зотов. — Вот эту площадку мы и отстаивали.

«Отстаивали» — это мягко сказано. Как он рассказал, был ожесточённый «бой».

– Нужно быть упрямым и настойчивым, если знаешь, что ты прав, — сказал Зотов. — Я верил в победу.

И я только тогда заметил, какой у него крутой и упрямый лоб, несмотря на мягкие и расплывчатые черты лица. К победе Зотов пришёл благодаря огромному мужеству, запасы которого в нём, кажется, неисчерпаемы. Их не могла исчерпать даже война.

Этот человек не позволяет себе такой слабости, как черные очки и тросточка. Он живёт так, как будто видит. Как будто не было того рокового взрыва в сорок первом году, под Москвой.
А взрыв был…

19 ноября 1941 года Зотов получил приказ заминировать подступы к переднему краю на участке ожидаемого наступления противника под Москвой. Предстояло поставить 300 противотанковых и 600 противопехотных мин. Саперы верили Зотову. Никто из ходивших с ним на такое задание не погиб. И в этот раз сапёры благополучно закончили дело и возвращались в расположение своей части.

Но немцы начали наступление раньше, чем предполагалось. Наткнувшись на мины, фашисты решили расстрелять их из орудий. Взрыв одного немецкого снаряда вызвал детонацию только что установленной минёром Зотовым мины. Получился дубль. Зотов был за пригорком. Взрыв прогрохотал недалеко от него. Боль обожгла руку и лицо. Последнее, что он видел, – это яркая-яркая вспышка на белом снежном поле и синяя-синяя кромка леса невдалеке...

Он встал и пошёл под обстрелом, обливаясь кровью. Он шёл во весь рост по направлению к своим позициям. Правый глаз ещё кое-как видел. Вот и вмороженные в речку сани, по которым шли на задание. Еле добрался до своих окопов и потерял сознание.

Его подобрал санинструктор, привёл в штаб, сделал первую перевязку. Несмотря на большую потерю крови, Зотов сам вгорячах вышел и лёг на подводу, отправляясь в санчасть.

Миномётный обстрел был началом жестокого боя. Началось перемещение войск в нашем тылу. В суматохе начавшегося боя повозочный заблудился и вернулся на прежнее место. Там уже был танковый батальон.

— Да это же тот Зотов, что провёл по минному полю наши танки, — сказал командир взвода. — Отвезите его в тыл в моей машине.

Только через шестнадцать часов после ранения Зотов попал в медсанбат в шоковом состоянии. Стоял вопрос — будет ли жить? Сделали ампутацию кисти левой руки и, когда стал транспортабельным, отправили в госпиталь. Лишь на 16-й день он попал к первому глазному врачу.

— Время упущено, — сказал врач. — Если бы раньше, хоть правый глаз можно было бы спасти.

Но раненый надеялся на чудодейственную силу профессора Филатова, который в то время жил в Ташкенте.

Ему несколько раз резали левую руку. Очищая от осколков, внесли заражение в правую — пришлось долго разрабатывать «медвежью лапу», пока, наконец, рука не стала немного слушаться. Но думал он только о глазах.

Путь в Ташкент был длинным и нелёгким. Попутчик делил с ним трудности дороги и солдатский паёк. В поезде Зотов встретил свой день рождения и сделал себе маленький подарок — сам побрился. Он твёрдо решил научиться всё делать самостоятельно. Мужество требовалось на всю жизнь.

Ещё из госпиталя написал, как смог, письмо отцу и матери. Легче было продиктовать письмо соседу по койке. Но Зотов решил не сдаваться, бороться с недугом. Письмо было первым испытанием на выбранном пути.
И вот, наконец, Ташкент. Многие тогда считали, что это конец. Крупнейший глазник, профессор Филатов сказал: «Помочь нельзя. С архитектурой придется покончить».

А ведь Зотов подавал большие надежды! Перед войной молодого архитектора в числе других после института направили в Узбекистан. За два года Зотов из рядового работника стал главным инженером градостроительного института, одним из ведущих архитекторов республики. И что же? Всё бросить?

Нет! Он будет архитектором, чего бы ему это ни стоило!..
Зотов не сдался. Он стал учиться жить заново. Учиться ходить, писать, ориентироваться по чертежам, запоминать целые книги нормативов и пухлые фолианты технической документации. Самое удивительное — он научился мысленным зрением отчётливо видеть то, что строят по его проектам…

И вот мы въехали в город Ангрен. Красиво расположен он на равнине, ограждённой хребтами, которые создали в этом месте своеобразный микроклимат. Перед нашим взором расстилался широкий проспект, уходящий в ущелье, откуда веяло прохладой и свежестью. Вдоль проспекта блестели на солнце арыки, наполненные журчащей водой. Около пятиэтажных домов шумели молодые чинары.

— Этот квартал строился по моему проекту, — объяснил Зотов. — В своё время он получил второе место на всесоюзном конкурсе. А недавно проект Ангрена завоевал призовое место на Всесоюзном смотре проектов застройки городов.

Первая его архитектурная победа – в конце 1943 года. Тогда в Узбекистане был объявлен конкурс на создание лучшего проекта многоквартирного дома и общежития для строителей и рабочих Бекабадского завода — первенца металлургии в республике. Необходимо было представить проекты наиболее экономичных в условиях военного времени зданий, построенных из местных материалов. Зотов дерзнул участвовать в этом республиканском конкурсе. Дерзнул, когда друзья считали, что для него пришёл конец. Разве мог, в их представлении, застенчивый, хрупкий, добродушный, мягкий юноша проявить невероятную силу воли?

Но Зотов заставил окружающих поверить в свою полноценность, и более того — в свой талант. Проекты сдавались на конкурс в закрытых пакетах под девизом. Победителем оказался проект общежития на 50 человек с поэтическим девизом «Коробочка хлопка на синем квадрате». Это была лучшая из 60 конкурсных работ. Председатель жюри смутился, когда вручал премию подошедшему к нему парню в солдатской гимнастерке с опалённым улыбающимся лицом. Это был Зотов.

— Победа! — радовался он. — Значит, я могу творить!..

Потом успехи множились. В 1951 году архитектор Зотов начал работу над генеральным планом застройки былого Ангрена, а в 1956 году началась реализация этого плана. И Зотов продолжал мечтать о городе, шаг за шагом шел к своей цели. Его назначили членом научно-координационного совета при Госплане Узбекистана и координационного совета по развитию производительных сил при Академии наук Узбекистана. Ему присвоили звание Заслуженного строителя республики

Я видел, как в его мастерской разрабатывался проект застройки экспериментального района Ангрена. Перед Зотовым на столе был разложен огромный чертеж. Нет, он сам не чертил. Чертил под его руководством архитектор Павел. Нет, он сам не писал пояснительную записку, а диктовал её архитектору Ирине. Нет, он не делал макета застройки. Макет сделал архитектор Владимир Кравченко. За свою почти сорокалетнюю трудовую деятельность Александр Николаевич воспитал много учеников.

— Александр Николаевич даёт много как учитель по градостроительству, учитель жизни, учитель мужества,— сказал мне Кравченко. — У Александра Николаевича есть чему поучиться, – улыбался он. – Это целая лаборатория. Целый проектный институт. Работоспособность у него адская. Отпуск не берет. Отними у него работу, и, наверное, не будет Зотова, потому что она для него – всё. Работать Александру Николаевичу помогают совершенно уникальные способности. Феноменальная память: строительные нормы, свои проекты он знает наизусть. Умножает и делит в уме шести-десятизначные числа с невероятной скоростью. С точностью до минут угадывает время. Узнает по голосу тех, кого слышал пять лет назад…– Кравченко задохнулся от возбуждения. – Он так много вложил сил и энергии в наш город, что имя Зотова и название города неразрывно связаны. Посмотрите город. Все здесь решено сердцем Зотова. Мы считаем его своим земляком. У нас есть уголки Зотова в школах и интернатах. Есть улица Зотова в том микрорайоне, который на Всесоюзном конкурсе получил призовое место. Сейчас строим экспериментальный микрорайон. И будьте уверены — приз у нас в кармане…

— Мне в жизни очень повезло, что я встретился с девушкой Галинкой, которая стала после войны моей женой Галиной Константиновной, — решил признаться в своей тайне Зотов.— Мало кто знает, какие заботы у неё со мной. В институт я прихожу с готовым решением, а обдумываю и подготавливаю всё дома, с ней.

Мы гуляли с Зотовым по Ангрену. Он показывал мне арыки и фонтаны во дворах микрорайонов. Привел в музей, где есть экспонаты, посвящённые и ему. Водил по залам картинной галереи — первой районной галереи в республике. А потом пошли смотреть карьер

— Это грандиозное, захватывающее зрелище, — уверял он.— Только давайте поднимемся на вершину склона.

Подъём на крутой склон оказался непростым. Но Зотов смело устремился вверх. Отсюда, с высоты птичьего полёта, хорошо просматривались плотина и водохранилище. Мальчишки купались в реке. А поодаль открывалась панорама огромного котлована угольного разреза. В его огромной чаше машины, экскаваторы, паровозы и вагоны выглядели детскими игрушками.

— Уголь добывают газифицированным способом. Из-за рубежа приезжали обучаться этому методу в Ангрен.

Зотов рассказывал о настоящем и будущем Ангрена. Например, о том, что в городе будет сооружено крупнейшее в республике водохранилище. Что в Ангрене будет построено около 50 тысяч квадратных метров жилья. В городе будут разводить сорок тысяч норок всех цветов…

Забегая в будущее, скажу, что его мечты и планы сбылись с лихвой. Сегодня в Ангрене проживает более 175 тысяч жителей. На относительно маловодной реке Ахангаран, давшей городу имя Ангрен, раскинулось Тюябугузское водохранилище. Это «Ташкентское море» любят жители столицы. Сооружена единственная в Средней Азии станция подземной газификации угля. В окрестностях города расположен Чаткальский заповедник…

— Надо торопиться домой, — спохватился Александр Николаевич, — чтобы успеть посмотреть с женой по телевизору хоккей.

И я уже не удивился.

Мы остановились около памятника 30-летию Победы. Бронзовый солдат застыл в броске с автоматом в руках.

— Нравится памятник? — спросил Зотов. — Здесь доля и моего участия.

И это прозвучало символично.

И послесловие к нашей беседе.

В доме отдыха в Суханове, под Москвой, в предпраздничные майские дни в честь очередного юбилея Победы состоялась встреча архитекторов с ветеранами войны. За столом собрались архитекторы из всех городов-героев. Гости произносили тосты. Взял слово и председатель Союза архитекторов:

— У меня есть последний номер «Строительной газеты», где напечатана статья «Воин и зодчий». Позвольте, я вам зачитаю эту статью.

И зачитал. После короткой паузы в притихшем застолье председатель сказал:

— Этот архитектор находится среди нас. Встаньте, пожалуйста, Александр Николаевич.

Зотов, покрасневший от волнения, встал. Все присутствующие за столом тоже встали и аплодисментами приветствовали архитектора с опаленным лицом. Каждый старался подобрать слова восхищения мужественной жизнью Зотова. А ведь эти люди сами прошли все круги ада войны.

Кто-то высказал предложение — каждому расписаться на этом номере «Строительной газеты». Зотову вручили газету, всю испещрённую автографами архитекторов-фронтовиков. Этот день запомнился ему на всю жизнь...

А мне запомнился с тех пор его подвиг, длиною в жизнь.

Вспомнит ли Республика Узбекистан накануне 70-летия Победы своего знаменитого ветерана войны архитектора районного планирования Александра Николаевича Зотова? Конечно вспомнит. Ведь есть улица Зотова в Ангрене, и сам город Ангрен. Есть его ученики. Ведь республика была стране второй матерью. Ташкент принял тысячи и тысячи беженцев, десятки эвакуированных заводов. Поэты и писатели, музыканты из Ленинграда, деятели «Мосфильма» с благодарностью вспоминали дружественный город, давший им приют в годы войны. Нарицательным стало название книги Александра Неверова «Ташкент – город хлебный».. В республике Узбекистан, как и в России, чтут святую память о людях, отдавших жизнь за свою Родину. Думается, помнят и подвижнический подвиг ветерана войны Александра Зотова.

По крайней мере, в Ташкенте, в медицинской академии на кафедре глазных болезней проректор по учебной работе профессор Акилов Ф.А. (с 2005 года) в своих лекциях для пятикурсников лечебного, медико-педагогического и медико-профилактического факультетов приводит уникальные примеры тех, кто, будучи слепым, смог достичь профессиональных высот. И среди них архитектор Александр Никола­евич Зотов, по проекту которого построен город Ангрен.


Специально для «Столетия»

Статья опубликована в рамках социально-значимого проекта, осуществляемого на средства государственной поддержки, выделенные в качестве гранта в соответствии с распоряжением Президента Российской Федерации №11-рп от 17.01.2014 и на основании конкурса, проведенного Общероссийской общественной организацией Общество «Знание» России.



Эксклюзив
28.03.2024
Владимир Малышев
Книга митрополита Тихона (Шевкунова) о российской катастрофе февраля 1917 года
Фоторепортаж
26.03.2024
Подготовила Мария Максимова
В Доме Российского исторического общества проходит выставка, посвященная истории ордена Святого Георгия


* Экстремистские и террористические организации, запрещенные в Российской Федерации: американская компания Meta и принадлежащие ей соцсети Instagram и Facebook, «Правый сектор», «Украинская повстанческая армия» (УПА), «Исламское государство» (ИГ, ИГИЛ), «Джабхат Фатх аш-Шам» (бывшая «Джабхат ан-Нусра», «Джебхат ан-Нусра»), Национал-Большевистская партия (НБП), «Аль-Каида», «УНА-УНСО», «ОУН», С14 (Сич, укр. Січ), «Талибан», «Меджлис крымско-татарского народа», «Свидетели Иеговы», «Мизантропик Дивижн», «Братство» Корчинского, «Артподготовка», «Тризуб им. Степана Бандеры», нацбатальон «Азов», «НСО», «Славянский союз», «Формат-18», «Хизб ут-Тахрир», «Фонд борьбы с коррупцией» (ФБК) – организация-иноагент, признанная экстремистской, запрещена в РФ и ликвидирована по решению суда; её основатель Алексей Навальный включён в перечень террористов и экстремистов и др..

*Организации и граждане, признанные Минюстом РФ иноагентами: Международное историко-просветительское, благотворительное и правозащитное общество «Мемориал», Аналитический центр Юрия Левады, фонд «В защиту прав заключённых», «Институт глобализации и социальных движений», «Благотворительный фонд охраны здоровья и защиты прав граждан», «Центр независимых социологических исследований», Голос Америки, Радио Свободная Европа/Радио Свобода, телеканал «Настоящее время», Кавказ.Реалии, Крым.Реалии, Сибирь.Реалии, правозащитник Лев Пономарёв, журналисты Людмила Савицкая и Сергей Маркелов, главред газеты «Псковская губерния» Денис Камалягин, художница-акционистка и фемактивистка Дарья Апахончич и др..