Взорвана варварами ХХ столетия

Храмы тоже имеют свои судьбы — с горними и земными чертами. В том смысле, что появляются они там и в тех местах, где угодно Богу, но испытания претерпевают зачастую с участием человеческой воли, если не сказать по людскому произволу. Храмы рождаются, гибнут, поднимаются, снова гибнут и снова восстанавливаются.

Сегодня, 3 ноября исполняется 80 лет с того воистину черного дня, когда был взорван Свято-Успенский собор Киево-Печерской лавры, издревле именовавшийся «Великой Церковью», стоявший на высоком холме над Днепром, — быть может, самый «истоковый» храм русского православия, поскольку его закладывал еще сам преподобный Феодосий Печерский, ученик преподобного Антония Печерского, от которых и пошло по Руси православное монашество.

История эта запутанна, не прояснена и по сей день, обросла измышлениями и версиями — кто в действительности осуществил подрыв храма: немецкие оккупанты или все же советские подпольщики.

Писатель В. Солоухин в «Последней ступени» приводит беседу с фотографом К. Бурениным. Это не рассказ очевидца, а изложение своей версии. «А ненависть надо было разжигать. Когда немцы заняли Киев, мы взорвали заранее заминированный древний величественный Успенский собор в Киево-Печерской лавре, дабы свалить этот взрыв на немцев и разжечь ненависть к ним у верующего населения. Нам-то собор разве жалко? Всего ведь за семь лет перед этим в Киеве взорвали Златоверхий Михайловский монастырь ХIV в. с византийскими мозаиками и тысячи других соборов во всех городах России. Что нам собор?!».

Эмоции русского писателя-патриота понятны, резонность убедительная, однако такая версия все же — не факт. А факт — остается, страшный и мрачный: древний храм, «небеси подобная церковь», как говорили издревле, был взорван.

Попробуем поглядеть, что же происходило в те дни в Киеве.

Прежде всего, практика, которая применялась отступающими войсками Красной армии, верней, специальных подразделений, была такова: минировались все объекты, которые нельзя было оставлять врагу, дабы он не использовал их в военных и вспомогательных целях. В Киеве накануне сдачи в 1941 г. были заложены тысячи килограммов взрывчатки и взорвано множество сооружений.

Первое лаврское событие такого рода произошло 20 сентября. На смотровой площадке, прилегающей к старинной типографии, с которой открывается изумительный днепровский пейзаж. Площадка тогда именовалась «Вид», отсюда во все времена любовались панорамой прихожане, гости города. Т. Шевченко писал: «Кто, посещая Киево-Печерскую лавру, не отдыхал на типографском крыльце, про того можно сказать, что не был в Киеве…».

Жертвой тяги к созерцанию прекрасного ландшафта стала большая группа высокопоставленных немецких офицеров, взлетевших на воздух вместе с «Видом». Очевидцы вспоминали, что от взрыва опорная стена завалилась, останки немцы собирали в мешки даже с крыш.

Работник «Музейного городка» А. Гуржий позднее вспоминал: «Мать мне рассказывала, что ходила смотреть на взорванную смотровую площадку. Видела обрывки генеральских мундиров и погоны на деревьях...»

В верхней части Лавры, освобожденной от гражданского населения, — в «музейном городке» — были расквартированы отряды СС под командованием обергрупенфюрера Ганса Пруцмана и отдел военной полиции (участок «Россия-Юг»). Стояли на территории Верхней Лавры и немецкие зенитные установки. В нижней части Лавры, то есть в Ближних и Дальних пещерах, немцы разрешили восстановить работу монастыря, таким образом якобы противопоставив себя Советской власти, обитель закрывшей. 27 сентября, в праздник Воздвижения Креста Господня, с согласия оккупационных властей, монахи (насельники) во главе со схиархиепископом Антонием (князь Давид Ильич Абашидзе, 21 июня 2011 г. канонизирован как местночтимый святой УПЦ, среди его учеников в Тифлисской Духовной Семинарии был на рубеже веков Иосиф Джугашвили — Сталин) вернулись в Лавру. Владыке было тогда уже 84 года, но, несмотря на возраст, он возглавлял обитель до самой своей кончины 1 ноября 1942 г.

Очевидец тех событий, юрисконсульт Киево-Печерской Лавры профессор И. Никодимов пишет: «Начались восстановительные работы. Осуществлялись поиски: не подложены ли под помещениями мины? Ничего не нашли. Да и невозможно было обыскать все катакомбы и подземные пещеры монастыря. Наконец советские плакаты были сняты, безбожные надписи смыты и храму была возвращена прежняя красота».

Однако, учитывая произошедшие взрывы на Крещатике и зная об активности советских военных специалистов в «музейном городке» накануне ухода из Киева, работники музея продолжали поиски мин. В октябре 1941 г. директор музейного городка Н. Черногубов высказал оккупационной власти соображение, что Успенский собор заминирован, и следует отменить готовившийся торжественный молебен «на освобождение от большевиков». Молебен — не состоялся.

На уровне бургомистра было известно и о листовках подполья с угрозами взорвать Лавру. Однако немцы заявляли, что в Лавре все разминировано и что листовками террористы нагнетают обстановку.

В конце октября 1941 г. в разные дни были убиты в Лавре неизвестными лицами специалисты, хорошо знавшие устройство и коммуникации Лавры: тот же профессор Черногубов и инженер музейного городка Шеверницкий. Немцы публично объявили их жертвами «партизан-большевиков».

* * *

Более подробная хроника страшного дня такова. 3 ноября 1941 г., в понедельник, Киев посетил президент союзной немцам Словакии Йозеф Тисо. Примерно в 11 ч. 30 мин. Тисо и группа немецких генералов, среди которых был и комендант города генерал-майор Эбергард, на трех машинах подъехали к главным воротам Лавры. Около 11.40 Тисо вместе с опровождающими вошли в Успенский собор, осмотрели достопримечательности и в 12.30 уехали. Визит сняла словацкая кинохроника.

Спустя почти два часа после отъезда делегации внутри здания собора произошел небольшой взрыв. Три выбежавших из храма неизвестных были застрелены немецкими часовыми. Через несколько минут, примерно в 14.30, внутри собора произошел сильнейший взрыв, который разрушил здание, за исключением юго-восточного придела Иоанна Богослова, XVIII в.

О количестве взрывов есть разные версии: называют цифры от двух до четырех. «Первые три взрыва показались нам тогда игрушками, а вот в четвертый раз уж дало, так дало! Можно только представить, сколько надо ыло взрывчатки завести грузовиками под собор... Территория Лавры оказалась усеяна кусками мозаик собора, фресок, алтарной резьбы», — вспоминал очевидец.

«В Успенском соборе хранилось много старинных рукописей и книг, и теперь ветер разносил их горящие листы и разодранные фолианты с медными застежками — огненным дождем они сыпались на землю. И загорелось все — Трапезная церковь, Архиерейский дом в стиле барокко, древняя типография, все музеи, библиотеки, архивы, даже колокольня. С Подола было видно, как все ее пролеты светятся ярким оранжевым светом, словно она иллюминирована...»

Высокая 90-метровая колокольня Лавры являлась отличным наблюдательным пунктом. Была заминирована отступающими советскими войсками. Немецкие саперы разминировали колокольню, но она загорелась от горящих обломков взорванного собора.

Немецкая полиция безопасности высказалась так: «Масса взрывчатого вещества, по всей вероятности, была заложена еще раньше. Только благодаря заботливому оцеплению и тщательной охране всего здания, взрывы не произошли раньше. Очевидно, речь идет о покушении на особу президента Тисо».

* * *
Споры относительно авторов и непосредственных исполнителей взрыва длятся до сих пор. Можно выделить несколько основных версий.

Советская: минирование и взрыв Успенского собора — преступление немецких оккупантов. Из материалов Нюрнбергского процесса: «По приказу немецкого командования воинские части ограбили, взорвали и разрушили древнейший памятник культуры — Киево-Печерскую Лавру... Успенский собор, построенный в 1075–1089 гг. великим князем Святославом и расписанный внутри в 1897 г. известным художником В.В. Верещагиным, 3 ноября 1941 г. взорван немцами...» (В. М. Молотов, заместитель председателя Государственного комитета обороны СССР); «Я позволю себе специально обратить внимание Суда на то, что Киево-Печерская Лавра — это один из древнейших архитектурных памятников Советского Союза, это особо охраняемая культурная ценность, близкая сердцу советских людей, ибо это вещественная память древности» (Р.А. Руденко, главный обвинитель на Нюрнбергском процессе от СССР).

«Нельзя без скорби смотреть, — сообщал член Чрезвычайной Государственной Комиссии митрополит Киевский и Галицкий Николай, — на груды развалин Успенского собора, созданного в XI в. гением бессмертных строителей. От взрыва образовалось несколько огромных провалов в земле на окружающей собор территории, и, глядя на них, кажется, что даже земля содрогнулась при виде злодеяний тех, кто не имеет права на человеческое имя.

Точно страшный ураган пронесся по лавре, все опрокинул вверх дном, рассыпал и разбросал могучие лаврские здания. Два с лишним года Киев был закован в немецкие кандалы. Гитлеровские палачи принесли с собой в Киев смерть, руины, голод и казнь.

Все это со временем отойдет от близкого прошлого в отдаленное, но никогда не забудут этого злодеяния не только украинский и русский народы, но и все честное человечество во всем мире»...

На скамье подсудимых оказались именно те, против кого были найдены конкретные обвинительные документы или показания живых свидетелей преступлений. Признавший свою вину генерал Пауль Шеер, руководивший охранной полицией и жандармерией генерального комиссариата «Киев», в своем слове «не допускал, чтобы партизаны могли прибегнуть к уничтожению своего национального культурного памятника».

Комментаторы давно задаются вопросом: какая же мотивация могла быть основанием для взрыва у немецкой стороны?

Аналитики верно полагают, что уничтожение Успенского собора вполне укладывается в рамки нацистской политики пренебрежения и притеснения национального сознания, религиозных чувств и патриотизма местного населения. Начальная «либеральная оккупационная ситуация под временной военной администрацией» очень быстро, уже с первых недель и месяцев, изменилась на воплощение политической концепции «новой Европы» под лозунгом «разделяй и властвуй». Начальные «национальные реверансы» нацистских бонз теперь заключались в эту людоедскую формулу. К тому же акт разрушения храма вполне перекликается с приказом генерал-фельдмаршала фон Рейхенау «О поведении войск на Востоке», где, в частности, говорится о необходимости искоренения азиатского влияния на европейскую (читай: нордическую, арийскую) культуру и утверждается, что «никакие исторические или художественные ценности на Востоке не имеют никакого значения».

Немецкий ученый Ф. Хайер утверждает, что за взрывом в Лавре, скорее всего, стояли руководитель партийной канцелярии Мартин Борман и рейхскомиссар Эрих Кох, которые считали необходимым лишить Украину ее идеологического центра, поскольку даже возобновленный храм мог побудить исторические воспоминания.

В мемуарах «Внутри Третьего Рейха» бывшего нацистского министра вооружений и боеприпасов Альберта Шпеера, летом 1942 г. посетившего Киев, отмечается: «Мне сказали, что при Советах тут находился склад боеприпасов, который потом по неизвестным причинам взлетел на воздух. Позднее Геббельс рассказал мне, что в действительности рейхскомиссар Украины Эрих Кох решил уничтожить символ ее национальной гордости и приказал подорвать церковь...».

Бывший технический управляющий инспектор по вопросам войны Эдвин Грюцнер, находившийся во время описываемых событий в Киеве, впоследствии вспоминал: «Намного позже мы узнали, что церковь была взорвана по распоряжению Рейхскомиссариата в Украине (под командованием Эрика Коха). Символ того, что украинское национальное достояние должно быть ликвидировано, как само понятие».

Некоторые полагают, что взрыв древнего храма был предназначен для использования немецкой стороной в качестве козырной карты в антисоветской пропаганде, в русле «разрушения большевиками культурных достопримечательностей Киева».

Одной из возможных причин разрушения Успенского собора могла быть также глубоко законспирированная борьба между конкурирующими нацистскими ведомствами, направленная на дискредитацию соперника и перераспределение политического влияния. «Покушение» на Тисо в таком контексте могло быть осуществлено СС — с целью доставить серьезные неприятности службе безопасности и контрразведке. В киевском отделении военной разведки главенствовала мысль, что взрыв осуществлен эсэсовцами под командованием обергруппенфюрера Пруцмана. Намерение политической провокации проглядывает из послевоенных воспоминаний отдельных нацистских вождей. По воспоминаниям того же А. Шпеера, акция якобы вызвала возмущение Геббельса, что свидетельствует о ее несогласованности с наивысшим руководством Рейха, что она была составной тайного корпоративного плана отдельной нацистской группировки.

Разрушение храма могло иметь и полицейский характер, как повод для репрессий, поскольку взрыв произошел в канун годовщины Октябрьской революции. За неделю до 7 ноября в городе раздавались взрывы (в частности, 1 ноября сгорел дом горисполкома на Крещатике), и они стали поводом для массового расстрела заложников, введения комендантского часа с 16.00, усиления облав и тому подобное.

Убедительно выглядит и мотив заметания немцами следов разграбления культурно-исторических ценностей, чем они занимались весьма интенсивно. Кстати говоря, известно мнение о том, что немцы ждали взрыва собора, чтобы вывезти золото куполов, и впоследствии так и сделали.

Одним из серьезных аргументов в пользу версии о преднамеренном взрыве собора немцами считается пристальная фиксация взрыва немецкими хроникерами. Е. Кабанец и И. Колесник в исследовании «Трагедия Успенского собора» подробно исследуют фотоснимки, полученные Печерским заповедником от профессора Айхведе весной 1995 г. Это серия черно-белых фотографий, сделанных немецким офицером и обнародованных лишь в начале 1990-х его вдовой, не пожелавшей разглашения имени. Последовательная нумерация негативов прослеживается частично лишь в подборке лаврских сюжетов. Немецкий офицер много и старательно фотографировал в монастыре и окрестностях, с разных ракурсов. Последние отпечатки, с последовательными стадиями взрыва, снятые с низководного автогужевого моста через Днепр, а также передвижение и реакция охраны анализировались в прессе неоднократно, многие склоняются к тому, что немцы взрыв ожидали.

Есть версия и о случайном характере взрыва, вызванном включением электричества: якобы подложенные под помещением мины были соединены с электрической сетью, и включение тока привело их в действие.

Многими анализировались виды взрывных средств, которые могли быть в принципе использованы при разрушении Успенского собора. Судя по мощности взрыва — под Успенский собор было заложено большое количество взрывчатки — не менее трех тонн.

* * *

Руины Успенского собора длительное время служили немым укором посещавшим Лавру киевлянам и гостям столицы Украины. В 1962–1963 гг. остатки взорванного храма были законсервированы, а взорванная часть закатана под асфальт.

В 1984 г. был утвержден проект восстановления Успенского собора в том виде, в котором он сохранился к началу XX ст. Но начались споры касательно типа фундаментов, которые должны были так или иначе уничтожить культурный слой. 7 сентября 1991 г. Кабинет министров Украины принял постановление о воссоздании Успенского собора. В 1999 г. началось восстановление храма в новых материалах. Благодаря восстановлению храма грандиозный лаврский ансамбль приобрел прежний целостный вид. 24 августа 2000 г. Успенский собор был освящен.

На памятном камне около восстановленного собора надпись: «В 1941 г. взорван варварами ХХ столетия».

И у восстановленного Успенского храма Киево-Печерской Лавры творятся чудеса. В день праздника Феодосия Печерского (16 мая по нов. ст.) над куполами собора появляется красочная радуга-гало и сияет в небе.

Еще совсем недавно у нас была возможность, приезжая в Киев, «матерь городов русских» и «удел Пресвятой Богородицы», приходя в Лавру, любоваться благолепием этого храма и всей обители, бывать здесь на храмовых службах, прося Богородицу и святых отцев Киево-Печерских ходатайствовать за нас пред Престолом Божиим. Увы, на нынешнюю, существенно помраченную ересью самосвятства, нацизмом и русофобией Украину, так просто не поедешь. Молимся о тех, кто несет там сегодня крест исповедничества.

Современные фото — автора.