Столетие
ПОИСК НА САЙТЕ
28 марта 2024
Особенно страшно было по ночам...

Особенно страшно было по ночам...

Страница из летописи героической обороны Севастополя
08.05.2007

Для большинства из нас оборона городов–героев во время Великой Отечественной лишь страница история. Но для некоторых наших соотечественников – это часть биографии. Для Елизаветы Яковлевны Розен такой частью биографии стала оборона Севастополя.

- В каком качестве Вы были в Севастополе?

- Я была вольнонаемной санитаркой в Центральном госпитале Черноморского флота. У меня мама там служила военврачом, и меня туда взяли, как и других четырнадцатилетних девочек, в первую очередь - стирать, крахмалить и гладить белье, и вообще, сбегай, подай-принеси. В том возрасте мы как раз для этого подходили. Старшим за нами не угнаться было.

К уходу за ранеными нас по малолетству не допускали. Вот и наглаживали белье до ломоты в руках еще теми, старорежимными тяжеленными чугунными утюгами на углях. Больше всего мы боялись строгой сестры-хозяйки – не дай Бог, что-то не так сделаешь. Запросто могла работу не принять.

Я еще хорошо пела и играла на пианино и часто на самодеятельных концертах перед ранеными выступала. Эти выступления потом и помогли спастись, совсем нежданно-негаданно.

- Во время осады что больше всего запомнилось?

- Немецкие бомбежки. Особенно страшно было по ночам, когда немцы на город для устрашения пустые дырявые бочки вместе с бомбами сбрасывали. Они такой страшный вой издавали. И еще вспоминается фильм "Ходжа Насреддин", точнее реакция раненых на него. Среди ночи вдруг раздается душераздирающий вопль, и сестра бежит, как ей кажется, к страдальцу. А ей выздоравливающие с хохотом сообщают, что это они "пытку с помощью веревочной петли" устроили. Была такая сцена в фильме. Как же они надоели сестрам этой пыткой…

- Как Вам удалось покинуть Севастополь?

- Честно говоря, нас с мамой спасло просто чудо. Дело в том, что она была очень исполнительным человеком, и ей в голову просто не пришло добиваться нашей эвакуации. Для нее всегда приказ был свят – раз надо, значит, надо. Не приказано эвакуироваться.

И вот уже последние корабли из порта собираются уходить, я бреду по набережной, а мне навстречу старпом одной подводной лодки – он у нас недавно из госпиталя как раз выписался. Меня он помнил, потому что ему очень нравилось, как я романсы пою. Увидел меня и встал. "Ты что здесь делаешь?" - спрашивает. Я отвечаю, что мы остаемся. Тут он просто нехорошо выразился, и говорит: "Чтоб через час вы с матерью на таком-то пирсе были. Вещей минимум берите".

Я бегом к маме и мы быстро побежали, куда сказано. Там он нас встретил и отправил на свою подлодку. Мы там оказались единственными женщинами. Командир, конечно, ругался: во-первых, лишний балласт, во-вторых, еще и женщины, моряки же люди страшно суеверные, но все-таки оставил. Только дал нам по стакану водки и велел выпить залпом. Очень мудрая мера – чтобы мы под ногами не путались. Мы, естественно, быстро отключились и пришли в себя, только когда уже пора было вылезать. Оказалось, перед погружением наша лодка под бомбежку попала, но мы ничего даже не слышали и никому не мешали.

Потом, уже через много лет, мама встретила медицинскую сестру, которая с ней работала. Она осталась в Севастополе, немцы ее взяли в плен и отправили в концлагерь. Там ее спасло то, что взяли работать медсестрой в больничке для пленных. Она говорила, что это было самое нелепое медицинское учреждение на свете – врачи и сестры есть, а медикаментов совсем не было. Единственное, что немцев волновало – это чтобы тиф не начался…

А у нас, когда очутились на Большой земле, первое время было ощущение какой-то неестественной тишины, правда, недолго, там тоже начались бомбежки, но все-таки не такие мощные, как в Севастополе...

Беседовала Анна Петросова

Специально для Столетия


Эксклюзив
28.03.2024
Владимир Малышев
Книга митрополита Тихона (Шевкунова) о российской катастрофе февраля 1917 года
Фоторепортаж
26.03.2024
Подготовила Мария Максимова
В Доме Российского исторического общества проходит выставка, посвященная истории ордена Святого Георгия


* Экстремистские и террористические организации, запрещенные в Российской Федерации: американская компания Meta и принадлежащие ей соцсети Instagram и Facebook, «Правый сектор», «Украинская повстанческая армия» (УПА), «Исламское государство» (ИГ, ИГИЛ), «Джабхат Фатх аш-Шам» (бывшая «Джабхат ан-Нусра», «Джебхат ан-Нусра»), Национал-Большевистская партия (НБП), «Аль-Каида», «УНА-УНСО», «ОУН», С14 (Сич, укр. Січ), «Талибан», «Меджлис крымско-татарского народа», «Свидетели Иеговы», «Мизантропик Дивижн», «Братство» Корчинского, «Артподготовка», «Тризуб им. Степана Бандеры», нацбатальон «Азов», «НСО», «Славянский союз», «Формат-18», «Хизб ут-Тахрир», «Фонд борьбы с коррупцией» (ФБК) – организация-иноагент, признанная экстремистской, запрещена в РФ и ликвидирована по решению суда; её основатель Алексей Навальный включён в перечень террористов и экстремистов и др..

*Организации и граждане, признанные Минюстом РФ иноагентами: Международное историко-просветительское, благотворительное и правозащитное общество «Мемориал», Аналитический центр Юрия Левады, фонд «В защиту прав заключённых», «Институт глобализации и социальных движений», «Благотворительный фонд охраны здоровья и защиты прав граждан», «Центр независимых социологических исследований», Голос Америки, Радио Свободная Европа/Радио Свобода, телеканал «Настоящее время», Кавказ.Реалии, Крым.Реалии, Сибирь.Реалии, правозащитник Лев Пономарёв, журналисты Людмила Савицкая и Сергей Маркелов, главред газеты «Псковская губерния» Денис Камалягин, художница-акционистка и фемактивистка Дарья Апахончич и др..