Эхо "большого времени"

Статья А. Самоварова "Национал-большевизм как болезнь ума" побуждает меня выступить с нижеследующими заметками, ибо я самым непосредственным образом причастен к популяризации этой самой "болезни". Именно мной был составлен и снабжен обширным предисловием и комментариями самый объемный на сегодняшний день том сочинений основоположника и теоретика национал-большевизма Н.В. Устрялова (Николай Устрялов. "Национал-большевизм". – М., "Алгоритм" - "Эксмо", 2004). О жизни и творчестве Устрялова на сайте "Столетие" рассказывается также в статье Александра Репникова.

Александр Самоваров не любит советский период русской истории. Что ж, я тоже не пламенный поклонник последнего с тех пор как меня в начале 1980-х годов чуть не стошнило при чтении школьного учебника обществоведения, настолько лживым и глупым он показался даже шестнадцатилетнему подростку. Выйдя из "рядов ВЛКСМ" по собственному желанию в 1990-м, я с той поры никак не был причастен к коммунистическим организациям. В Интернете легко найти памфлеты против меня как "реакционера", написанные левым стихотворцем и публицистом Дмитрием Черным. Но, "при всем при том", я полагаю национал-большевизм Устрялова не только не "болезнью", а одним из выдающихся созданий русского ума, концепцией, в главном адекватно описывающей место советского семидесятилетия в русской истории.

Можно проклинать советскую эпоху, но как не видеть ее ярко выраженного национального характера? Тысячей нитей связана она с предшествующей русской историей, и (если мы считаем великую поэзию выражением народной души) что-то же значит следующее: крупнейшие наши поэты XX века – Блок, Есенин и Маяковский - приняли и воспели Октябрьскую революцию. Как бы потом они в ней не разочаровывались, стихи с "реставрационным" настроем в их творчестве отсутствуют: "К старому возврата больше нет". Список можно продолжить: Белый, Брюсов, Клюев, Хлебников… Да и у кумиров наших либералов – Мандельштама, Пастернака, Цветаевой – антибольшевистские филиппики соседствуют с (вполне искренними, по уверениям исследователей их творчества) просоветскими одами.

Кроме того, зачеркивая коммунистический период, мы забываем, что во многом существуем за счет его достижений – без ядерного щита, созданного именно тогда, наша национальная независимость была бы явно проблематичной, и верх неблагодарности об этом забывать. Самое же главное, если мы стремимся к целостному, а не травмированному национальному самосознанию, то не должны вырывать из нашей истории советское семидесятилетие как якобы уродливое отклонение от ее магистрального пути. Подобную вивисекцию нетрудно совершить с любой другой эпохой (например, с петербургским периодом за его "западничество" - такого рода идеи встречаются в патриотической печати).

#comm#Мы должны поместить советскую эпоху в контекст "большого времени" (сопрягая, скажем, с правлениями Ивана Грозного и Петра Великого), где оно будет восприниматься как, безусловно, трагическая, но и великая неудачная попытка России предложить миру цивилизационный проект, альтернативный западному. Только тогда оно перестанет быть бесконечно кровоточащей раной нашего прошлого, а, следовательно, и настоящего с будущим.#/comm#

Согласно нашей национальной мифологии все сколько-нибудь значимые явления отечественной культуры имеют свой исток в Пушкине. Нетрудно будет найти такой исток и для национал-большевизма Устрялова. Вспомним знаменитые пушкинские слова из неотправленного письма к Чаадаеву от 19 октября 1836 года: "… клянусь честью, что ни за что на свете я не хотел бы переменить отечество или иметь другую историю, кроме истории наших предков, такой, какой нам Бог ее дал". Как мне кажется, это не только наилучший эпиграф к национал-большевизму, это - его суть: а последняя, вопреки распространенному заблуждению, не в воспевании революции и социализма, а в смиренном принятии своей истории, такой, какая она есть, а не такой, какой нам ее хочется видеть, в реализме, умеющем "видеть вещи в их развитии, в их общей связи и тем самым быть не только их зеркалом, но и орудием их преобразования" (Н.В. Устрялов).

Ассоциативно здесь вспоминаются слова еще одного свободнейшего (наряду с Пушкиным) русского ума – В.В. Розанова (цитаты из которого в сочинениях Устрялова встречаются неоднократно):

"ДО КАКОГО ПРЕДЕЛА

МЫ ДОЛЖНЫ ЛЮБИТЬ РОССИЮ

…до истязания; до истязания самой души своей. Мы должны любить ее до "наоборот нашему мнению", "убеждению", голове. […] и так, - любите русского человека "до социализма", понимая всю глубину "социальной пошлости" и социальной "братство, равенство и свобода" (из письма Э.Ф. Голлербаху от 26 октября 1918 г.). Здесь, на мой взгляд, схвачен экзистенциальный центр национал-большевизма – вера в Россию, но не Россию интеллигентских грез (никогда не сбывающихся), а в Россию историческую. У русского интеллигента ведь как? То, что ему нравится – национально, то, что не нравится – антинационально. Но это же детское восприятие истории, и к тому же неосновательная претензия на обладание абсолютной истиной. Кстати говоря, современные левые, отрицающие и до- и пост-советскую Россию, никак не могут быть названы национал-большевиками, ибо сугубо догматичны, наивно телеологичны (у русской истории была якобы одна-единственная цель – создание СССР) и абсолютно недиалектичны (что, конечно, позорно для поборников диалектического материализма).

Тут, конечно, возникает терминологическая путаница с понятием "национал-большевизм". Для Устрялова это была просто временная форма национализма, которая соответствовала конкретной эпохе. Живи он сегодня, нет сомнений, к лимоновцам, а тем более к КПРФ он бы не примкнул. Поэтому тот, кто хочет соответствовать духу, а не букве "национал-большевизма", должен быть в наше время национал-либералом (кем, между прочим, и являлся Устрялов до 1920 года, когда он понял, что социализм в России "всерьез и надолго" и потому нужно приспосабливать к нему национальную доктрину). Национал-большевизм сегодня – это национал-либерализм. И, если А. Самоваров примет эту формулу, у нас с ним никаких противоречий не останется.

Национализм по самому существу национального бытия – есть самая текучая и переменчивая идеология, она одновременно и субидеология (то есть может быть инкорпорирована и либерализмом, и социализмом, и традиционализмом) и суперидеология (то есть использовать любые идеологии в своих целях). Надо последовательно встать на точку зрения диалектического понимания национального развития, которую еще в 1901 году замечательно сформулировал П.Б. Струве в статье "В чем же истинный национализм?": "Формальная идея национального духа выражает бесконечный – с точки зрения отдельных личностей и поколений – процесс, содержание которого постоянно течет, в котором все как бы оно ни строилось основательно, столь же основательно разрушается и перестраивается. Нет никакого определенного психического содержания, которое могло бы заявлять и поддерживать претензию на монопольное обладание формою национального духа. Сегодня ты, завтра я – так может сказать одно содержание, течение, направление другому. Коллективный дух стихийным процессом одно отберет, другое отбросит и так далее, до бесконечности. Никакая мысль, никакая форма – государственная или общественная – не может быть неприкосновенна перед этим могущественным сверхиндивидуальным или соборным творчеством, за исключением тех условий, которые обеспечивают свободный ход и богатство великого творческого процесса". Любовь к родине, размышляет Струве, обычно сравнивают с любовью к матери, это верно, но "родина нам не только мать. Она в такой же мере – наше дитя. Мы в сознательной и бессознательной жизни, духовно и материально, одно поколение за другим, творим и растим нашу родину. … Мы творим ее живую и вечно меняющуюся ткань". Национальный дух слагается как из воспоминания, так и из пророчества, равно важны как оглядка на прошлое, так и стремление к будущему. Между тем, иронизирует Петр Бернгардович, "нашлись люди, … которые уверили себя и других, что им удалось узреть национальный дух и снять с него даже не одну фотографию в разных позах… Эти изображения они предлагают всем и каждому, по ним они желают лепить (или коверкать?) живое лицо народа".

Давайте же не будем такими незадачливыми фотографами "национального духа", давайте пытаться чувствовать дух времени. Большевизм нужно не продолжать ожесточенно пинать, а – с почестями похоронить. Будущее за другими формами национальной жизни. Но именно "национал-большевизм" Устрялова и учит нас такому подходу к историческому процессу.