За "кадром" московского саммита

Накануне визита председателя КНР Ху Цзиньтао в Москву об иранской ядерной проблеме, как теме повестки переговоров на высшем уровне, в СМИ упоминалось вскользь. Лидер Китая был тепло принят в Москве, но какие-то существенные итоги его визита, наверное, оказались за "кадром". Дело в том, что западное сообщество может настоять на прекращении любого сотрудничества с Ираном в энергетической (в том числе атомной) сфере. Наложат ли тогда Китай и Россия вето? Или будут продолжать сотрудничество с Ираном нелегально?

Конечно, не стоит искать результатов консультаций по Ирану, которые провели оба лидера, в их Совместной декларации о стратегическом партнерстве. Там, как и положено в декларативном документе, отражены сами собой подразумевающиеся подходы. Значительно важнее, как руководители России и Китая намереваются на самом деле реагировать на обострение ситуации вокруг Ирана.

Ведь Россия и Китай – единственные великие державы, тесно сотрудничающие с Ираном. Правда, интересы обеих стран различны. Иран интересует Россию как покупатель некоторых высоких технологий и вооружений. Есть совместные проекты и в других отраслях, но их роль пока что незначительна. В то же время Иран является для России потенциальным конкурентом в нефтегазовой сфере. Правда, пока что рынки обеих стран-экспортеров пересекаются слабо. Иран становится одним из главных поставщиков нефти и газа для Китая, осваивает индийское направление. Россия же действует главным образом на Западе, поставки в Китай незначительны. Но уже в Армении интересы России и Ирана недавно схлестнулись, причем в выигрыше оказался "Газпром", заставивший Армению согласиться на продажу ему строящегося газопровода, ведущего от иранской границы.

С 2004 года Китай является главным покупателем иранской нефти (правда, сам Иран занимает пока 3-е место среди экспортеров нефти в КНР). Скоро Китай будет также основным потребителем иранского газа, чему способствуют активное проникновение китайского капитала в газовую отрасль Ирана и многомиллиардные контракты. Один из них – относительно разработки месторождения Ядаваран – оценивается в $70 млрд и предусматривает поставки газа и нефти в Китай на 25 лет. В рамках давно существующего китайско-пакистанского партнерства прорабатываются возможности создания газо- и нефтетранспортного коридора через Пакистан: от порта Гвадар, к реконструкции которого для приема танкеров и контейнерных судов проявили интерес и Китай, и Иран, а также от иранской границы (правда, известную техническую трудность представляет транспортировка через хребет Каракорум).

#comm#Естественно, что Китай крайне заинтересован в том, чтобы сделать Иран своим энергетическим придатком, привязывая его выгодными тому контрактами и кредитами (денег от одного Ядаваранского контракта хватит Ирану, чтобы покрыть любые издержки от экономических санкций). Но надо полагать, что одной этой целью Китай не ограничивается.#/comm#

Происходящее следует рассматривать через призму борьбы великих держав. Таких сейчас в мире две – США и Китай, причем последний все увереннее бросает вызов мировому лидерству Штатов. И вот, вырисовывается интересная ситуация. В то время, как США завязли в авантюрах на Среднем Востоке, "учат демократии" бывшие советские республики, "наводят порядок" на Балканах, Китай за несколько лет прибрал к рукам экономики многих стран такого богатейшего континента, как Африка. Особенно велик интерес Китая к Анголе, обладающей третьими по величине (после Ливии и Нигерии) запасами "черного золота" на "черном континенте". Африка – это не столько даже нефть и газ, сколько редкие металлы (уран, в частности). В начале года подписано соглашение о создании Китаем так называемой совместной экономической зоны в Зимбабве. Но и другие страны Африки также не обойдены вниманием Поднебесной. В их экономики Китай планирует инвестировать не один миллиард долларов. Для ряда стран, как, например, для Судана, Китай уже стал главным торговым партнером, причем такая переориентация произошла буквально за пять последних лет. Растет экономическая, а с ней и политическая зависимость многих стран "черного континента" от КНР. Это происходит тем легче, чем нестабильнее та или иная африканская страна. А очагов нестабильности тут в избытке. На смену европейским колониальным и постколониальным порядкам в Африке приходят порядки китайские.

#comm#Африка – только один из плацдармов утверждения китайского влияния. Не меньшее значение имеет также Латинская Америка. Венесуэла значится среди важных энергетических доноров Поднебесной – важных не только в экономическом, но в политическом смысле. Всюду в "третий мир", где наблюдается недовольство насаждаемым Pax Americana, приходит Китай.#/comm#

Теперь посмотрим на тактику Ирана. Допустим, Иран стремится создать атомную бомбу. Разве стал бы он тогда размахивать мечом, особенно стараясь задеть при этом Израиль, зная, какой резонанс подобные демарши вызывают в общественном мнении не только США, но и Европы? Нет, конечно, он старался бы как можно меньше привлекать к себе внимание. Ведь когда-то "тихой сапой" даже Бразилия, ЮАР и Швеция овладели технологиями создания атомной бомбы, о чем открыто и заявили, и ничего. Предположим далее, что создаст Иран атомную бомбу, и что? Начнет войну с Америкой или Израилем? Смешно. Или будет гарантирован от американского нападения, держа Израиль под ядерным прицелом? Так США вроде и не грозились напасть на Иран, пока тот не начал активно разрабатывать свою ядерную программу.

За воинственными буффонадами Ахмадинежада явно скрывается другое (хотя создание атомной бомбы тоже может параллельно производиться). И это не только маневр, держащий США в напряжении и отвлекающий их внимание от объектов китайской экспансии. Для такого спектакля нужна заинтересованность самого Ирана, а не одного лишь Китая (влияние последнего не надо переоценивать). И тут самое время вспомнить, что президент Ирана – не глава государства, а кто-то вроде нашего премьер-министра, тогда как высшее руководство политикой страны осуществляют аятоллы во главе с духовным вождем Исламской республики.

#comm#Фундаменталистский режим утвердился в свое время в результате ожесточенной борьбы между вчерашними противниками шаха. Исламисты оказались сильнее. #/comm#

Победа Хомейни и его сторонников была отмечена жестокими репрессиями против сторонников светского демократического развития Ирана. Этих сторонников там осталось немало и сейчас. Крупные национальности Ирана – курды и азербайджанцы – всегда проявляли тенденции к автономии и даже к сепаратизму. Предыдущий президент Ирана Х. Рафсанджани делал определенные шаги в сторону либерализации режима по западным канонам и нормализации отношений с США. Это могло быть чревато мягким демонтажем власти аятолл, и те приняли свои меры. Испокон веков для внутренней консолидации используется образ внешнего врага. "Большой шайтан", мешающий Ирану обрести свой "мирный атом" – борьба с таким врагом есть высший патриотический долг, независимо от национальности, религии, убеждений. Древняя и простая, как мир, технология.

США, увязшие в Ираке и Афганистане, не решатся на войну с Ираном, поскольку получат еще один фронт. А когда они уйдут из обеих оккупированных ими стран (а это случится, вероятно, уже в ближайшей перспективе), то эффект поражения при этом будет еще сильнее, если перед тем США успеют побомбить Иран. Единственный дивиденд США могут получить только от достойного ухода и мирного соглашения с Ираном. Администрации Буша накануне выборов 2008 года будет важно обратить свои сплошные провалы в победу. И следует ожидать, что режим аятолл пойдет им навстречу – в обмен на лояльное отношение. Ирак и Афганистан как спелый плод упадут в руки Ирана и станут его, а опосредованно и Китая, безраздельной сферой влияния. В награду за такое аятоллы, при одобрении Пекина, быть может, даже откроют инспекторам МАГАТЭ двери всех своих ядерных объектов (атомные боеприпасы, если они есть, будут к тому времени надежно спрятаны).

#comm#Конечно, некоторая вероятность войны все равно остается при любом раскладе. Китай не может недооценивать такой возможности.#/comm#

Он вложил немалые средства в Иран и не заинтересован терять такого партнера (как и Россия, хотя Россия, конечно, гораздо в меньшей степени). Совместное присоединение России и Китая к последней резолюции Совбеза ООН служило сигналом Ирану, чтобы он не перестарался.

Теперь главы двух государств должны были обсудить стратегию действий на ближайший период в связи с тем, что новый ультиматум Тегерану истекает 22 мая. Можно предполагать, что эта стратегия будет включать в себя одобрение некоторых новых экономических санкций, но таких, чтобы экономические интересы обеих стран в Иране не пострадали. Однако западное сообщество может настоять на прекращении любого сотрудничества с Ираном в энергетической (в том числе атомной) сфере. Наложат ли тогда Китай и Россия вето? Или будут продолжать сотрудничество с Ираном нелегально?

Сдается, что временный демарш в начале марта с якобы начавшимся отъездом российских специалистов-атомщиков со стройки Бушерской АЭС мог быть репетицией перехода к такому нелегальному сотрудничеству. Но, если Россия все-таки решит свернуть свои работы в Иране (это возможно, учитывая меньшую, по сравнению с Китаем, заинтересованность российских элит в Иране), осмелится ли Китай в одиночку нарушить санкции ООН? Пекину явно не хотелось бы оказаться перед таким выбором. Такова, видимо, подоплека политической составляющей прошедшего в Москве саммита.