Столетие
ПОИСК НА САЙТЕ
28 марта 2024
Гаага делает ставки

Гаага делает ставки

Геополитические игры Гаагского трибунала
Петр Искендеров
03.06.2011
Гаага делает ставки

В понедельник (6 июня) Главный прокурор Международного уголовного трибунала для бывшей Югославии Серж Браммерц представит свой очередной доклад на заседании Совета Безопасности ООН. По имеющейся информации, он не только рапортует о начале слушаний по делу экс-командующего армией боснийских сербов генерала Ратко Младича, но и вновь поставит в вину Сербии недостаточное сотрудничество с Гаагским трибуналом.

На этот раз с трибуны Совета Безопасности ООН будет подтверждено требование немедленного ареста и выдачи в Гаагу бывшего лидера хорватских сербов Горана Хаджича. Данное требование позволит Западу вновь не брать на себя никаких обязательств в отношении сербской заявки на вступление в Евросоюз.

Тем более, что начинающийся процесс над генералом Младичем обещает быть долгим. Ведь Запад изначально отвел слушаниям по данному делу решение ключевой геополитической задачи: подтвердить официальную версию всей этно-гражданской войны на территории Боснии и Герцеговины 1992-1995 годов, обосновать неизбежность и справедливость бомбардировок авиацией НАТО позиций боснийских сербов в 1994-1995 годах, а также нелегитимность самой боснийской Республики Сербской как «продукта геноцида и этнических чисток». Решение данной задачи позволит с правовой и политической точек зрения окончательно подавить сопротивление боснийских сербов и добиться унификации Боснии и Герцеговины под властью мусульман Сараево. Кроме того, США, НАТО и Европейский союз смогут ссылаться на обвинительный вердикт Гаагского трибунала в обоснование поддержки албанских сепаратистов Косово и своего собственного одностороннего вооруженного вмешательства в других стратегически важных районах мира – в первую очередь в Ливии, Сирии, Иране и Пакистане.

Что же касается конкретно Главного прокурора Сержа Браммерца, то у бельгийского юриста имеется личный мотив добиться максимально громкого успеха на своем нынешнем посту. Ведь до назначения Главным прокурором Гаагского трибунала он от имени международного сообщества занимался расследованием убийства в Бейруте в 2005 году бывшего премьер-министра Ливана Рафика Харири – но так и не смог дать исчерпывающую картину этого резонансного преступления. Во многом в силу неспособности или нежелания нарушать те геополитические установки, которые США и ЕС применяют к взаимоотношениям в регионе – демонизируя Сирию и Иран, в целом покровительствуя Израилю и регулируя в своих интересах обстановку в Ливане.

Среди основных пунктов обвинительного заключения в деле генерала Младича (№ IT-09-92-I) фигурируют «геноцид, преступления против человечности и нарушение законов и обычаев войны». В тексте последней версии документа, подписанной 1 июня текущего года Сержем Браммерцем, утверждается, что «с 12 мая 1992 года вплоть до 30 ноября 1995 года Ратко Младич принимал участие во всеобъемлющем совместном преступном предприятии, преследовавшем цель перманентного изгнания населения из числа боснийских мусульман и боснийских хорватов с территорий Боснии и Герцеговины, на которые претендовали боснийские сербы, при помощи следующих преступных методов, включенных в настоящее обвинение: геноцид, преследования, изгнания, убийства, депортации, негуманное обращение (насильственное перемещение)». Среди членов вышеупомянутого «совместного преступного предприятия» фигурируют, в частности, ныне покойный президент Югославии Слободан Милошевич, первый президент боснийской Республики Сербской Радован Караджич, его преемница на данном посту Биляна Плавшич, лидер Сербской радикальной партии Воислав Шешель и другие видные представители сербов Югославии, Сербии и Боснии и Герцеговины. Как утверждается в обвинительном заключении, «каждый из них своим действием или бездействием вносил вклад в достижение их совместной цели».

Ключевым звеном обвинения являются события, связанные с взятием армией боснийских сербов под командованием генерала Младича города Сребреница в июле 1995 года.

Обвинение квалифицирует их как геноцид, заключавшийся в расстреле подчиненными Младича по его приказу восьми тысяч боснийских мусульман – хотя продолжавшиеся все последующие годы расследования не подтвердили ни указанное число жертв, ни сам факт гибели людей в результате расстрела, а не боевых действий.

Более того, многие из якобы расстрелянных впоследствии были обнаружены в других странах (в частности, в Швеции) или приняли участие в первых послевоенных всеобщих выборах в Боснии и Герцеговине.

Что характерно – первый вариант текста обвинения против Ратко Младича и Радована Караджича (арестованного властями Сербии и переправленного в Гаагу летом 2009 года) был обнародован как раз летом 1995 года – однако он был составлен «по совокупности» всех событий периода этно-гражданской войны в Боснии и Герцеговине. Новый документ за подписью тогдашнего Главного прокурора Гаагского трибунала Ричарда Голдстоуна - в котором уже фигурировала Сребреница – появился в ноябре 1995 года в разгар переговоров по боснийскому урегулированию в Дейтоне. США, НАТО и Евросоюз успешно использовали его для усиленной обработки общественного мнения и давления, прежде всего, на президента Югославии Слободана Милошевича с тем, чтобы добиться наиболее выгодного для мусульман Сараево разграничения территорий в Боснии и Герцеговине и отстранения от власти харизматичных для местных сербов Младича и Караджича. Политическая подоплека обвинения была столь очевидной, что сам Ричард Голдстоун, уходя позднее в отставку со своего поста с поста Главного прокурора Гаагского трибунала, откровенно заявил, что в боснийской войне «все виноваты одинаково», в частности, хорваты свирепствовали не меньше сербов. Тем не менее, это обстоятельство не помешало ему изначально выдать ордера на арест 54-х боснийских сербов, семи боснийских хорватов и лишь одного боснийского мусульманина.

Положение о «геноциде мусульман Сребреницы» содержалось в ряде последующих приговоров, вынесенных Гаагским трибуналом в рамках его обвинительной концепции о сербском «совместном преступном предприятии» в Боснии и Герцеговине, а также в вердикте Международного суда ООН в Гааге, обнародованном в феврале 2007 года по иску Боснии и Герцеговины против Югославии.

Боснийские власти обратились в данную судебную инстанцию с требованием признать ответственность тогдашней СРЮ (в которую входили Сербия и Черногория) за геноцид боснийских мусульман еще в 1993 году – то есть за два года до событий в Сребренице. В более позднюю версию иска вошел и этот эпизод. В иске Боснии и Герцеговины утверждалось, что геноцид был порожден сербской националистической идеологией, осуществлялся при финансовой и военной поддержке Белграда и при активном участии офицеров югославской армии.

Однако Международный суд отклонил боснийский иск. Убийство восьми тысяч жителей Сребреницы было квалифицировано как геноцид, однако вина за него возложена на армию боснийской Республики Сербской. В приговоре говорится, что «не доказано ни то, что армия СРЮ участвовала в убийствах в Сребренице, ни то, что эти убийства планировали политические лидеры СРЮ». Суд частично признал ответственность Белграда за события в Боснии и Герцеговине, но данные эпизоды не считаются геноцидом. Властям СРЮ было поставлено в вину то, что они не использовали свое влияние на боснийских сербов для предупреждения геноцида и наказания виновных в нем. Подобный вердикт привел к возникновению серьезной коллизии между решениями Международного уголовного трибунала для бывшей Югославии и Международным уголовным судом. Первый продолжает настаивать на «геноциде» в исполнении «совместного преступного предприятия» с участием югославского лидера Слободана Милошевича. Второй - освобождает руководство Югославии от подобного обвинения.

Поэтому обвинение против Ратко Младича вынуждено использовать новые приемы.

Имеющаяся информация позволяет утверждать, что ставка будет сделана на двух ключевых положениях – информации, содержащейся в так называемых «дневниках» генерала, а также на показаниях Плавшич и Караджича.

О «дневниках» Ратко Младича стало официально известно в сентябре 2010 года. Тогда итальянская газета «Репубблика» в статье под броским заголовком «Ужасные дневники Младича: «Мы должны уничтожить мусульман, чтобы построить «Великую Сербию» обнародовала несколько фрагментов, призванных еще больше шокировать западное общественное мнение. Газета утверждала, что 18 тетрадей были обнаружены властями Сербии во время одного из многочисленных обысков в доме семьи Младича в Белграде и переданы в распоряжение Гаагского трибунала. По утверждению «Репубблики», данные дневники «являются важнейшим доказательством вины» генерала Младича, «которое так долго искало обвинение»: «Более 3500 страниц, которые еще больше, чем свидетельства выживших в той бойне в Сребренице, обличают палача».

Впрочем, характер документов и более чем сомнительные обстоятельства их появления сразу же породили вопросы. Прежде всего – на каком основании и с чьей санкции были обнародованы фрагменты документа, которые Гаагский трибунал намерен приобщить к рассматриваемому им делу? Ведь его судьи традиционно внимательно следят за тем, чтобы подобные свидетельства не становились достоянием средств массовой информации. Достаточно вспомнить скандал с пресс-секретарем бывшего Главного прокурора Трибунала Карлы дель Понте Флоранс Артманн – против которой даже выдвинули обвинения в разглашении следственной тайны. Похоже, речь шла о сознательной утечке информации, преследовавшей цель оказать давление не столько на Ратко Младича, сколько на уже представшего тогда перед Трибуналом Радована Караджича. Последний решительно отрицает свою вину по всем пунктам обвинения, настаивает на праве самостоятельно вести защиту и в связи с этим продолжает внимательно изучать все представленные документы – чем вызывает негодование Судебной палаты, пытающейся ускорить течение процесса. Поэтому сознательно растиражированная информация о «дневниках Младича» могла быть рассчитана на оказание психологического давления на обвиняемого с тем, чтобы вынудить его сотрудничать со следствием и, в частности, заранее дать показания против Ратко Младича.

Крайне сомнительно и конкретное содержание дневников с точки зрения возможности их использования в качестве доказательства вины генерала – именно вины за конкретно совершенные преступления, а не за абстрактные намерения. Вот наиболее характерные цитаты, более похожие на геополитические размышления, нежели на приказы об уничтожении боснийских мусульман в Сребренице и других районах: «Мусульмане – общий враг, наш и хорватов, мы должны их загнать в угол»; «Балканы превращаются во фронт войны между силами, которые хотят германизировать зону, и теми, кто хочет ее исламизировать».

Как нетрудно убедиться – речь идет о самой общей характеристике основных линий противостояния в этно-гражданской войне в Боснии и Герцеговине и более общем геополитическом фоне событий. В конце концов, о войне между христианством и мусульманством писал еще Сэмюэль Хантингтон.

К слову, вынесенное в заголовок и якобы принадлежавшее генералу Младичу утверждение - «Мы должны уничтожить мусульман, чтобы построить «Великую Сербию» - в тексте статьи отсутствует, и потому остается тайной его происхождение и само наличие в природе.

Что характерно, о существовании неких «дневников Младича» еще за месяц до статьи в «Репубблике» сообщила своим читателям белградская газета «Политика». В статье под названием «О чем говорят дневники Ратко Младича?» говорилось, что «военные дневники - это что-то совершенно иное, а то, что выплыло из мемуаров Младича, простые «напоминания» - заметки на полях во время заседаний, размышления, наброски… Характерным примером «Политика» считает одно из высказываний генерала, характеризующее его отношение к британско-американскому плану Вэнса-Оуэна по обустройству Боснии и Герцеговины: «План отклонить - в войне победить!» Сегодня можно спорить о том, правильно ли поступил тогда Ратко Младич – да и все руководство боснийских сербов – однако понятно, что подобная фраза не может служить доказательством вины обвиняемого в нормальном международном суде.

Так что понятно, что помимо дневников Младича, обвинение на процессе над генералом должно использовать и другие аргументы. И здесь самое время подчеркнуть, что в разработке выгодной Западу концепции войн на пространстве бывшей Югославии и, следовательно в обеспечении соответствующих антисербских приговоров, своя роль отведена каждому из фигурантов вышеупомянутого «совестного преступного предприятия» высокопоставленных сербов.

Отправным пунктом стали показания Биляны Плавшич. В 2003 году Гаагский трибунал приговорил ее к 11 годам тюрьмы за преступления против человечности с отбытием срока в Швеции. После начала войны в Боснии и Герцеговине она первоначально занимала пост вице-президента Республики Сербской, а затем в ноябре 1992 года вошла в состав Верховного командования армии боснийских сербов. В 1996 году она стала преемником Радована Караджича на посту президента боснийской Республики Сербской и занимала его до ноября 1998 года. В апреле 2000 года Гаагский трибунал обнародовал обвинительное заключение против Плавшич, и в январе 2001 года она добровольно отправилась в Гаагу.

Первоначально Биляна Плавшич отрицала свою вину, но затем пошла на сделку с правосудием. Она признала, что «преследовала по политическим, национальным и религиозным мотивам» несербское население, объяснив свои действия тем, что «слепо верила» соплеменникам-сербам. После этого признания трибунал снял с нее обвинения в военных преступлениях и геноциде, оставив преступления против человечности. Уже находясь в тюрьме, Плавшич написала книгу «Свидетельства», в которой изложила свою (и выгодную Гаагскому трибуналу) версию боснийской войны, представив в особенно неприглядном свете Радована Караджича.

Имеются серьезные основания предполагать, что политические метаморфозы Биляны Плавшич начались после ее двухчасовой беседы в июне 1997 года в Баня-Луке с тогдашним госсекретарем США Мадлен Олбрайт.

Именно тогда, по некоторой информации, Вашингтон устами Олбрайт предложил Плавшич политическое прикрытие и финансовую поддержку в обмен на смену политического курса. Не приходится сомневаться, что признания Плавшич будут востребованы на процессе против Ратко Младича.

Что же касается идеологического обоснования версии обвинения – то эта роль отводится находящемуся в застенках Гаагского трибунала Воиславу Шешелю. Он обвиняется не только в принадлежности к «совместному преступному предприятию» вместе с Милошевичем, Караджичем и Младичем, но и конкретно в идеологическом обосновании преступлений. Как заявила в своем выступлении еще в 2007 году главная обвинительница на процессе над Шешелем Кристина Даль, выступления обвиняемого в начале 1990-х годов с призывами к созданию «Великой Сербии», изгнанию хорватов, мусульман и других несербов из бывшей Югославии привели к массовым преступлениям против мирного населения. По утверждению обвинения Даль, Шешель формировал отряды «четников» и «отравлял» их пропагандой. Попавшие под влияние Шешеля боснийские сербы разрушали города, сжигали деревни, стремясь уничтожить целые группы населения только потому, что они были другой национальности и исповедовали иную религию. Среди пунктов обвинительного заключения: преследования по расовым и религиозным мотивам, депортации, незаконное помещение в места заключения, пытки и убийства, негуманное обращение, разрушения жилищ, грабежи и насилия. Утверждается, что находившиеся под контролем Шешеля полувоенные формирования совершили эти преступления в ходе вооруженных конфликтов в 1991-1995 годах в Хорватии, Боснии и Герцеговине и сербском автономном крае Воеводина. В обвинительном заключении говорится, что Шешель входил в преступную организацию, целью которой было насильственное изгнание несербского населения с вышеуказанных территорий в целях создания на этих территориях пресловутой «Великой Сербии».

Приобщена к делу и книга Воислава Шешеля «Идеология сербского национализма» - представляющая собой развернутый философско-политический анализ сербской истории и никоим образом не подпадающая под признаки состава преступления.

Однако несмотря на все усилия обвинения, процесс над Воиславом Шешелем продвигается столь же медленно, как и слушания по делу Караджича. В настоящее время он свелся к рассмотрению нового обвинения – в «неуважении к суду», связанного с публичными заявлениями Шешеля, озвученными им из камеры предварительного заключения Схевенингенской тюрьмы Гаагского трибунала. Тем не менее, обвинение попытается применить идеологическую составляющую данного процесса к слушаниям по делу Ратко Младича – в том числе для обоснования версии об осуществлении генералом геноцида боснийских мусульман. Ведь возложение на сербов коллективной вины за разработку, обоснование и осуществление программы создания «Великой Сербии» поможет Западу закрыть на собственных условиях не только «боснийское», но и «косовское» досье – представив самопровозглашенную независимость Косовского края и действия албанских экстремистов как единственно возможное и законное средство предотвратить появление новых «сребрениц». Такими видятся в настоящий момент геополитические ставки США, НАТО и Европейского союза в процессах Гаагского трибунала и конкретно в «деле Младича» и других высокопоставленных сербов.

Искендеров Петр Ахмедович – старший научный сотрудник Института славяноведения РАН, кандидат исторических наук

Специально для Столетия


Эксклюзив
28.03.2024
Владимир Малышев
Книга митрополита Тихона (Шевкунова) о российской катастрофе февраля 1917 года
Фоторепортаж
26.03.2024
Подготовила Мария Максимова
В Доме Российского исторического общества проходит выставка, посвященная истории ордена Святого Георгия


* Экстремистские и террористические организации, запрещенные в Российской Федерации: американская компания Meta и принадлежащие ей соцсети Instagram и Facebook, «Правый сектор», «Украинская повстанческая армия» (УПА), «Исламское государство» (ИГ, ИГИЛ), «Джабхат Фатх аш-Шам» (бывшая «Джабхат ан-Нусра», «Джебхат ан-Нусра»), Национал-Большевистская партия (НБП), «Аль-Каида», «УНА-УНСО», «ОУН», С14 (Сич, укр. Січ), «Талибан», «Меджлис крымско-татарского народа», «Свидетели Иеговы», «Мизантропик Дивижн», «Братство» Корчинского, «Артподготовка», «Тризуб им. Степана Бандеры», нацбатальон «Азов», «НСО», «Славянский союз», «Формат-18», «Хизб ут-Тахрир», «Фонд борьбы с коррупцией» (ФБК) – организация-иноагент, признанная экстремистской, запрещена в РФ и ликвидирована по решению суда; её основатель Алексей Навальный включён в перечень террористов и экстремистов и др..

*Организации и граждане, признанные Минюстом РФ иноагентами: Международное историко-просветительское, благотворительное и правозащитное общество «Мемориал», Аналитический центр Юрия Левады, фонд «В защиту прав заключённых», «Институт глобализации и социальных движений», «Благотворительный фонд охраны здоровья и защиты прав граждан», «Центр независимых социологических исследований», Голос Америки, Радио Свободная Европа/Радио Свобода, телеканал «Настоящее время», Кавказ.Реалии, Крым.Реалии, Сибирь.Реалии, правозащитник Лев Пономарёв, журналисты Людмила Савицкая и Сергей Маркелов, главред газеты «Псковская губерния» Денис Камалягин, художница-акционистка и фемактивистка Дарья Апахончич и др..