Дела врачей

Суть реформ, творимых в сфере здравоохранения, которые полным ходом идут в столице нашей Родины, сторонний человек вряд ли поймет. Слишком много словесной шелухи вокруг насыпано. Федеральные телеканалы тему практически игнорируют. А те, что подконтрольны московскому правительству, в эфир выдают исключительно бравурные сюжеты и пафосные тексты. Между тем, ситуация не просто печальная, она – ужасающая.

Телезрителям и читателям различных средств массовой информации твердят одно: все хорошо, столичная медицина вышла на тот уровень своего развития, когда избыток врачей старой формации стал очевиден, их надо сокращать.

Старые - это те, кто привык осматривать больного, пальпировать его, то есть определять состояние внутренних органов при помощи пальцев, заглядывать в рот и даже мерить давление и температуру. Оказывается, все это ушло в прошлое. Сегодня состояние больного и курс его лечения определяет компьютер!

Так вот, в Москве, если верить чиновникам, с компьютеризацией поликлиник и больниц все более чем прекрасно. Даже томография чуть ли не на каждом медицинском участке присутствует. Работать на всем этом продвинутом оборудовании могут только те, кто освоил виртуальные технологии и стал успешным… В чем успешным? В умении пользоваться интернетом?

Спустимся на землю. Вслушаемся в то, что нам говорят. А говорят ведь то, что сейчас здравоохранением рулит бизнес и рыночные отношения.

Если медицина соответствует тем нормам, которые приняты в системе обязательного медицинского страхования, то она хороша, если нет – ее надо менять.

Кстати, и термин, и само понятие «здравоохранение» никак не вписываются в нынешние чисто капиталистические отношения в сфере медицинского обслуживания населения. Государственной системы, пекущейся о сохранении здоровья, тем более о сбережении народа России, в стране нет. Сегодня медики не лечат и не охраняют наше с вами здоровье, а всего лишь «оказывают услуги». И школа, кстати, не учит, тем более не воспитывает детей – она «оказывает им услуги» в получении образования.

Казалось бы, всего лишь термины, слова. Но ведь в начале всего сущего было именно Слово.

Реформа здравоохранения - будем пользоваться привычными терминами - в Москве в значительной степени затеяна под давлением тех компаний, которые обеспечивают обязательное медицинское страхование – ОМС, и тех главврачей столичных клиник, которые свое предназначение видят в эффективном управлении денежными потоками.

В советское время медицина у нас была бесплатной. Самых тяжелых больных лечили за счет государственного бюджета. И это было справедливо - с учетом заработной платы в СССР. Большая часть реально заработанных трудящимися денег оставалась в бюджете, а не выдавалась на руки.

С переходом на рыночные отношения выстроили сложную систему отчислений-перечислений бюджетных денег в систему, которую назвали ОМС.

Хотя декларированные намерения были благими: лечебные учреждения будут получать деньги, соответствующие их усердию по излечению больных. Благими намерениями дорога устлана известно куда.

В нынешней структуре ОМС, если говорить о Москве, ситуация такова. Больной, вне зависимости от диагноза и особенностей болезни, может лежать в стационаре ровно 22 дня. Если лежит дольше – за его лечение платит больница. Если лежит меньше – ОМС все равно оплачивает 22 дня из расчета около 30 тысяч рублей. Сущие гроши. Оплата лечения, обслуживания и питания – чуть больше 1000 рублей в день?.. Тонкость в том, что если больной пролежал неделю, или даже три дня, страховые компании перечисляют клинике ту сумму, которая соответствует трем неделям лечения в стационаре.

Поэтому главврачи больниц заинтересованы в том, чтобы стационарные больные буквально пролетали через палаты их лечебных учреждений. А если человека в принципе нельзя поставить на ноги за три дня и даже за месяц? Ну, тогда от таких больных и тех, кто их врачует надо срочно избавляться.

Сказанное выше можно отнести к эмоциям. А теперь факты.

В Москве в «проклятое» советское время создали специализированную больницу №11 - около Белорусского вокзала - для лечения пораженных рассеянным склерозом. Страшная болезнь. Но, хочу повторить, в СССР для больных москвичей создали очень комфортные условия и лечили их по самым передовым методикам. Увы, при рассеянном склерозе почти всегда возникали осложнения, особенно по дыханию и неврологии. И в больнице №11 во времена СССР создали мощное пульмонологическое и неврологическое сопровождение больных.

Проблема для нынешних реформаторов медицины в том, что «склеротики» должны находиться под наблюдением врачей месяцами, что никак не укладывается в практику ОМС. Поэтому власти Москвы решили больницу №11 просто сократить.

А куда деть больных и врачей? Так рядом есть «огромная» больница №24 – туда всех и отправим.

В эту больницу собираются переводить очень тяжелых больных, но без врачей, которые обеспечивали их сопровождение – пульмонологов, неврологов, кардиологов, аллергологов, нефрологов и прочих специалистов.

Территорию больницы №11, скорее всего, зачистят и выставят на продажу – кусок очень лакомый. И теперь - самое интересное. Что ждет врачей и пациентов больницы №24, куда переводят склеротиков, которым, по мнению городских властей все равно – они же ничего не помнят, ничего не понимают. Там тоже пока есть уникальное отделение, специализирующееся на лечении неспецифического язвенного колита кишечника. Болезнь эта очень тяжелая. Никто в мире не знает, почему эта язва возникает и как ее лечить. Во всем бывшем СССР специалистов по неспецифической язве можно было пересчитать по пальцам.

В советской еще Москве усилиями замечательных врачей Михаила Левитана и Владимира Александрова было создано отделение терапевтического лечения неспецифического язвенного колита в больнице №24, основанной, кстати сказать, в 1775 году. В старейшем лечебном учреждении государства! Сейчас в регистре отделения 2500 больных москвичей. Стоит повторить, лечение неспецифического заболевания кишечника тоже неспецифично –облегчение может наступить через неделю, а может и через год. В любом случае полная гарантия стабилизации наступает через месяц, минимум, стационарного лечения.

Новое, естественно, успешное руководство больницы №24 посчитало, что отделение неспецифического язвенного колита, в котором больные находятся больше 22 суток, для учреждения убыточно. И манагеры – ну, как их еще назвать? - в белых халатах из числа конечно же успешных руководителей больницы №24 заявили: терапевтическое отделение больных неспецифическим язвенным колитом нам не нужно. Они не обеспечивают рыночный поток больных. Принято решение: терапевтический стационар со всем лечащим персоналом и несчастными пациентами надо ликвидировать. Тысячи больных москвичей обрекаются на мучительную смерть.

В той же 24-й столичной больнице ликвидируют аллергическое и нефрологическое отделения. Власти Москвы заявляют, что всем уволенным врачам будут обеспечены «огромные выплаты», можно выбрать вакансии.

Интересные вакансии предлагали заведующим отделениями, кандидатам медицинских наук в больнице №24: санитар и уборщик территории. Один из кандидатов медицинских наук спросил главврача больницы: «Не стыдно? Я буду мусор убирать, а лечить станут…». Скажу не толерантно, что имел в виду врач: «Гастарбайтеры лечить будут».

Моя знакомая врач, измученная угрозой увольнения, впала в гипертонический криз, вызвала «скорую».

Звонок в дверь. Заходит человек очень неопределенной азиатской национальности. Раскрывает блокнот, водит пальцем, читает и говорит:

- Здравствуйте.

- Здравствуйте.

Врач «скорой помощи», стоит напомнить, далее водит пальцем по записной книжке и по слогам спрашивает:

- На что жа-лу-е-тесь?

- Ни на что, и пошел ты, - вспылила женщина-врач с высшим советским образованием и сверхвысоким давлением.

Она просто побоялась, что оказание срочной медицинской помощи медиком-гастарбайтером, не знающим русского языка, закончится для нее летальным исходом. Слава Богу, кризис пережила, а с работы ее все равно уволят.

К чему приведут нынешние дела врачей по Москве и всей России в перспективе? К массовым демонстрациям протеста, на которые выйдут пациенты? Между прочим: как сообщило «Эхо Москвы», акцию столичных врачей «поддержал широкий спектр политических сил, включая националистов, анархистов и демократов». Аналогичные протесты вывели людей на улицы и других российских городов.

Мы приводим фрагмент типового извещения, которое было вручено стоматологу-терапевту одной из московских больниц. Ей предложили должность санитарки или уборщика служебных помещений. Ее решение – отказаться.