Столетие
ПОИСК НА САЙТЕ
29 марта 2024
Путешествующий во времени

Путешествующий во времени

Исполнилось 90 лет известному историку Сигурду Шмидту
Валерий Бурт
16.04.2012
Путешествующий во времени

Академик Дмитрий Лихачев отмечал, что Шмидт берется за исследование исторических периодов, погруженных в загадочный туман. А выводы и обобщения делает лишь после скрупулезного изучения всех свидетельств и документов. Согласитесь, ныне это становится редкостью…

Он родился под звон колоколов в Страстную субботу. С тех пор и поныне живет в одном и том же московском доме, квартире, переулке – Кривоарбатском. Уходили эпохи, выцветали лозунги, сменялись вожди, но здесь все оставалось прежним. Чашки-ложки-вилки, шкафы, стулья, диван. Комнаты, заставленные и заваленные книгами. Портреты в рамках. Уютный абажур. Скрип половиц. Стук пишущей машинки. Не квартира, а музей: вещей, мыслей, впечатлений.

Минувшее ученый, академик Российской академии образования Шмидт, объемлет живо. Он беспрестанно путешествует: из эпохи Ивана Грозного – во времена Карамзина, от Пушкина - к Окуджаве. Без устали копает, рыхлит пласты русской истории, полные несметных сокровищ. Сколько у него публикаций, научных работ точной цифры не назовет никто, в том числе, и сам почтеннейший Сигурд Оттович – их тьма!

Шмидт пишет, нет, живописует так, словно там бывал и все видел своими, иронически сверкающими из-за стекол очков, глазами. Рассуждает, избегая обличений, не стесняясь жалости даже к тирану: «Жизнь Грозного-царя была трагедией, он и мучил других, и мучился сам, терзался от страха, одиночества, от угрызений совести, от сознания невозможности осуществить задуманное и непоправимости совершенных им ошибок...»

К скрипу пера создателя «Истории Государства Российского» Шмидт прислушивается не только движимый интересом исследователя. По его словам, Карамзин «глубоко верил в силу воспитания историей. И предназначал свой труд не только «хорошему обществу» или ученым знатокам, а широкому кругу читателей (в прошлом веке был обычай домашнего чтения вслух). Просветитель Карамзин желал приучить, приохотить русскую публику к чтению». Это и вывод, и намек: такого летописца не хватает сегодня - способного не только преподнести факт, но и призвать к его осмыслению.

Особое звание Шмидта – Москвовед. Он мечтает о книжной серии «Жизнь замечательных москвичей». «Уважаемый житель столицы не обязательно был великим, - размышляет Шмидт. - Немало москвичей появилось на свет в роддоме имени Грауэрмана, но многие ли знают об этом знаменитом враче? Или об авторе букварей и организаторе школ для рабочих Дмитрии Тихомирове?»

Благодаря стараниям академика стала выходить многотомная «Московская энциклопедия» – первая столь масштабная попытка познакомить читателей с подробнейшей историей старинного города и биографиями его видных жителей.

Другое его звание и призвание - Арбатовед. Булат Окуджава воспел знаменитую улицу и ее окрестности, Шмидт возвысил. Почему Арбат и Приарбатье во все времена манили творцов, созидателей, мыслителей? Отчего там полыхал огонь творчества, пульсировала мысль, толпились идеи? Уникальное исследование академика «Арбат в истории и культуре России» дает ключ к разгадке этого феномена.

Знаменитая московская улица - в нескольких минутах ходьбы от его дома. Шмидт помнит, как по Арбату сновали пролетки, грохотали, высекая искры, трамваи. Шуршал шинами троллейбус и мчался дальше - в Фили, на Сретенку, к Брянскому, извините, Киевскому вокзалу…

И исчезнувшую Собачью площадку – на том месте в стародавние времена была царская псарня – Шмидт «рисует» с особым пристрастием: мощеную булыжником, с тенистым сквером, затейливым фонтаном то ли с собачьими, то ли с львиными головами. Он впервые притопал туда еще малышом с няней, Франциской Александровной, милой Татой, прожившей в его квартире без малого 70 лет!

И Гнесинское училище, устроенное в обители славянофилов Хомяковых помнит Шмидт, и дом в стиле ампир, прославленный недолгим присутствием родных Ленина, и дряхлый особняк, куда Пушкин заглядывал к своему приятелю Соболевскому. В советское время туда не зарастала народная тропа, но не от того, что дом был заслуженный, а потому что в нем работала... керосиновая лавка. И такое было.

Много лет Шмидт славит Арбат, пытается возродить, его былое, - к сожалению, - величие. Под редакцией академика вышли два тома «Арбатского архива» - собрание уникальных свидетельств, связанных с этим уголком. Но, увы, многие предложения историка «затерлись».

Музея Арбата не существует. И в книжную улицу Арбат превращать, кажется, раздумали. Никто не восстанавливает колокольню храма Николы Явленного. Униженная окружившими ее монстрами, разрушается уникальная мастерская архитектора Мельникова. И передачи по телевизору «Прогулки со Шмидтом» нет. Мы отчаянные люди, мы не боимся опоздать…

Шмидту близка идея писателя Н. Эйдельмана, который высчитывал, сколько рукопожатий между поколениями отделяет его, скажем от Пушкина и декабристов. Выяснялось, что были совсем рядом. А к Шмидту еще ближе, ибо он знавал людей, рожденных в середине позапрошлого века. И они вполне могли встречаться с теми, кто лицезрел поэта и участников восстания на Сенатской площади.

Он мог даже пожать руку Сталина. Услышать его вопрос, ответить. Но этого не произошло…

В конце июня 1938 года легендарный отец Шмидта - Отто Юльевич, ученый, полярник, орденоносец был приглашен на прием в Кремль. Отмечали возвращение полярников во главе с Иваном Папаниным с Северного полюса.

Шмидт-старший, в то время начальник Северного морского пути, пришел в сопровождении сыновей - Владимира и Сигурда. Грохотала музыка, столы ломились от яств. Иные беззаботно веселились, но немало было и тех, кого тяготили невеселые мысли. В разгар большого террора никакие заслуги не могли оградить от страшного ярлыка «враг народа». Несколько дней назад были расстреляны маршал Тухачевский и несколько представителей советской военной элиты…

Опасность нависла и над Шмидтом-старшим, в честь которого будут называть детей, улицы, и острова. В июне 1938-го на том самом банкете Сталин прилюдно упрекнул его в том, что он промедлил с организацией спасения папанинцев.

«Товарищ Шмидт, у вас там ледоколы застряли на Севере, там, где им застревать не следовало!» От сверкания желтых глаз вождя, казалось, все померкло…

- Брату и мне предложили места за столом номер 17, третьем от стола президиума, - рассказывал мне Сигурд Оттович. - Моей соседкой оказалась Клавдия Ивановна Николаева - член ЦК партии и Президиума Верховного Совета СССР, секретарь ВЦСПС.

Отцу предложили быть тамадой. И когда провозгласили тост за ленинский комсомол и его руководителя Александра Косарева, он порадовался, что комсомольцами являются и присутствующие здесь его сыновья. Николаева сказала, что нам обоим следует подойти к Сталину, сдвинуть бокалы с ним и молодежным лидером.

Однако я не решился и брату отсоветовал. Стыдно было оказаться неловким, да и, честно говоря, опасался не понравиться вождю и его окружению. Но, вероятно, сработало и интуитивное чувство самосохранения.

К тому времени Шмидт-младший оборвал записи в дневнике –опасными стали и выражение своих мыслей, и упоминания о людях, с которыми встречался и мог наблюдать…

Фрагменты воспоминаний Шмидта разбросаны повсюду, но ему все недосуг собрать их в толстый, занятный том мемуаров. Ведь академик и в свои солидные годы не дремлет в истертом кресте, а неустанно – с утра до вечера – созидает: пишет, читает лекции, преподает.

«Я люблю трудиться, - говорит он. - И, когда не работаю за письменным столом или не читаю специальную литературу, а занимаюсь чем-то другим, все равно думаю о своей работе».

Больше полувека (!) Шмидт руководил научным кружком в Историко-архивном институте. Его заседания, по определению того же Лихачева, стали «для многих его участников школой не только науки, но и гражданского поведения». Один из учеников Шмидта вспоминал, что когда преподаватель брал слово, «наши глаза прочищались, слух утончался. Мы вместе с ним сравнивали, сомневались, отвергали, доискивались до истины. Сейчас это можно назвать режиссерской разработкой истории. Мозаика фактов обретала свое лицо. Разве мы изучали только историю? Многие уточняли свою судьбу».

А скольких людей, которых Шмидт вразумил, поставил на путь истинный! Жаль, что на свете он один-единственный…

Маленький, но значительный штрих к портрету юбиляра - у него никогда не было выходных. «За свои 90 лет я ничуть не устал, - по-детски улыбается академик. - Школьный учитель словесности, который преподавал в сто десятой школе, где я учился, Иван Иванович Зеленцов часто напоминал слова Гельвеция: «Счастье людей заключается в том, чтобы любить делать то, что они должны делать…»

Это – и про Сигурда Оттовича Шмидта.

Специально для Столетия


Эксклюзив
28.03.2024
Владимир Малышев
Книга митрополита Тихона (Шевкунова) о российской катастрофе февраля 1917 года
Фоторепортаж
26.03.2024
Подготовила Мария Максимова
В Доме Российского исторического общества проходит выставка, посвященная истории ордена Святого Георгия


* Экстремистские и террористические организации, запрещенные в Российской Федерации: американская компания Meta и принадлежащие ей соцсети Instagram и Facebook, «Правый сектор», «Украинская повстанческая армия» (УПА), «Исламское государство» (ИГ, ИГИЛ), «Джабхат Фатх аш-Шам» (бывшая «Джабхат ан-Нусра», «Джебхат ан-Нусра»), Национал-Большевистская партия (НБП), «Аль-Каида», «УНА-УНСО», «ОУН», С14 (Сич, укр. Січ), «Талибан», «Меджлис крымско-татарского народа», «Свидетели Иеговы», «Мизантропик Дивижн», «Братство» Корчинского, «Артподготовка», «Тризуб им. Степана Бандеры», нацбатальон «Азов», «НСО», «Славянский союз», «Формат-18», «Хизб ут-Тахрир», «Фонд борьбы с коррупцией» (ФБК) – организация-иноагент, признанная экстремистской, запрещена в РФ и ликвидирована по решению суда; её основатель Алексей Навальный включён в перечень террористов и экстремистов и др..

*Организации и граждане, признанные Минюстом РФ иноагентами: Международное историко-просветительское, благотворительное и правозащитное общество «Мемориал», Аналитический центр Юрия Левады, фонд «В защиту прав заключённых», «Институт глобализации и социальных движений», «Благотворительный фонд охраны здоровья и защиты прав граждан», «Центр независимых социологических исследований», Голос Америки, Радио Свободная Европа/Радио Свобода, телеканал «Настоящее время», Кавказ.Реалии, Крым.Реалии, Сибирь.Реалии, правозащитник Лев Пономарёв, журналисты Людмила Савицкая и Сергей Маркелов, главред газеты «Псковская губерния» Денис Камалягин, художница-акционистка и фемактивистка Дарья Апахончич и др..