Лики Белой Руси

Я путешествовал по Белой Руси от Гродно до Минска, пристально вглядываясь в физиономию белорусской деревни, стараясь сопоставить ее с родной российской – Рязанской, Тверской, Белгородской, Пензенской – глубинкой. А они не сопоставлялись. Не состыковывались, как не состыковывается европейская вилка с азиатской розеткой.

- На селе безработных у нас нет, - сказал, как отрезал председатель Гродненского облисполкома. – А если и есть «лишние» люди, то это действительно лишние, которых никакими коврижками работать не заставишь.

Министр сельского хозяйства республики и вовсе огорошил:

- В агропромышленном комплексе страны не хватает рабочих рук, и мы вынуждены завозить их из бывших советских республик.

Белоруссия, как двуликий Янус, оборачивается к гостям то современной европейской технологией, которой можно позавидовать, то до боли знакомой социалистической уравниловкой, жестким партийным контролем над всем и вся.

- Мы идем китайским путем, - любят говорить местные чиновники.

А, по-моему, идут они своим особым белорусским путем, дать определение которому я не берусь, но характерные черты которого попытаюсь обрисовать.

Экономическую основу белорусской деревни, к примеру, составляет крупное индустриальное производство, ориентированное на животноводство. Технология и оборудование закуплены в развитых странах Европы, в основном в Германии. Растениеводству оставлена вспомогательная роль кормовой базы. При этом земля остается государственной собственностью. Бывшие колхозы и совхозы прикреплены к промышленным предприятиям или банкам, и уже те вкладывают свои средства в развитие аграрной отрасли. Директора сельских кооперативов и перерабатывающих предприятий не являются их собственниками, хозяевами, учредителями, они всего-навсего наемные менеджеры, зарплата которых тесно привязана к средней зарплате возглавляемого ими коллектива.

Именно за счет интенсивных факторов Белоруссии удалось уже в 2008 году выйти на объем производства валовой продукции в АПК, который составляет 107,4 процента к уровню 1990 года. Крупное индустриальное производство вкупе с наукой и социалистическими принципами руководства позволяют не только обеспечить ежегодный рост производства мясной и молочной продукции, но и контролировать его качество, ориентируясь на европейские и мировые стандарты. Этому в первую очередь способствует структура аграрного комплекса. Если, к примеру, в России в личных подсобных хозяйствах производится 60 процентов молока, на Украине и того больше – 80, то в Белоруссии подворьям отданы на откуп лишь огородные культуры. В них выращивается 87 процентов картофеля и 78 процентов овощей. «Молочка» же боле чем на 80 процентов производится на индустриальных комплексах. Управлять такими хозяйствами значительно легче, чем многочисленными семейными фермами.

А управляют здесь не столько экономическими рычагами, сколько административными. К примеру, по инициативе министерства сельского хозяйства республики были освобождены от работы четыре директора сельскохозяйственных кооперативов. Один, говорили мне, мыслил старыми категориями и понятиями, не видел, как вывести предприятие из кризиса, другой всю жизнь проработал в органах милиции и в сельском хозяйстве оказался человеком случайным, третий как выпускал десять лет назад один вид продукции, так до сих пор и выпускает, никакой диверсификации, никаких новых подходов. Ну, не учился человек этому...

- Начинаем говорить о внешнеэкономической деятельности, никто из них не знает иностранного языка. Надо менять менеджмент. Это нормальный процесс, - говорили мне в министерстве сельского хозяйства республики. И тут же оговаривались. – Но это не мы их снимаем, а собрание акционеров. Мы всего лишь объясняем акционерам, за что их надо снимать.

Социалистическим по существу остается и распределение доходов. Они делятся не на количество работников, которые по технологии должны быть заняты в производстве, а на реальное количество занятых в нем людей.

А это, как говорят в Одессе, две большие разницы. Дело в том, что к производственной лошадке Белоруссии пристегиваются все, кто живет на селе и не занят в других сферах производства. Оттого и безработицы у них нет.

- Мы зарплату на селе делим не на семь человек, а на десять, - признается председатель Гродненского облисполкома.

На практике же пропорция между теми, кто реально нужен, и теми, кого власти бизнесу навязали, еще больше.

- Вместо пяти процентов у меня в производстве заняты тридцать процентов живущего здесь народа, - говорил директор унитарного предприятия «Можейково», включившего в себя 36 деревень с населением 3,5 тысячи человек, Казимир Рахатко. – На молочно-товарной ферме «Новый век», оборудованной по самым современным стандартам, мне нужно 90 человек, работает 300. Отсюда и низкая заработная плата.

Это тоже особенность Белоруссии, отличающая ее от России. Если у нас в селе «лишние люди» предоставлены самим себе и становятся головной болью местных и региональных властей, которые изобретают различные формы самозанятости сельского населения, такие, как семейные фермы, личные подсобные хозяйства и прочее, но население все равно уезжает в крупные города или на Севера. Здесь же северов нет, как нет нефти и газа. Это аграрная республика, и власти ничтоже сумняшеся переложили заботу о «лишних» сельских жителях на плечи самих производителей.

Но белорусская деревня все равно вымирает, как и российская, и процессу этому в Минске решено не препятствовать. Но отступать приказано не бесконечно, а остановиться и закрепиться на рубеже центральных усадеб бывших колхозов и совхозов.

Там сейчас усиленными темпами строится глубокая линия обороны в виде поселений нового типа – агрогородков. Такие поселения являются социальной базой белорусской аграрной политики и должны быть обеспечены полным комплексом социальных стандартов – газом, холодной и горячей водой, дорогами, в нем должны быть детсад, школа, клуб, библиотека, медпункт, дом быта, общежитие и много чего еще. Что вплотную приблизило бы условия работы и жизни на селе к условиям города. Кстати, современные одноквартирные дома поручено строить тоже бизнесу. Каждое предприятие обязано построить за год четыре таких домика. Под эту программу предприятиям выдаются банковские кредиты сроком на 40 лет под три процента годовых. Уже сформировано около тысячи таких поселений нового типа из запланированных полутора тысяч.

Социальная инфраструктура агрогородков тоже повешена на бизнес. Вернее, она с него и не снималась. В агрогородке «Можейково» я напрасно рвался на прием к главе сельского поселения, который в Белоруссии зовется по-старому – председатель сельского совета. Хотелось узнать, каков же бюджет поселения, позволяющий управлять таким большим хозяйством?

- Да сельсовет у нас только справки выдает о рождении и смерти, - остудил мой пыл директор «Можейково» Казимир Владиславович. - Вся инфраструктура держится исключительно на мне.

Вот оно что. И председатель сельсовета, и доярка, и врач, и директор школы, и зоотехник – все при необходимости идут за помощью и поддержкой к Рахатко. Он здесь и власть, и хозяин, и отец родной.

Такова уж особенность современной белорусской деревни. Которая так похожа на российскую, и так не похожа на нее. Наверное, так же не похожа, как санатории Подмосковья на оздоровительные центры Минской области. Недавно я отдыхал в одном из них. Новейшее лечебно-диагностическое оборудование. Гостиничные номера уверенно тянут на четыре звезды с плюсом. А главное, соотношение цены и качества было очевидно не в пользу цены: лечение здесь по карману даже пенсионерам. С москвичами, которые большей частью и отдыхают в здравницах Белоруссии, мы пришли к выводу, что наши подмосковные пансионаты заметно проигрывают здешним и в уровне обслуживания, и, главным образом, в ценах. Разные мы…