У России есть всё, не хватает только людей

Нехватка специалистов трудоспособного возраста, трудовая миграция, открытые заявления о перспективе потерять до 50 миллионов человек – свидетельства того, что мы живем в состоянии демографической катастрофы.

Идеология международных отношений и глобального экономического развития к началу XXI века претерпела изменения. На смену проблемам, связанным с военно-политическим противостоянием, пришли проблемы долгосрочного развития и его ограничений, связанных с конечностью мировых ресурсов – минеральных, энергетических, биологических, земельных. На повестку дня встала проблема физических пределов роста цивилизации, проблема "пределов роста" и стратегии мирового развития – "концепции устойчивого развития".

Сегодня политика ООН в области устойчивого развития определяется концепциями такой неправительственной организации, как "Римский клуб". Основная идея КУР, выработанная "Римским клубом" и лежащая в основе политики ООН и смежных с ней организаций – введение международных ограничений на использование ресурсов и на рост населения, фактически введение квот на численность населения и уровень потребления. Цель – закрепить различия между индустриальными странами и прочими странами с населением "избыточной" численности.

Ясно, что России, взятой отдельно от "мирового сообщества", опасность перенаселения и нехватки невосполнимых ресурсов не грозит. Реальная же опасность – это нарастающая депопуляция и различного рода покушения на ее ресурсы. Из этого следует, что нашей стране требуется выработка собственной концепции устойчивого развития.

Важнейшая сфера, в которой наши национальные интересы объективно не совпадают с интересами стран "восьмерки", а также с интересами перенаселенных стран (Япония, Корея, Китай, среднеазиатские и закавказские государства СНГ, Турция) – народонаселение и демография.

К сожалению, общеизвестные доклады Римского клуба "Пределы роста" и "За пределами роста", положенные в основу политики ООН, создают иллюзию единства интересов "мирового сообщества" и возможности единой мировой политики в области народонаселения. Но на самом деле происходит "расчет средней температуры по больнице", в результате чего вымирающая Россия "лечится" международными организациями и программами от перенаселения (внедрение политики "планирования семьи" как на собственные бюджетные средства, так и на кредиты ЕС и МБРР).

Важнейшее упущение, лежащее в основе всех "усредненных" моделей развития – отрицание исторического закона неравномерности развития государств и этнокультурных общностей, в том числе и миграционно-демографического. Между тем, именно миграционно-демографический передел мира и связанные с ним конфликты определяют лицо мировой политики. Такой глобальный политический процесс, как "конфликт Севера и Юга", то есть "развитых" и "развивающихся" стран – не что иное, как конфликт двух типов воспроизводства населения в условиях ограниченности ресурсов. При этом конфликты, связанные с миграционно-демографическим переделом, не обязательно связаны с вооруженной борьбой, особенно на начальных фазах процесса (рост мусульманских общин в Германии и Франции, составляющих 10-20% населения), что не снижает угрозы, а лишь меняет ее формы и переносит острую фазу кризиса на будущее. При этом, как это показал пример Косово, конфликтный потенциал, накапливаясь по мере нарушения этнического баланса, становится политической бомбой с дистанционным управлением из третьих стран.

Сегодня в российских городах проживает, легально и нелегально, несколько миллионов выходцев из демографически избыточных государств как ближнего, так и дальнего зарубежья. Учитывая, что по большинству прогнозов население России в ближайшие годы продолжит сокращаться на 1-1,5 миллиона человек в год, численность иностранных этнических колоний (общин) в российских городах в ближайшей перспективе по меньшей мере удвоится (миграционная экспансия) с последующим естественным удвоением за 25 лет (демографическая экспансия). Одно из отрицательных последствий неконтролируемого роста иностранных колоний (общин) – занятие ими свободного жилищного фонда, что косвенно способствует снижению рождаемости коренного российского населения.

Обеспечение устойчивого развития России на ближайшие десятилетия настоятельно повышения рождаемости коренных народов России и жесткого ограничения миграционно-демографической колонизации (экспансии) со стороны перенаселенных государств. Характерно, что в этом случае необходимые условия устойчивого развития России находятся в резком противоречии с "универсальной" политикой и рекомендациями ООН и международных организаций.

Понеся в период с 1914 по 1945 годы большие демографические потери, Россия вступила в исторически уникальную полувековую полосу мирного развития. Исходя из естественного темпа удвоения населения около 25 лет, население России к концу ХХ века должно было составить 400-450 миллионов человек. Однако население, в течение всего послевоенного периода не испытавшее ни голода, ни других катастрофических процессов, составило к концу века менее 150 миллионов. Разница в 250-300 миллионов требует объяснений.

Наиболее очевидный источник дефицита населения – демографические последствия Великой Отечественной войны, в результате которой миллионы женщин репродуктивного возраста остались вдовами. Уместно считать, что это привело к дефициту рождений в 20-30 миллионов человек, который, по меньшей мере, воспроизводился в последующих поколениях.

Однако основной причиной резкого сокращения прироста населения стала так называемая "демографическая революция", или "второй демографический переход", связанный с урбанизацией, ломкой традиционной модели патриархальной семьи и введением в массовый обиход средств снижения рождаемости (контрацепция и аборты, введенные волевым решением в массовую практику с середины 1950-х годов).

Непосредственной причиной решения Н.Хрущева о проведении политики медицинского сокращения рождаемости (о котором, кстати, известно крайне мало) стал жилищный кризис в городах, связанный с массовыми разрушениями жилого фонда во время войны и вошедший в острое противоречие с быстрой урбанизацией. Таким образом, медицинское сокращение рождаемости позволило несколько приглушить остроту жилищного кризиса, высвободить дополнительные трудовые ресурсы и повысить доходы на душу населения за счет сокращения количества иждивенцев на одного работника.

К началу 1960-х годов хрущевская демографическая политика привела к тому, что всего за десятилетие в городах, особенно в городах центральной России, наиболее типичной стала одно- или двухдетная семья при количестве абортов, превышающих количество рождений. Перед центральной Россией внезапно встала угроза вымирания, причем, в мирной период, в то время, как население национальных окраин продолжало расти, подпитываясь ресурсами центра. Однако опасные демографические тенденции списывались на вторую волну демографических последствий войны.

Оценка демографических потерь, связанных с абортами, показывает громадные биологические резервы восстановления численности российского населения в XXI веке. Однако для того, чтобы задействовать биологические резервы роста, необходимо коренным образом изменить сложившиеся стереотипы семейно-брачного поведения, ориентацию на малодетную семью; причем, такая ориентация мало зависит от доходов.

Переход России на так называемый "цивилизованный" тип воспроизводства населения, характерный для индустриальных стран с более высоким уровнем потребления, чем это было в СССР, не только привел к относительному вымиранию русского населения, но и создал дополнительную угрозу, поставив воспроизводство населения в зависимость от субъективного решения потенциальных родителей. Это решение зависит от целого ряда факторов не столько материального, сколько психологического и культурного характера; причем все факторы имеют тенденцию к снижению репродуктивных планов.

Зависимость рождаемости от планов родителей порождает особый тип неустойчивого развития; возникает контур отрицательной обратной связи, в котором социально-политические катастрофы ведут к отказу населения от деторождения. Это, в свою очередь, создает устойчивый порочный круг депопуляции. Первое проявление демографической неустойчивости такого типа зафиксировано во время продовольственного кризиса начала 1960-х годов, вызванного сельскохозяйственными реформами Н.Хрущева. Связанный с обострением социальной обстановки спад рождаемости достаточно сложно выделить на фоне последствий войны, но резкое снижение устойчивости новой модели фиксируется достаточно четко.

Системный кризис, поразивший Россию в конце 1980-х годов, породил новый, тип демографического кризиса, для которого характерно как резкое повышение смертности, так и резкое понижение рождаемости. Но эта смертность связана не с голодом, эпидемиями и военными действиями, а с продолжительным психоэмоциональным угнетением всего общества, на что указывает рост смертности от сердечно-сосудистых заболеваний (психогенные инфаркты и инсульты) на 31%, психических расстройств (в 4,5 раза) и разного рода травм и насильственных причин, связанных с антисоциальным поведением граждан (примерно в 2 раза). Однако ведущая роль в депопуляции принадлежит снижению рождаемости.

…Необходимым условием устойчивого развития является, по меньшей мере, восстановление объемов реального производства на уровне 1980-х годов и обеспечения дальнейшего экономического роста, пусть даже при сравнительно невысоких темпах.

Демографическую программу нужно принимать незамедлительно. И не декларативную, а конкретную. Первая ее часть – защита России от миграционно-демографической экспансии извне, темпы которой значительно превышают темпы депопуляции коренных народов России. Помимо укрепления пограничного режима, особенно на границе с Китаем, необходимо вести более жесткую политику в области гражданства, четко разделив мигрантов, культурно и этнически чуждых России, и репатриантов – русскокультурное (русскоязычное) население республик СНГ. Исключительно важно установление контроля над мелкой розничной торговлей, создающей экономическую базу для роста иностранных общин и этнических криминальных группировок. Меры против миграционно-демографической экспансии, в отличие от мер по повышению рождаемости, требуют сравнительно низких затрат и способны дать ощутимый эффект в короткие сроки.

Необходимо также снижение смертности до уровня конца 1980-х годов. Это задача, решаемая в основном за счет восстановления объемов производства, социального обеспечения и медицины.

Гораздо более сложный вопрос, ключи к решению которого лежат не столько в экономической области, сколько в области культурно-психологических установок всего населения, – это область семейно-брачных отношений, изменение которых требует длительных и системных усилий, начиная со школы и заканчивая информационной политикой и рекламой. Необходима своего рода "моральная революция" – возвращение массового сознания к идеалам традиционной семьи.

Еще одним фактором повышения рождаемости является жилищное строительство и социальная политика в области жилья. Особую роль должны сыграть программы строительства индивидуальных домов в малых городах и в сельской местности, где катастрофически не хватает кадров в сельском хозяйстве. Политика деурбанизации, которая призвана преодолеть негативные последствия демографической политики 1950-х – 1970-х годов и, фактически, заново заселить обширные территории за пределами городов, должна стать одним из важнейших приоритетов.

Россия, обладая всеми объективными предпосылками для преодоления внутреннего кризиса и выживания в кризисе глобальном, может и должна выработать и осуществить собственную стратегию устойчивого развития. Дальше падать некуда. Пора приступать к новому строительству.

Федор Велякин