Столетие
ПОИСК НА САЙТЕ
28 марта 2024
Меридиан консерватизма или поле традиционализма?

Меридиан консерватизма или поле традиционализма?

Заметки из политической тетради (публикуется в сокращении)
Сергей Лыкошин
16.01.2006

Политическая действительность России уникальна и своеобразна. Уникальна потому, что ее обстоятельства сконструированы и не соответствуют реальному положению дел в стране. Своеобразна потому, что политикой занимаются политтехнологи, создающие нелепые конструкции, и авантюристы, обеспечивающие их заказом, не отвечающим требованиям и интересам национального развития.

Действуя по схемам и лекалам западноевропейского опыта, наша политтехнологическая команда использует его шаблоны и термины в качестве образцовых, не учитывая особых форм нашего российского самосознания, позволяющих и сущностно и терминологически определить взаимоотношения в системе "власть-народ", исходя из самобытного и самостоятельного понимания исторической и политической реальности. Это полностью относится и к тому, каким образом власть определяет место и положение тех или иных партий и движений на своем общественном глобусе.

Кажется, уже миновало то время, когда неразбериха в определении "левые-правые", порожденная авантюризмом всеядных управленцев, путала и пугала мало-мальски сведущего в революционном и политорганизационном опыте избирателя. В стороне осталась идея гражданского общества и соответствующая модель институтов гражданского взаимодействия. Новое законодательство поставило на грань исчезновения практически все не зависящие от власти партийные проекты. Все чаще и выспреннее говорится власть предержащими о либеральной и консервативной направленности умонастроений тех, кто ищет своего места в управлении государством. И в силу этого в сознание обывателя внедряется некий меридиональный подход в оценке сил и построений.

В типологии глобуса, где параллелями, в зависимости от места и значения, следует считать властные уровни, меридионально указываются две основные направляющие: меридиан либерализма – прогрессивно-созидательный в общеупотребительном понимании и некий меридиан консерватизма – охранительно-государственное нечто, опекающее общество и создающее неизбежные преграды на его стремлении в лучшее будущее. В этом смысле, консерватизм, с точки зрения наших политгеографов, явление ретроградное, "неполезное", но, увы, неизбежное, как нечто парное либерализму, диалектически закономерное, "как в Европе и во всем мире".

Вся пульсация политической жизни происходит в пространствах между этими меридианами с допустимыми отклонениями в ту или иную сторону. Подобная модель подразумевает, что основная нагрузка приходится на параллельные структуры управления, что подчеркивает их несущую способность в отношениях с обществом.

Примерно так выглядит стремление к новым политическим построениям и умозаключениям наших доморощенных канцлеров и советников. Заблуждения в увлечении подобными конструкциями чреваты пагубными и весьма тяжелыми для нашего общества и народа последствиями.

Именно поэтому считаем справедливым поделится своими соображениями о специфике русского национального консерватизма, который, с нашей точки зрения следует скорее называть традиционализмом, ибо своим опытом и природой он органически связан с нашей национальной историей, ее духовным и общественным опытом.

Традиционализм никогда не исчезал в течение политической истории XX века. Консервативная идеология востребована в периоды, когда общество стоит на пороге исторических угроз глобального характера. Революционный пыл и жажда либеральных преобразований легко отбрасываются властью, когда речь идет о самосохранении и личном благополучии.

Первым консервативным реверансом в советской истории перед измотанным переворотом и гражданской войной народом стал период НЭП в его ленинско-бухаринском варианте. Недолговечный и примитивно-спекулятивный, построенный на утолении животной тяги к насыщению и приобретательству – он до боли напоминает первые годы ельцинско-гайдаровских преобразований. Замешанная на революционной демагогии и буржуазном подстрекательстве, НЭП обогащала только немногих и доводила до катастрофы большинство. Ее внутренняя апелляция к экономическим традициям была лицемерна и немотивированна, разорительна для страны в целом. Ее последствием стал новый взлет революционности по Троцкому, принесший на пике военно-колхозных преобразований голод и нищету русскому крестьянству и приведший к сталинскому государственно-консервативному перевороту в политике социальной реконструкции. Это явление, при всей его большевистской риторике, и стало действенным, поворотным и значимым в процессе восстановления исторического государства.

Второй этап консервативной реконструкции оказался длительным и, по сути, спасительным для народа и России. Именно с ним связан индустриальный, экономический и оборонный подъем предвоенных лет, окончательный разгром большевистской и прозападно-либеральной идеологии. Под знаком социалистического строительства в Советском Союзе происходила консервативная реставрация основных институтов и традиций общественного устроения империи.

С началом Великой Отечественной войны востребованность охранительно-традиционалистской концепции укрепления государства и его оборонной политики проявилась особенно резко. Известны все мудрые и объективно долгожданные решения Сталина, установление в центре идеологии патриотизма и принципов национальной самозащиты. Восстановление права верующих молиться в православных храмах и уважение к институтам вероисповедания вернули доверие к власти и возродили в народе готовность защищать Родину как национальное и православное отечество – землю предков и наследие великого исторического прошлого.

Именно в эти годы, когда консерватизм власти оформился как явление национальное, сформировались основы и возможность традиционалистского возрождения. Трактовка Великой Победы как дела интернационально-коммунистического была не более чем лукавством партийной верхушки, готовой на обман собственного народа, ради закрепления советского влияния на весь остальной мир. В сущности, это стало, если не ошибкой, то глубоким заблуждением коммунистической элиты, не сумевшей трансформировать свои интернациональные убеждения в национально-государственную убежденность с пользой для народа, победившего не только германский, но и европейский, и японский, и заокеанский американский языческий фашизм.

…Избыточно много любят у нас рассуждать о "борьбе с космополитизмом", забывая о фактической стороне этого политического представления.

В разные годы мне приходилось общаться с теми, кто своеобразно участвовал в этой борьбе. Наиболее характерно отношение к происходившему главного редактора "Огонька" Софронова и известного писателя Бубенова. И тот, и другой отличались порядочностью и бескомпромиссным характером – качествами, неоднократно проявленными и в творчестве и в политике. Софронов не раз подчеркивал, что борьба с космополитизмом стала ни чем иным, как ответом известной части интеллигенции, начавшей своеобразную борьбу с великодержавным патриотизмом. Мотивацией этой борьбы стало, якобы, неправомочное восхваление русского народа и его роли в политической истории государства. Заметим, что подобные обращения к власти возникли сразу по окончании Великой Отечественной войны, в которой, как известно, роль русского народа и русской патриотической идеи была важнейшей составляющей. Легко представить, к чему могла привести такая провокация, будь она поддержана руководством государства. Естественно, в тот исторический период ответ не заставил себя ждать, и был, как говорят современные политологи "адекватным".

…"Сталинский удар" был оправдан и вполне конкретизирован в виде акций борьбы с космополитизмом и нашумевшего "дела врачей". Кстати, легко предположить, что и сам Сталин пал жертвой столь серьезной политической инициативы. Его смерть загадочна по сей день.

Традиционализм и патриотизм мощно способствовали восстановлению государства, разрушенного революцией, гражданской войной, троцкизмом и фашизмом. Смерть вождя, сознательно шедшего на восстановление Российской империи в полном объеме, привела к руководству силы ничтожные и убогие в своей недееспособности. Хрущев стал первым и весьма удачным для Запада опытом привода к власти трусливого предателя и двуличного демагога. Он-то и повел непримиримую борьбу с "пережитками сталинизма и духовного прошлого", православием и почвенничеством. За что, в конечном итоге, и поплатился. В отличие от Сталина, чье имя народ хранит в памяти с благоговением и почтением, Никита провалился в небытие, окруженный насмешками и презрением.

К глубокому прискорбию, наша партийная элита и вся партийная практика после пятьдесят шестого года отличалась нерешительностью и косностью в отношениях с антагонистами. Либеральные установки в обществе большей частью инспирировались сверху. Внутренние интриги и боязнь оказаться "несимпатичными" в глазах Запада свидетельствовали о несостоятельности руководителей страны. Стране не хватало волевого и последовательного в отстаивании национальных интересов руководства. Что и привело к роковому расколу национального самосознания, народному недоверию и падению одряхлевшего режима.

…Разруха в душах оказалась куда страшнее послевоенной разрухи инфраструктуры городов и деревень, оккупированных фашистами. Безгласное угодничество андроповской общественной модели сменилось либеральным западничеством неумного и мелочного демагога Горбачева. Под лозунгом "перестройка – революция сегодня", умело подобранным в пандан умонастроениям разложившейся шкурной интеллигенции и либерал-коммунистов, в стране произошел действительный исторический переворот. Проведен он был последовательно и жестко, в лучших традициях мирового революционного движения. Мотивация "эпохи гласности" примитивно одолела глубинную предрасположенность российского мира к восстановлению образа и уклада традиционного исторического государства. Космополитичный и растленный центр империи в очередной раз подавил народную глубинку и под предлогом назревших преобразований разорил экономику, оборону и весь общественный строй, включая культуру и социальную сферу.

С послевоенных лет страна не знала такого развала жизни и столь голодного существования. Приход Ельцина стал закономерностью, как и все события 1991-го года. Деградация и эрозия политических сфер привели к массовому помешательству граждан, жаждавших преобразований и перемен. Революция достигла своего апогея.

…Традиционализм имеет колоссальный объединительный опыт на протяжении всей русской истории. Соборность народного собрания могут нарушить лишь принципы революционно-реформаторской шизофрении властных и интеллектуальных "элит", проявляющиеся внезапно, как стихийное бедствие и имеющее катастрофические последствия для нации. Беды России на протяжении последних трех столетий, начиная с петровского обновления, в том и заключаются, что высшие слои общества неконтролируемо стремясь к излишкам благопроцветания идут на разрыв с традиционалистскими интересами и установками народа, нисколько не думая о последствиях такового для всей страны.

Октябрьский переворот семнадцатого года был спровоцирован именно тупым и хладнокровным непониманием аристократии и олигархии буржуазно перерождающейся империи традиционных интересов и надежд простых подданных. Провал Временного правительства и победа интриганов от большевизма стали последствием истерической реакции усталого от бесправия народа на унижение и уничтожение привычной трудовой, сытной и духовно прочной жизненной первоосновы. Нынешнее состояние национального мира чревато подобной же истерикой. Действия либералов не подтверждены смыслом и целесообразностью истории. Журавль свобод в русском небе не способен утешить посулами будущего благоденствия распаленное обидами и политической ложью самосознание вчерашнего великого советского народа, знающего и любящего опыт всей русской истории. Его мечта – возвращение к спокойной, устроенной и перспективной реальности, чего, естественно не может мотивированно гарантировать идеология и образ проворовавшихся рыночников.

"Хватит! Нахлебались!" – такая оценка происходящего уже не на подходе. Она реально высказана реакцией на закон о монетизации льгот. Немотивированное наступление реформаторов на права пенсионеров еще коснется тех, кто практически окажется без гарантированного пенсионного обеспечения в ближайшее десятилетие. В подобных условиях напряженность будет неизбежно нарастать, переходя в общественные, техногенные и даже природные катаклизмы.

Это отнюдь не фантастические предположения. Мы наглядно убедились в 1990-е годы, как социальная напряженность приводит к нарушениям в окружающей среде. Механизмы подобной связи не выяснены, но мистическая взаимообусловленность неизменно проявляется. Божия кара? Нарушение собственных балансов окружающего мира? Проявление незримых соотношений действия человека на мир и неизбежное противодействие? И одно, и другое и третье – насколько недоказуемо, настолько и неопровергаемо!

Возвращаясь к нашим реалиям партийной жизни отметим: односторонняя либеральная практика действующей властной верхушки ведет Россию к дезорганизации и распаду ее исторического существа. Комбинация партийных сил в Федеральном собрании демонстрирует опаснейший организационный диктат. Ныне всем понятно, что разговоры о демократической самоорганизации "гражданского общества", которое нам приходится строить – бред, не менее опасный, чем построение коммунизма под руководством одной партии или мировая революция на благо всех угнетаемых и угнетенных.

Либералы знают и всегда знали, что никакого "гражданского общества" и "партийной демократии" не было и быть не может. По сути, особенно в России, все демократические установки спекулятивны, непрочны, обречены на провал. Из этого положения существует лишь один жульнический выход – перелицеваться по ходу развития реформ и заморочить доверчивый люд новым образом "правых сил", "государственников-демократов", "неоконсерваторов" и пр. Делать это несложно, изучив умонастроения, разворачивая в полную мощь хорошо проплаченную пропагандистскую деятельность СМИ, наконец, конструируя партийные силы и обеспечивая должный и устраивающий либеральный Кремль состав подчиненной Госдумы, Совета Федерации, Общественной палаты, всевозможных консультационных советов, фондов и пр. Все это и происходит у нас на глазах.



Эксклюзив
28.03.2024
Владимир Малышев
Книга митрополита Тихона (Шевкунова) о российской катастрофе февраля 1917 года
Фоторепортаж
26.03.2024
Подготовила Мария Максимова
В Доме Российского исторического общества проходит выставка, посвященная истории ордена Святого Георгия


* Экстремистские и террористические организации, запрещенные в Российской Федерации: американская компания Meta и принадлежащие ей соцсети Instagram и Facebook, «Правый сектор», «Украинская повстанческая армия» (УПА), «Исламское государство» (ИГ, ИГИЛ), «Джабхат Фатх аш-Шам» (бывшая «Джабхат ан-Нусра», «Джебхат ан-Нусра»), Национал-Большевистская партия (НБП), «Аль-Каида», «УНА-УНСО», «ОУН», С14 (Сич, укр. Січ), «Талибан», «Меджлис крымско-татарского народа», «Свидетели Иеговы», «Мизантропик Дивижн», «Братство» Корчинского, «Артподготовка», «Тризуб им. Степана Бандеры», нацбатальон «Азов», «НСО», «Славянский союз», «Формат-18», «Хизб ут-Тахрир», «Фонд борьбы с коррупцией» (ФБК) – организация-иноагент, признанная экстремистской, запрещена в РФ и ликвидирована по решению суда; её основатель Алексей Навальный включён в перечень террористов и экстремистов и др..

*Организации и граждане, признанные Минюстом РФ иноагентами: Международное историко-просветительское, благотворительное и правозащитное общество «Мемориал», Аналитический центр Юрия Левады, фонд «В защиту прав заключённых», «Институт глобализации и социальных движений», «Благотворительный фонд охраны здоровья и защиты прав граждан», «Центр независимых социологических исследований», Голос Америки, Радио Свободная Европа/Радио Свобода, телеканал «Настоящее время», Кавказ.Реалии, Крым.Реалии, Сибирь.Реалии, правозащитник Лев Пономарёв, журналисты Людмила Савицкая и Сергей Маркелов, главред газеты «Псковская губерния» Денис Камалягин, художница-акционистка и фемактивистка Дарья Апахончич и др..