За кулисами Евросоюза

Информация о фаворитах предвыборной гонки меняется каждый час. На сегодня среди кандидатов на посты ЕС-овского руководства – порядка двух десятков имен.

Аналитики даже «самых информированных» о закулисных делах ЕС изданий теперь зареклись делать прогнозы и, чертыхаясь, извиняются перед читателями за рейтинги и оценки шансов кандидатов, выданные лишь вчера. «Руководители стран Евросоюза, - пишет обозреватель «Coulisses”, - разыграли перед нами спектакль из всего наихудшего, что только может продемонстрировать Европа – сговоры на заднем дворе, торговля в кулуарах, как на сельхозярмарке... Гражданам, зрителям пьесы, написанной без их участия, остается только дожидаться, черный или белый дым вырвется из обители совета министров по окончании их «конклава» и аплодировать выбору, который навязали главам их государств».

Пока Европа ожидает, какого голубя (или ястреба) вытянут для нее из шляпы закулисных манипуляторов, в качестве кандидата на роль президента Евросоюза.

Тем временем вновь всплыла фигура Тони Блэра, недавно считавшегося выбывшим из президентской гонки. Видно, не зря пару лет назад лидер лейбористов перешел в католичество и зачастил в Ватикан – мощный игрок на поле «глобального управления». Провисла кандидатура Дэвида Милибэнда, еще недавно бывшего практически единственным фаворитом на пост главы внешнеполитического ведомства ЕС. Двум британцам Евросоюзом не заправлять, и Милибэнд, после всех интервью, разъездов и программных речей во имя новой Европы, блистательного пиара в парижском «Монд», вдруг сказался «занятым». Возможно, и этот нежданный «самоотвод» Милибэнда - один из предвыборных трюков «наихудшего из спектаклей». Как только яркий кандидат объявлял о своем участии в выборах Евросоюза – его тут же дружно топили, а газеты пестрели сообщениями, что шансы претендента незначительны или равны нулю. Так к было и с Тони Блэром, и с премьер-министром Люксембурга Жан-Клодом Юнкером. Внезапную «занятость» Милибэнда итальянская «Il sole 24 ore” объясняет... возможной досрочной отставкой британского премьер-министра Гордона Брауна. Тот де может покинуть пост накануне выборов в Великобритании, и тогда Милибэнд, как естественный преемник, должен возглавить ряды лейбористов в британской электоральной борьбе, склонировав давнюю рокировку Тэтчер и Мейджора, обеспечившую когда-то победу тори. У итальянской газеты, правда, есть закулисные резоны для организации складной «утечки». На роль министра иностранных дел ЕС итальянцы проталкивают «своего» - Массимо д’Алема. Бывшего премьер-министра Италии уже поддержали европейские социалисты и даже сам Сильвио Берлускони, по слухам, в благодарность за то, что д’Алема не позволил оппозиции распустить принадлежавшие Берлускони СМИ, когда тот ненадолго лишился власти в конце 90-х. Оппоненты в свою очередь предрекают д' Алеме провал из-за его «коммунистического прошлого». Массимо д’ Алема действительно успел возглавить Итальянскую компартию и даже успешно ее развалить, создав левоцентристскую коалицию в поисках «третьего пути».

Неизменным фаворитом президентского рейтинга дольше других оставался лишь премьер-министр Бельгии Херман Ван Ромпуи, о взглядах которого, как утверждают злые языки «Кулис Брюсселя», «никто не может сказать ни слова, включая его семью». Однако с некоторых пор взялись и за бельгийского премьера. Его подозревают ... во «врожденной» неспособности разделять европейские ценности. Аргументация, в духе презумпции виновности, зиждется на фламандском происхождении бельгийца. «Фламинго с человеческим лицом», как бестактно пошутил обозреватель из французов, по определению будет ратовать за большую автономию Фландрии в ущерб франкофонам.

Западные журналисты соревнуются в уничижительных эпитетах, расписывая недемократичность и непрозрачность процедуры подбора высоких назначенцев Евросоюза и отсутствие четких критериев для номинации кандидатов.

«Мы считаем, - разъяснял на прошлой неделе руководителям 27 стран Евросоюза эксперт из Свободного университета в Брюсселе, - что нам нужен кто-то прагматичный, а не харизматичный. Важнее найти технократа-практика, выступающего за европейскую интеграцию, чем кого-то с большими проектами на будущее, которые сейчас все равно урежутся, – таков план». Этот технологичный «прагматизм» пока выражается в расплывчатой идее поставить президентом Евросоюза какого-нибудь «консерватора» из «маленькой» страны, а возглавить внешнюю политику ЕС поручить представителю «левого» спектра из «большой» страны. По отзвукам закулисных споров, с такой концепцией согласится и Германия, готовая поддержать кандидатуру Массимо д’ Алемы на своих условиях. Италия должна отказаться от идеи сделать Марио Драги, управляющего Центробанком Италии, преемником президента Центрального европейского банка Жана-Клода Трише, уходящего в отставку в 2011 году... Берлин хотел бы видеть на этом месте Акселя Вебера, патрона Бундесбанка. В расчете на это назначение Германия может не вступать в схватку за президентство Евросоюза. Тем более что до реальной власти будущему президенту далеко – предстоит кропотливая «институциональная» работа. Не исключено, что для пущей демонстрации «европейских ценностей» ее поручат женщине. Больше всего комментариев по поводу «маленького женского» назначения блоггеры Евросоюза посвятили «гендерной» фаворитке из Прибалтики – бывшему президенту Латвии Вайре Вике-Фрейберга. С подачи польских дипломатов из шляпы фокусников Евросоюза вытащили и еще одного кандидата в президенты ЕС из Прибалтики – нынешнего главу Эстонии Тоомаса Хендрика Ильвеса.

В неразберихе и импровизации, царящей накануне выборов руководства Евросоюза, обозреватель «Coulisses de Bruxelles” подозревает нежелание брюссельских бюрократов, чтобы в руководстве Европы появилась сильная фигура. «Посредственность, - патетически восклицает журналист – побочная дочь импровизации».

Европейские обозреватели упорно продолжают не замечать, что нынешняя «импровизационность» выборов в Евросоюз не побочная дочь, а скорее родная сестра той же, к примеру, нарочитой «нечитаемости» Лиссабонского договора, о которой не стесняясь говорят и сами авторы поправок к договору, и с возмущением отмечают международные юристы.

В интервью журналу Focus-Money немецкий правовед Карл Шахтшнайдер привел не один пример изощренного затемнения текста Лиссабонского договора с целью, по его словам, «сокрытия сути вещей». «Депутатам представляют лишь голый текст договора, который и без того запутан и слишком длинен», - отмечал юрист.

Один из типичных примеров стилистики крючкотворства - статья 2-2 Хартии о фундаментальных правах человека Евросоюза, в двух строках говорящая об уничтожении смертной казни.

Эти две строки следует применять в соответствии с поправками, не просто меняющими содержание статьи, но превращающие ее в головоломку: «В соответствии со статьей 6 абзацом 1 и 3 Лиссабонского договора «права, свободы и принципы» Хартии следует интерпретировать в соответствии с основными уложениями главы 7 Хартии, которая определяет их интерпретацию и применение, а также брать в расчет «объяснения», упомянутые в Хартии, где указаны источники этих уложений». Подобных головоломных уточнений в сносках к хартии не счесть.

В соответствии с поправками, смертная казнь может вводиться в военное время и в случаях опасности возникновения войны. «Разве мы не воюем с Афганистаном? - задается вопросом правовед. – А что такое возникновение военной опасности? Кто это будет определять? Это что-то наподобие бомбардировок Югославии?» - невесело иронизирует Шахтшнайдер.

Юристы обращают внимание еще на одну чрезвычайно тревожную поправку, касающуюся ухода властей от ответственности за причиненную смерть. Согласно поправкам, «смерть не расматривается как нарушающая статью 2-2 фундаментальной хартии о правах человека, если она стала результатом абсолютно необходимого примененения силы, чтобы... обеспечить арест или воспрепятствовать побегу заключенного, чтобы обеспечить подавление, в соответствии с законом, бунта или восстания».

Уже цитированный Карл Шахтеншнайдер убежден, что, в отсутствии четких критериев, манифестации в Лепциге 1989 года, к примеру, вполне могли бы квалифицироваться как «восстания», как, впрочем, практически любая неразрешенная манифестация. То же касается «бунтов» в Греции или недавних волнений в Кельне, Гамбурге, бунтов парижских окраин, выступлений антиглобалистов, «достаточно кому-то в толпе бросить камень»... «Такая квалификация «волнений», которая санкционирует освобождение от обязательства не причинять смерть человеку, позволяет легитимизировать любые кровавые репрессии», – заключает немецкий юрист.

Обозреватели канадского «GlobalResearch» вряд ли впадают в крайность, утверждая, что «антидемократическая интеграция государств в ЕС отбрасывает европейские страны в эпоху, предшествующую французской революции».

Лиссабонский договор подрывает сами основы западного осознания правового государства, сформированные вокруг принципа разделения властей. На нет сходят социальные завоевания, закрепленные в документах ООН в середине прошлого века. Право на труд, как это было зафиксировано во Всеобщей декларации прав 1948 года, в хартии фундаментальных прав Лиссабонского договора уже даже не декларируется. Соответственно отсутствует и право человека на «справедливое и удовлетворительное вознаграждение, обеспечивающее достойное человека существование для него самого и его семьи». Зато, впервые в истории, Хартия признает «свободу предпринимательства» и закрепляет за Евросоюзом режим, можно сказать, «глобального капитализма». Его база прописана в пяти фундаментальных «свободах» (свобода учреждения предприятия, свобода передвижения товаров, услуг, капиталов и людей), которые детально изложены в Лиссабонском договоре.

На первом месте – свободная конкуренция, либеральная экономика, прибыль, плохо сочетаемые с социальными нормами, закрепленными в законодательствах европейских стран полвека назад, на волне конкуренции капитализма и социализма.

С 20-летием уничтожения СССР социальные маски начинают сбрасывать. В старой Европе сделать это не столь просто – слишком сильна еще энерция былых завоеваний профсоюзов.

Тот же Саркози пока безуспешно пытается дотянуть 35-часовую рабочую неделю французов до 40-часовой американской. Зато можно отыграться за счет Восточной Европы и других работников «второго сорта». Так, Лиссабонский договор законодательно фиксирует давно применяемую практику демпинговых зарплат для выходцев из стран бывшего соцлагеря и стран «третьего мира». В договоре закрепляется так называемый «принцип страны происхождения» – губительный для национальных экономик и аморальный по сути. Этот принцип позволяет иностранным предприятиям осуществлять работу в странах Евросоюза на условиях оплаты работников с учетом компенсации за труд, принятой в стране, откуда они приехали. Выходцы из Польши, Украины, Турции в той же Германии работают за зарплаты, в несколько раз меньшие, чем получали бы за аналогичный труд немцы. «Второсортные» работники теперь уже легитимно лишены и тех обязательных социальных гарантий, без которых предприниматель пока еще не может взять на работу «коренного» рабочего, но свободен от обязательств в отношении рабочей силы иной «страны происхождения».

Принцип социального государства (прямо зафиксированный в ряде европейских конституций и продекларированный в конституции российской), в соответствии с которым экономическая жизнь общества определяется не только эффективностью производств, но и социальными критериями, начисто отброшен в Лиссабонском договоре. Со вступлением в силу Договора, которое Никола Саркози обещал уже к 1 декабря, обязательной становится и антидемократическая хартия фундаментальных прав Евросоюза.

Не один западный эксперт отмечал, что народам Европы навязали в другой упаковке уже отвергнутую ими унифицированную конституцию, поправ суверенные права, отраженные в Основном Законе большинства европейских стран. Аналитики Европы и Америки приводили весомые аргументы, указывающие, что Лиссабонский договор еще более усиливает антидемократический и антисоциальный характер Евросоюза, передавая почти все права национальных государств, включая право на объявление войны, в ЕС и регламентируя чуть ли не все сферы жизни европейцев. Реформированный Евросоюз в военной сфере дублирует НАТО, создавая дополнительный маневр для организации «санитарных коридоров» на постсоветском пространстве. Даже отголосков этой дискуссии не слышно в России.

Жан-Мишель Верноше, видный французский публицист, эксперт, долгое время проработавший во французском оборонном ведомстве, в интервью аналитическому порталу «Geopolintel» приводит аргументы, которые уже многим, за вычетом российской элиты, понятны до банальности.

Нынешнее реформирование Евросоюза в принципе означает создание надмировой структуры – диспетчера, игнорирующего и обходящего суверенные пульты управления национальных государств.

Изначально предполагалось, что Евросоюз правомочен действовать лишь в тех сферах, где он получил на то специальное разрешение (принцип единичной ограниченной лицензии). Лиссабонский договор позволяет Евросоюзу действовать без согласия национальных парламентов. Договор, таким образом, выбивает управленческие функции из рук национальных государств, дает Евросоюзу полномочия не только, к примеру, учреждать налоги, но и пересматривать сам Лиссабонский договор во множестве аспектов, за исключением внешней политики и вопросов безопасности.

Внешняя политика и проблемы безопасности Евросоюза, как справедливо отмечает Жан-Мишель Верноше, давно определены стратегией атлантизма. Сейчас лишь завершается «сателлизация» Европы как расширение внутреннего рынка (50 процентов экономики США тоже завязаны на Европу) и как отлаживание «фундаментальной платформы для стратегического наступления на Кавказ и Центральную Азию. «Эта новая большая игра не может замышляться без Европы. Разве Пентагон не установил на территории Косово, ставшем независимым благодаря его деяниям, крупнейшую из ныне существующих логистических баз – лагерь Бондстил? А это лишь одна из тыловых баз быстрого развертывания, которые обустроены в Испании, Италии и главным образом в Турции, играющей особую роль для театра военных действий в Афганистане и Ираке, а завтра, возможно, на Кавказе и в Иране. «Турция – восточный столп НАТО, и Вашингтон планирует для нее как приз за партнерство и обустройство на ее территории военных баз членство в Евросоюзе».

В таком контексте (та же Франция решительно против вступления в Евросоюз Турции), необходим все менее суверенный ЕС и укрощенные амбиции «старой Европы». «И это не просто приоритет, - подчеркивает Верноше, - а срочная необходимость для Вашингтона, задача которого – ускорить процесс, создать двойные подходы, чтобы завершить интеграцию западного лагеря под своим водительством с очевидной целью – установить собственную зону контроля на геостратегическом пространстве, опоясывающем одновременно Россию и Китай».

На вопрос журналиста, не считает ли эксперт, что европейская конструкция точно совпадает с расширением НАТО на постсоветском пространстве, Верноше отвечает, что это «факт, очевидных для всех, кроме «демократических» СМИ и властной верхушки, занятой исключительно тем, чтобы наслаждаться жизнью без помех и мыслей о мертвых сезонах».

Возврат к периоду до холодной войны с евроазиатским блоком бывший оборонный эксперт считает чрезвычайно тревожным для Европы, повторяя все более понятные и в России доводы, что радость по поводу решения американской администрации не размещать системы ПРО в Польше и Чехословакии оказалась преждевременной.

«Если к 2012 году противоракетные системы-перехватчики на военных кораблях класса AEgis переместят в Балтийское море – это будет что-то вроде европейской «войны в заливе», - говорит французский эксперт. - Веселая перспектива для Европы как потенциального поля битвы в футуристической войне – ракеты против ракет».

Похоже, российский официоз упорно не хочет замечать реальных угроз, предпочитая отбросить мысли о «мертвых сезонах». Парламентарии России бравурно сообщают с телеэкранов о продлении до десяти лет загранпаспортов, облегчающих путешествия по Европе, пополняя ряды еврооптимистов. Кому не хочется без помех отправиться в заграничное путешествие, но какова будет «цена вопроса»?. Западная пресса широко цитировала лаконичный комментарий чешского президента Вацлава Клауса, данный журналистам сразу же после процедуры подписания: «Когда Лиссабонский договор вступит в силу, Чешская республика прекратит свое существование как суверенное государство». Чешский президент, отправляясь на ратификацию договора, облачился в соответствии со скорбным поводом: черный костюм, черный галстук.

Россия пока не видит причин примерять наряд «последнего из евроскептиков на себя». А ведь достаточно заглянуть в документы рабочих групп, занимавшихся шлифовкой реформированного ЕС, чтобы лишиться сомнений, против кого торопят дружить европейцев.

Наиболее частая аргументация «еврооптимистов» - необходимость единой политики перед лицом внешних вызовов, которыми называют нарастающий потенциал России и Китая.

Вчерашний фаворит предвыборной гонки Евросоюза Дэвид Милибэнд не первый год озвучивает такую стратегию, утверждая, что именно Великобритания должна стать тем «глобальным узлом», через который будет разруливаться «фундаментальное смещение центра власти от Запада к Востоку и от правительств к гражданскому обществу». В концепции Тони Блэра роль Великобритании обозначена скромнее – Великобритания должна стать мостом между Европой и Америкой для совместного участия в в управлении тем же процессом :смещения центра власти от Запада к Востоку.

О том, как будет функционировать такой диспетчерский пульт, британский министр иностранных дел не раз публично высказывался в программных выступлениях в Англии и в США. Особые надежды Дэвид Милибэнд возлагает на то, что он называет «гражданский прилив», олицетворяющий «идеалы прогрессивной политики». Идеалы у европейских «прогрессивных политиков» не расходятся с делом по мобилизации на привычного врага нарастающего «прилива», причем не только гражданского. Образцом такой «прогрессивной политики» Милибэнд считает французского министра иностранных дел Бернара Кушнера, борца за «прогрессивные идеалы» в Югославии, автора книги “Devoir d’ingerence” – “Обязанность вмешаться». «Конечно, -разъяснял Милибэнд, - обязанность вмешаться не означает только военное вмешательство, это как раз крайнее средство, инструменты мягкой и твердой власти должны дополнять друг друга...Евросоюз будет эталонной властью – продвигая безопасность и процветание в своих границах, проецируя свои ценности для решения проблем за его пределами».

Российский читатель, не избалованный информацией о том, к каким последствиям могут привести интеграционные авантюры российской верхушки, никакой угрозы в реформировании Евросоюза для себя не видит.

А зря. Россия - член Совета Европы, она подписала европейскую конвенцию по правам человека и на нее распространяется юрисдикция Международного суда по правам человека в Страсбурге. Об «объективности» этого суда еще в «дореформированное» время можно судить хотя бы по тому факту, что Владимир Гусинский, обвиненный в махинациях уголовного свойства в России, представив себя жертвой нарушения своих фундаментальных прав, выиграл суд по правам человека в Страсбурге, а России пришел иск в тысячи евро на оплату его адвокатов.

Теперь правила соблюдения Конвенции, в которую внесен целый ряд изменений, ужесточились, а европейские назначенцы намерены к тому же чуть что не по ним - наносить «превентивные удары», организовывать финансирование оппозиции, вмешиваться во внутреннюю политику пока еще суверенной страны. Вся эта подрывная деятельность будет осуществляеться на «законных основаниях», в рамках чужой конвенции, которые никто из российского населения не читал, не обсуждал, не подписывал. А если бы и прочитал, то мало бы что понял. Хотя Николя Саркози не раз называл Лиссабонский договор «мини-договором» и даже «упрощенным договором», речь идет о вещах прямо противоположных. Договор включает 152 страницы основных правовых положений, к которым добавлены 13 протоколов и 59 деклараций. Периодически звучат отголоски о «дополнительных» протоколах, которые опять же ничего людям не говорят. Народ, «единственный источник суверенитета» в соответствии с конституцией, опять не заметит, как его хитро лишат очередного из суверенных прав где-нибудь в далеком Страсбурге или пригрозят присягать чуждым порядкам под угрозой бомбежек из близлежащей Прибалтики.

Российский президент Дмитрий Медведев не раз говорил, что России необходима площадка, на которой наша страна вместе с Европой могла бы обсуждать совместные вопросы демократии и безопасности.

Споры о выходе из Совета Европы, которому Россия выплачивает годовое жалованье в 25 миллионов евро за русофобскую политику его чиновников, длятся не один год.

Не меньший мазохизм – участие в работе ОБСЕ, замышленного как троянский конь для развала страны и не изменившего избранному замыслу с распадом СССР.