Обретение России

Исполнилось 65 лет епископу Женевскому и Западно-Европейскому Михаилу (Донскову). В течение 12 лет он представлял в России Архиерейский Синод Русской православной церкви заграницей (РПЦЗ). Епископ Михаил - один из сподвижников почившего недавно Первоиерарха Русской зарубежной церкви митрополита Лавра, который вместе со Святейшим Патриархом Московским и всея Руси Алексием II внес исторический вклад в воссоединение Русской православной церкви.

Его епархия  

Территория Женевской и Западно-Европейской епархии – это вся Западная Европа, кроме Германии. Двадцать пять приходов во Франции, Швейцарии, Италии, странах Бенилюкса…  

«Хочу обратить ваше внимание на то, что Русская зарубежная церковь никогда ни от кого ничего не получала, – поясняет владыка. – Приход существовал потому, что прихожане могли его содержать. И это само за себя говорит: раз приходы существуют, значит, есть достаточно людей, чтобы их содержать».  

Его прихожане в большинстве своем – потомки русских эмигрантов. Они по-разному посещают храмы в будни и в праздники. «Но постоянство у нас есть, – говорит владыка. – В воскресный день мы причащаем довольно-таки много детей. Православных считать не берусь, но на праздники у нас переполнены все храмы».  

«Хранят ли сегодня потомки русских эмигрантов традиции, культуру, язык? – интересуюсь у владыки.  

«Те, кто остался в Церкви, да! – отвечает он. – Если родители воспитывали их церковно, если дети посещали храмы. И сейчас они тоже создали семьи и продолжают те же традиции. Есть семьи, которые из поколения в поколение посещают храмы, даже помогают прислуживать. Это – костяк всех приходов».  

Закономерен и такой вопрос владыке: насколько ощутим за границей интерес потомков русских эмигрантов к своей исторической родине?

«Есть, увы, преграды, которые все еще тормозят общение русских людей, живущих в Отечестве и в рассеянии, – сетует владыка. – Было бы полезно, если бы как можно больше русских из-за рубежа могли бы посещать Россию.  

Однако русскому человеку, который живет в Европе, гораздо легче приехать в любую европейскую страну, чем в Россию. В России он, к сожалению, формально находится в таких же условиях, что и иностранцы, тогда как на самом деле у него к стране предков совсем другое отношение. Дети и внуки эмигрантов, которым сейчас по двадцать-двадцать пять лет, не уверены, что Россия ими интересуется. И все же для них самое главное – сохранить ту Россию, которую они получили от своих родителей. Несмотря на всевозможные препоны, все больше русских православных людей посещают историческую Родину и получают огромную пользу, укрепляясь духовно».  

А сам владыка Михаил постоянно молится о России, любит земное Отечество предков верной сыновней любовью.  

Русские в Париже  

Будущий владыка родился 29 марта 1943 года в Париже в семье донского казака. Его отец Василий Семенович Донсков (1898–1986) всю гражданскую войну был в Донской армии. Дед Семен Платонович Донсков, по некоторым данным, был расстрелян красными в одном из хуторов Зотовской станицы Хоперского округа (современная Волгоградская область) в 1918 году.  

Вместе с частями под командованием генерала Врангеля Василий Донсков эвакуировался в Константинополь... Потом он прошел ад скитаний на острове Лемнос. Оттуда небольшая группа казаков вернулась в Турцию...  

Наконец, уже в 1922 или в 1923 году, В.С. Донсков приехал в Прагу, где получил образование в агрономическом институте и где познакомился с Анной, матерью будущего владыки. Она родом из тех самых мест на юге Моравии, где равноапостольные братья Кирилл и Мефодий основали первые в славянском государстве церкви с богослужением на славянском языке.  

В 1929 году Донсков переехал в Париж.  

«Русская миссия, – говорит владыка, – состояла в том, чтобы сохраниться русскими и православными. Это уже величайшая задача. Сохраниться в этом мире, чтобы свет Православия мог таким образом там привиться.

Это было не очень легко: ведь русскими мы были только в своей семье. Я только теперь понимаю: несмотря на то, что родился на чужбине, где русские составляли «Зарубежную Россию», мое детство было, благодаря этому, благополучным и счастливым.  

Отец, который преодолел многие скорби в жизни, но не отрекся от Родины и веры, всегда говорил нам, что только с Богом можно жить. Он помогал нам сохранять образ Христа в наших душах. Наставлял молиться о России...  

Даже за ее оградой мы постоянно ощущали тесную связь с ней. Страдали оттого, что лишены России, как могли, пытались воссоздать ее образ, сохранить память о ней».  

В памяти владыки сохранились детские воспоминания. По его словам, уже в пять лет понимал, что он – русский и православный. Помнит владыка, как каждое воскресенье их семья чинно отправлялась в храм, стараясь не пропускать служб. Помнит и благословение будущего святителя Иоанна Шанхайского и Сан-Францисского, который в то время жил и служил в Париже...  

А в школе мальчики-французы спрашивали у него: «Почему ты русский? России нет, и больше не будет».  

Они чувствовали, что он – русский, не такой, как они.  

Как-то они сказали ему: «7 января ты уже второй год в школу не приходишь… Почему?!»  

А директор школы знал, что он русский и сквозь пальцы смотрел на пропуски занятий в день Рождества Христова. Родители передавали ему письмо, что у них семейный праздник…  

В 1965–1966 годах он проходил военную службу в санитарных частях. На Пасху Христову подал прошение на отпуск, хотя солдат предупреждали о серьезном взыскании, если причины для отпуска будут несущественные:  

«Имейте в виду, отпуск возможен, только если у вас родит жена или умрет мать».  

Он пришел в штаб, там сидел сержант. Подходит к нему и говорит: «Дайте мне бланк прошения».  

И услышал в ответ: «Наверное, солнце вам стукнуло в голову во время похода…».  

Он говорит, что сам будет отвечать за все. У них вышел спор. Вдруг послышался голос полковника: «Что там за шум? Сержант, ко мне!»  

Сержант убегает. И он слышит – старается что-то объяснить.  

Потом вызывают его. Полковник говорит: «Какой вопрос?» – «Я прошу отпуск». – «По какой причине?» – «Я хочу на Пасху быть дома». – «А, это ваша Пак рюсс?» (что по-французски значит «русская Пасха»). – «Да, господин полковник».  

Полковник распорядился: «Сержант, ко мне! Принесите бланк и не забудьте штампы».  

Сержант с недоумением принес бланки и штампы. Полковник же сказал, подняв указательный палец к небу: «И у меня есть начальство, но над моим начальством есть еще Высший Начальник».

Потом добавил: «По совести, я не имею права вам отказать быть в церкви на Пасху, да и конституция республики мне запрещает не отпустить вас по такой причине».  

Таким образом, он не пропустил в жизни ни одной Пасхи.  

Будущий владыка начинал на клиросе  

С семи лет он прислуживал в алтаре и пел на клиросе.  

С 1951 года пел в церковных хорах, в том числе и в юношеских лагерях «Витязей» (Национальная организация витязей).  

В 1950-х годах, когда ему было лет одиннадцать-двенадцать, однажды, когда занятий в школе не было, батюшка позвал мальчика в храм помогать ему на отпевании. И он пел, подавал кадило. Когда служба закончилась, к нему подошел уважаемый человек, известный общественный деятель русской эмиграции, председатель Императорского общества российских адвокатов господин М. Он взял его за плечи и сказал: «На отпевании с батюшкой был только мальчик, это был ты. Вот видишь, уже все кончено, и эмиграция кончилась, больше ничего не будет».  

Он вернулся домой ошеломленный. Был очень удивлен, что слова о близком конце русской эмиграции ему сказал человек столь почтенный.  

За обедом отец поинтересовался, как прошло отпевание. Сын ему рассказал и то, что сказал господин М.  

Отец молчал до конца обеда, а потом сказал: «Если кто-то тебе еще так скажет – не верь».

«Отец всегда поступал по совести, – вспоминает владыка. – Всегда в храме был или старостой, или членом приходского совета. Он очень дорожил этим и старался научить чувству долга и нас, трех своих сыновей. Мои братья – слава Богу, все мы еще здравствуем! – старше меня».  

… В 1979 году он был поставлен архиепископом Антонием (Бартошевичем) во чтецы, в 1980-м – в иподиаконы. В 1981 году рукоположен архиепископом Антонием во диакона, в 1991-м – во иерея. С 1991 года – духовник Парижского округа НОВ.  

В Светлый пяток 1996 года пострижен митрополитом Виталием (Устиновым) в монашество, в Фомино воскресенье – возведен в сан игумена. В праздник апостолов Петра и Павла того же года – хиротонисан во епископа Торонтского, викария Монреальской и Канадской епархии.  

На Женевскую и Западно-Европейскую кафедру преосвященный Михаил был назначен решением Архиерейского Синода РПЦЗ в мае 2006 года.  

«Мы снова обретаем нашу Россию»  

17 мая 2007 года, в праздник Вознесения Господня, произошло историческое событие, которое в СМИ нередко именуют «объединением» Русской православной церкви за границей с Русской православной церковью Московского Патриархата.  

«Это – особое чудо, которое всем нам даровал Господь! – считает владыка. – Оно еще непостижимо до конца нашему уму. Господь все устраивает по мере нашего стремления. Мы долго стремились к разрешению вопроса церковного. И, как часто бывает, когда к чему-то горячо стремишься, не знаешь, как этот вопрос разрешить. То, что нередко называют «объединением», – единство и общение Русской Церкви, которое идет через примирение и евхаристическое общение.  

Именно с примирением и евхаристическим общением начинается выздоровление церковного организма, которое для нас, конечно, очень важно.

 Важно для каждого из нас, каждого русского человека и за границей, и в России. Могу добавить, что это еще важнее для самой России, где общество живет, меняется и развивается».  

По словам владыки, «вопрос о примирении внутри Русской Церкви стоял для нас всегда. Эмигранты всегда смотрели на Россию и следили за всеми происходящими там событиями. Но после Второй мировой войны в 1945 году, например, мой отец понял, что он в Россию уже не вернется, тогда как до войны все еще надеялся вернуться на Родину.  

СССР был враждебный для нас организм, который таил опасность и поглощал лучших своих чад. Мы молились и плакали о той России, которую потеряли. Я могу вас удивить, но мы знали о России гораздо больше, чем вы знали о нас. Когда в 1967 году я студентом приехал в Россию, я понял, что мы знали о ней всё. Одного только не понимали – как люди там живут?! И потому перспективы возвращения для нас не было».  

… Еще десять лет назад воссоединение все еще казалось архипастырям и пастырям Русской зарубежной церкви несбыточной мечтой. И одним из главных препятствий было их неверие в действительное возрождение России.  

В самом ли деле очистилась она покаянием? И свершилось ли оно по всей огромной стране и даже там, где при Советах был только ГУЛАГ? Надо было развеять сомнения, рассеять пугающую тень ГУЛАГа.  

«Молились. Но и в молитве понимали, что это только надежда,– говорит владыка.– Никто из нас не может никогда заранее быть уверен в том, что Господь тебе даст то, о чем ты молишься».  

… В годы служения в России, когда владыка Михаил приходил молился в храмы, его повсюду принимали как своего.  

«Никогда никто мне не сказал, что я какой-то другой, – вспоминает владыка. – И я никого не считал чужим. Было чувство единства внутреннего. Для себя я преграды к единству церковному не видел. И все те, кого я встречал, никаких преград в вопросе о молитвенном общении не видели. Но церковно следует рассматривать вопросы во всем объеме».  

В 2004 году он отправился со святыми мощами преподобномучениц великой княгини Елисаветы и инокини Варвары по всей России. Сначала – самолетом в Якутск, Анадырь и до Владивостока, а дальше – вдоль Амура поездом вплоть до Москвы. Вагон, оборудованный под церковь, следовал от самой восточной точки России, останавливался не только в городах и поселках, что расположены по ходу основной магистрали, но заходил и в самые отдаленные «медвежьи углы», где и жилья-то никакого не видно, одна тайга. Но даже и в таких «медвежьих углах» их ожидали толпы людей, шли крестным ходом…  

«Мы пробыли в пути больше года, – вспоминает владыка. – Члены бригады, сопровождающей святые мощи, менялись. Ну, а я был там все время. Мне было интересно и было отрадно видеть Россию. Словом, епископское послушание свое постарался исполнить.Тогда понял главное: Россия очень изменилась, можно сказать, духовно прозрела. Именно после поездки появилась, точнее, созрела (появилась намного раньше) и укрепилась мысль о возможности воссоединения Православной Церкви за границей и Церковью в России. Сразу же скажу: не надеялся, что это произойдет так быстро.  

Поэтому теперь, когда появилась возможность приступить к примирению церковному, испытываю, как и многие, кто живет вдали от России, невероятную радость. Мы снова обретаем нашу Россию. Ту, что жива в сердце каждого русского человека.

Церковь – это организм, тело Христово, а не организация. Человек верит, надеется, движется вперед, любит. И эта любовь все решает. Именно она и положила начало нашему сближению.  

Акт о каноническом общении – акт хирургический, врачующий глубокую рану, которая после вынужденного разделения кровоточила почти девяносто лет. Теперь она будет заживать. И с Божией помощью постепенно наступит полное выздоровление. Я желаю, чтобы и шрам исчез».  

Владыка считает, что слово «объединение» относится больше к гражданскому обществу.  

«У нас – вопрос духовный, – подчеркивает он. – Не может объединяться то, что одинаково. Мы просто восстанавливаем единство того, что было разорено, разрознено, но по природе одинаково. Однако принятие Акта обеими сторонами не означает упразднения Русской Церкви за границей, которая сохранит свою самостоятельность.  

… Почившего 16 марта 2008 года, в праздник Торжества Православия, первоиерарха РПЦЗ митрополита Лавра владыка Михаил знал более 30 лет. Они познакомились в Европе, куда будущий глава Русской зарубежной церкви приехал, чтобы заказать колокола для Свято-Троицкого монастыря в Джорданвилле.«Для нас его кончина – большая скорбь,– говорит владыка Михаил. – Мы потеряли своего глубокопочитаемого и любимого отца, который на своих плечах не только нес всю ответственность за нас, но, с благодатью Божьей, явился первоиерархом, при котором после почти 90-летнего отчуждения восстановилось единство Русской православной церкви. Для нас митрополит Лавр всегда был примером одновременно и стойкости, и утешения».  

На земле предков  

В августе 2007 года владыка участвовал во встрече в Москве крестного хода «Соловки-Бутово», посвященного 70-летию начала массовых репрессий 1937–1938 годов, а также участвовал в службах в Новоспасском монастыре и в храме новомучеников и исповедников Российских в Бутово. И для него это имело особый смысл. На берегах водных путей, по которым шел крестный ход, организованный в рамках программы «Под звездой Богородицы», осталась живая память о тех, кто рыл эти каналы.  

По словам владыки, «среди них было очень много донских казаков, и, наверное, среди них – мои родственники. Их мученический подвиг не только остался угодным Богу, но освящает теперь всю Россию».  

«Долгие годы – говорит владыка, – мы не переставали верить, что когда-нибудь в честь невинно убиенных на Бутовском полигоне и в иных местах будет поднят и поставлен поклонный крест – знак того примирения, в котором должен пребывать человек. Примирение – это не только прощение, это не только соединение с Богом, но и милосердие, молитва, покаяние. Примирение – это самое высокое чувство, к которому человек призван в своем спасении. По попущению Господню в годы гонений одни русские люди проливали свою кровь за Христа в России, другие оказались вытолкнуты и жили на чужбине...

Российские новомученики и исповедники посредством речного крестного хода Соловки-Бутово объединили русских людей, которые сейчас разбросаны по всему земному шару. И он стал крестным ходом всего русского народа».

Владыка считает, что по этому так важны крестные ходы Международной духовно-просветительской программы «Под звездой Богородицы» по восьми маршрутам, символизирующим лучи звезды Богородицы. Они проводятся по благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия с мая 2007 по июнь 2008 года Русским Афонским обществом и фондом «Андреевский флаг» и посвящены восстановлению единства Русской православной церкви.  

Промыслительно, что 18 мая, на следующий день после торжественного подписания Акта о каноническом общении, именно ему, владыке Михаилу, довелось возглавить молебен о благополучном начале программы «Под звездой Богородицы» и ее первого крестного хода Владивосток-Москва, который в пути уже десять месяцев. Молебен проходил перед величайшей святыней Православия – Владимирской иконой Божией Матери в храме святителя Николая в Толмачах, которая не раз спасала Россию от бед.  

Важнейшим событием в жизни владыки стала и Божественная литургия 23 мая 2007 года, в праздник апостола Симона Зилота, в Вознесенском кафедральном соборе Новочеркасска, которую он совершил вместе с архиепископом Ростовским Пантелеимоном. Это – первое совместное богослужение на Донской земле после долгих лет разделения…  

В качестве обычного туриста около десяти лет назад он уже был в этом соборе, к строительству которого приложили руки и его предки – казаки станицы Зотовской Хоперского округа.  

«Тогда я и мечтать не мог, что буду служить здесь, – признается владыка. – Это для меня огромная честь».