Мирослав Митрофанов: «В ЕС мы живем на оторванных друг от друга островках русской культуры…»

– Многие жители Прибалтики сегодня опасаются, что их регион станет ареной вооруженного конфликта. Пугают возвращение военного призыва в Литве, мобилизация резервистов в Латвии, усиление контингента НАТО, регулярные вбросы про неких «сепаратистов», заявления официальных лиц о том, что если к нам, дескать, вторгнутся «зеленые человечки», мы будем в них стрелять…

– Если смотреть на ситуацию сугубо рационально, то война за Прибалтику в обозримом будущем невозможна. Ни одна из сторон конфликта войны не желает. И в первую очередь ее не желает правящая элита России. Всё, что богатые и влиятельные россияне хотели бы иметь от Прибалтики, они могут получить исключительно в условиях мира. Все последние двадцать лет, вне зависимости от накала антироссийской риторики, россияне продолжали пристраивать свои капиталы в банках балтийских стран и скупать предприятия, в том числе транспортную инфраструктуру. Наряду с Финляндией Прибалтика традиционно служила «дачей» для россиян – они приезжали в Юрмалу на «Новую волну», приобретали недвижимость, сроили апартаменты, получали виды на жительство. Свою дачу никто бомбить не станет. И устраивать ядерную войну с тем, чтобы завоевать и кормить потом неблагодарные народы – это нерациональный подход. Современная Россия практична, и на такое не подпишется. Прибалтика в плане геополитики – это отрезанный ломоть, изюм в котором, впрочем, вполне доступен россиянам за известные деньги.

Балтийские элиты, в отличие от россиян, сугубо «романтичны» и подвержены самогипнозу. Умом они тоже понимают, что война с Россией невозможна. Но вслух продолжают говорить обратное. Во-первых, так между ними заведено. Во-вторых, хочется реванша любой ценой. За века иноземного рабства, за все реальные и мнимые обиды советской власти, за собственный услужливый коллаборационизм, за разочарование, которое их народы испытывают спустя два десятилетия независимого от России существования. Кто-то должен быть виноват, и на эту роль идеально годится Россия. Наиболее близкая и понятная из всех «других стран». Настоящее альтер-эго для сознания закомплексованного неудачника.

– Из последних событий можно назвать намерение властей Латвии запретить георгиевскую ленту, нежелание полиции расследовать публикацию петиции об организации концлагерей для неграждан, проверку поздравительной речи мэра Риги Ушакова 9 мая на предмет соответствия языковому законодательству, высказывания главы Минкульта Даце Мелбарде о том, как плохо, что праздник Победы отмечает так много молодежи. Зачем власти ведут себя так вызывающе, да еще в условиях обострившейся международной обстановки?

– Факт достойный сожаления – все вами приведенные примеры есть по сути выходки националистического меньшинства, на которые умеренное большинство латышей, увы, не отвечает принципиальной критикой. Пока все эти глупости гасятся в режиме спускания на тормозах. Но именно такой способ обуздания националистов воспринимается ими, как признак ослабления демократических устоев государства. В условиях исчезающего влияния латышских либералов и при явном неуважении большинства населения к демократии, единственным фактором, сдерживающим Латвию от сползания к националистической диктатуре, на данный момент остается мнение западных союзников. Запад брезгливо относится к откровенному нацизму. Запад терпит и даже поощряет включение крайне правых партий в правящую коалицию, но в принципе против диктата неонацистов в правительстве и парламенте. В результате радикалы недовольны и Россией, и Западом. Россия неправильная, ее надо проучить и перевоспитать, изолировать и расчленить, а Запад проявляет «интеллигентское чистоплюйство» – нянчится с восточными варварами, вместо того, чтобы с ними расправиться. Вот, казалось, события на Украине дали надежду на то, что все барьеры на пути вендетты будут сняты, все приличия откинуты и можно будет поквитаться с русскими. Но опять разочарование – Запад рекомендовал не суетиться под ногами у больших держав, не раздражать лишний раз Россию и не злить местных русских. В результате такой «предательской мягкотелости» даже праздник 9 мая в этом году не удалось разогнать. Да и георгиевскую ленточку пока не позволяют запретить. А счастье было так близко...

– Насколько большим весом обладают республики Прибалтики в ЕС? Могут ли они серьезно повлиять на отношения всего Евросоюза с Россией?

– Если говорить об отстаивании собственных экономических интересов, то здесь влияние стран ЕС прямо пропорционально их экономической мощи. Балтийские страны в этом отношении абсолютно незаметны на фоне германского экономического колосса. Они являются безвольными исполнителями решений больших стан. Но вот в сфере внешней политики не все так однозначно. Дело в том, что в ЕС принято уступать отдельным государствам в тех вопросах внешней политики или регионального сотрудничества, которые близки данным странам, и не так важны для остальных. Скажем, отношения с Латинской Америкой отданы в ведение Испании, отношения с Северной Африкой – в ведение средиземноморских стран ЕС. Прибалтийские государства, Польша и Швеция «перетянули одеяло на себя» в плане выстраивания отношений со странами бывшего СССР. В данном вопросе их поддерживает Великобритания, а вся вместе эта группировка является еще и проамериканским лобби внутри ЕС. Часто антироссийскую позицию данной группировки стран Евросоюза объясняют именно проведением проамериканской линии на внутреннее ослабление ЕС путем его втягивания в конфликты с Россией.

Я бы не стал так категорично оценивать роль американцев, поскольку у европейских русофобов есть и свои мотивы, но определенная логика в такой оценке присутствует. Подводя итог, можно сказать, что сама по себе каждая из стран Прибалтики не может определять политику ЕС в отношении России, но упомянутое «антироссийское содружество» способно на него серьезно влиять.

– На ваш взгляд, кто является более главным авторитетом в Прибалтике – Брюссель или Вашингтон? К кому больше прислушиваются, чьи распоряжения выполняют более беспрекословно?

– США более опытный игрок, чем Европейский Союз. На многих направлениях, скажем, в создании дружественного себе гражданского общества и в кадровой политике США опережают Европу на десятилетия. Ни у одной страны ЕС нет системы «кадрового резерва» в элитах других европейских стран. У американцев есть система отбора и поддержки кандидатур для государственных постов разных, в основном не очень развитых государств. В этом сила американцев – они ставят на личности, затем продвигают их на влиятельные должности и так влияют на принятие решений. Преимуществом же ЕС является институализация влияния. Евросоюз обладает множественными процедурами формальных согласований, начиная от министерских экспертов, и кончая главами государств. Тысячи политиков и чиновников из разных стран обязаны постоянно общаться и находить общие решения. Этот механизм уравновешивает американское влияние. Возможно, после заключения Договора о трансатлантическом торговом и инвестиционном партнерстве (TTIP) у американцев появится слабое подобие таких рычагов. К тому же, надо иметь в виду, что взаимодействие Еврокомиссии и правительств стран ЕС всегда имеет еще и денежное измерение, что помогает в доведении сигнала из Брюсселя до столиц ЕС. Американские сигналы столь выраженной связью с финансированием государственных проектов обычно не обладают. В сумме американский фактор оказывается сильнее в кризисные моменты, когда решаются вопросы геополитики, европейское же влияние затрагивает несравнимо более широкий спектр вопросов из разных сфер жизни стран ЕС.

– Насколько серьезны разногласия между Брюсселем и Вашингтоном?

– Я не люблю теорию борьбы цивилизаций, но надо признать, что в вопросах культуры и политики у Западной Европы и США больше общего, чем различного. Различаются экономические интересы. Отличается и качество национальной элиты. Европейская более открыта миру и способна воспринимать события на континенте с системной точки зрения. Американская элита сосредоточена на внутренних делах. Обычно американским конгрессменам глубоко наплевать, как их слова о войне и мире отражаются на отношениях стран в далекой Евразии. Абсолютный приоритет – симпатии американских избирателей. В словосочетании «надо вооружать Украину» американцы делают упор на слово «вооружать». Ибо это звучит круто, и не так важно, кого вооружать – Пакистан или Украину. А вот европейцы, прежде всего, замечают слово «Украина», потому что это рядом, и еще не совсем позабыты ужасы большой войны в Европе. Однако американцы так же резко, как идут на конфликт, готовы менять тактику и договариваться о мире. Западная Европа не так склонна изначально к обострению отношений с РФ, но претензии к России носят более глубокий характер, основанный на многовековом соперничестве и расово-культурных предрассудках. Я никогда не слышал от американцев: «Вы должны заткнуться и ассимилироваться в латышской среде». От европейцев я подобное слышал, и не раз.

– Есть ли надежда, что русский язык когда-нибудь окажется признан одним из официальных языков ЕС?

– Уже сейчас письмо, написанное в Европарламент по-русски, может быть рассмотрено по существу. Такие прецеденты бывали. Что касается формальных процедур, то официальный статус на европейском уровне может иметь лишь тот язык, который признан официальным в одной из стран ЕС, и никак иначе. Мы задавали вопрос Еврокомиссии, можно ли проводить общеевропейский сбор подписей за присвоение русскому языку официального статуса в ЕС. Ответ отрицательный. Очевидно, что надо добиваться официального использования русского языка на уровне нескольких муниципалитетов в Латвии и Эстонии, это пока наиболее перспективный путь, если не брать в расчет малореальную перспективу членства в ЕС Белоруссии или Украины. С точки зрения интересов русскоязычного населения Евросоюза более важна не столько возможность общения по-русски с еврочиновниками, сколько развитие русского компонента национальных систем образования.

– Как вы оцениваете степень самоорганизации европейских русских? Появятся ли у них когда-нибудь эффективные общие структуры, которые смогут защищать их права и помогать в развитии культуры?

– Я не вижу единой общности, которую можно было бы называть «европейскими русскими» - в каждой стране ЕС у русского населения есть своя жизнь и свои приоритеты. «Русский материк» это Россия, а в ЕС мы живем на оторванных друг от друга островках русской культуры. Мы узнаем о жизни «на соседних островах» благодаря СМИ и нашему «профсоюзу русских общественников» - Европейскому Русскому альянсу. Центрами притяжения являются наши представители в Европарламенте – Татьяна Жданок из Латвии и Яна Тоом из Эстонии. Россия помогает поддерживать горизонтальные контакты, собирая представителей соотечественников в разных форматах. На данный момент этого достаточно. Как действующее лицо мировой политики с Евросоюзом должна взаимодействовать именно Россия, а не русские общины ЕС. Путь к улучшению положения русскоязычных жителей ЕС лежит не через их общеевропейские акции, а через полновесное участие наших представителей в политике на уровне стран проживания. А вот здесь существует множество препятствий, обусловленных неготовностью обеих сторон – и титульной нации и русских меньшинств.

Беседу вел Владимир Веретенников