Ленинская мина замедленного действия

Генеральная Ассамблея ООН приняла резолюцию по Нагорному Карабаху, полностью продиктованную интересами Азербайджана. Она, в частности, «требует немедленного, полного и безоговорочного вывода всех армянских сил со всех оккупированных территорий Азербайджанской республики» и «подтверждает неотъемлемое право населения, изгнанного с оккупированной территории Азербайджанской республики, на возвращение в свои дома».

В резолюции также заявляется, что «ни одно государство не должно признавать законной ситуацию, сложившуюся в результате оккупации территорий Азербайджанской республики и не должно содействовать или способствовать сохранению этой ситуации».  

Резолюции Генассамблеи ООН носят не обязательный, а рекомендательный характер. Поэтому на них не распространяется право вето «большой пятёрки». Но тем более показательно, что трое из пяти постоянных членов Совета безопасности ООН – Россия, США и Франция – проголосовали против данной резолюции. Среди 7 членов ООН, голосовавших против, была также вторая по населённости страна мира – Индия. Резолюция была принята главным образом голосами мусульманских стран, коих оказалось 35 из 39 проголосовавших «за». Единственными немусульманскими государствами, поддержавшими резолюцию, стали Грузия, Молдова, Украина и Сербия. Первые две – поскольку сами имеют проблемы с «непризнанными государствами». Украина – поскольку боится получить такую же проблему в Крыму. А Сербия, понятное дело, пытается теперь заблокировать любые попытки превратить косовский прецедент в правило.  

Из стран СНГ позицию России и США по Карабаху не поддержал никто, кроме, естественно, Армении.

 Узбекистан голосовал за резолюцию. Среди сотни воздержавшихся оказался Казахстан. А представители Белоруссии, Киргизии, Таджикистана, Туркмении на заседании не присутствовали.  

Любопытно, что воздержались при голосовании также Албания, все бывшие югославские республики (кроме Сербии, которая, как мы отметили, голосовала «за») и три страны Балтии. В числе отсутствовавших на заседании был представитель Ирана, а представители Турции, Ирака и Афганистана голосовали «за». Представитель Китая, выразив в своём выступлении «уважение и поддержку суверенитета и территориальной целостности Азербайджана», при голосовании воздержался. Воздержался и представитель Египта – одной из самых больших мусульманских стран мира. Курьёзом смотрится то, что ещё двумя странами, проголосовавшими против резолюции, наряду с заинтересованной Арменией и несколькими великими державами оказались… Ангола и Вануату.  

Резолюция ссылается на материалы Минской группы ОБСЕ по урегулированию в Нагорном Карабахе. Однако три сопредседателя этой группы – Россия, Франция и США – как видим, выступили против. Их представители в разных формах заявили одно и то же: что резолюция Генассамблеи затруднит процесс мирных переговоров. Азербайджан, в свою очередь, объявил, что откажется от посреднических услуг Минской группы и доверит их другим странам, а также, что намерен пересмотреть отношения со всеми тремя великими державами, голосовавшими против резолюции.  

Азербайджан избрал для рассмотрения резолюции по Карабаху момент внутриполитического кризиса в Армении. Этот же момент был использован Азербайджаном для активизации военных усилий: по всему карабахскому фронту в первых числах марта азербайджанские войска провели разведку боем.

В стремлении возвратить Карабах и прилегающие территории Азербайджан пытается использовать поддержку исламских государств, как показали итоги голосования в ООН.

 Это свидетельствует о том, что Азербайджан, как отмечает армянский политолог Давид Бабаян, пытается придать конфликту религиозный оттенок. 

Вооружённые силы Нагорно-Карабахской Республики (НКР) контролируют, помимо территории самой республики, семь прилегающих районов Азербайджана – так называемый «пояс безопасности», обеспечивающий НКР сухопутную связь с Арменией. Баку считает, что эти территории оккупированы Арменией и ему удалось, как мы видим, убедить в этой трактовке уже несколько десятков государств, в основном исламских.  

Де-факто НКР уже полтора десятка лет существует как единый геополитический организм с Арменией. Поэтому главными для НКР являются гарантии безопасности: наличие собственных вооружённых сил и сухопутного коридора с Арменией. Пойти на урегулирование конфликта без получения таких гарантий для НКР будет означать национальное самоубийство.  

Вопрос территориального урегулирования приобретает здесь особую важность. Пожалуй, в Карабахе больше, чем где бы то ни было проявились негативные последствия советского решения национального вопроса.  

Нарезая национальные республики и автономии, компартия стремилась сделать из каждой такой территориальной единицы компактное хозяйственное целое. Так она поступала, по крайней мере, в РСФСР, где к национальным республикам присоединялись без разбора чисто русские территории. Последними большевицкими актами такого рода стали восстановление в 1957 году Чечено-Ингушской АССР со включением туда Наурского и Шелковского районов, в которых чечены не проживали ни до депортации, ни вообще никогда в истории. А в 1962 году была почти вдвое увеличена территория Адыгейской АО (изначально туда не входил даже нефтяной Майкоп – он был присоединён к Адыгее только в 30-е гг.).  

Но в других случаях, когда нельзя было решить территориальные проблемы национальной автономии за счёт русских областей, границы между советскими национально-территориальными образованиями нарезались так, что создавалась чересполосица.

Она не замечалась лишь в силу того, что СССР был единым государством и общим народно-хозяйственным организмом, и потому административные границы не были препятствием для перемещения людей, товаров и денег. Все неудобства такого этнографического подхода сказались, когда советские республики провозгласили свой суверенитет в имеющихся административных границах. Для Нагорного Карабаха это означало, что он оказывается со всех сторон блокированным враждебным Азербайджаном.  

Наконец, третий важный порок советского национально-государственного строительства заключался в том, что по каким-то непонятным причинам в схожих ситуациях одни народы обладали более высоким статусом, чем другие. С тем же Карабахом случилось так, что оказавшаяся анклавом Нахичевань стала автономной республикой в составе Азербайджана, а не автономной областью в составе Армении, как следовало бы по логике вещей, если базисным был статус Карабаха. Если же прецедентом служила бы Нахичевань, тогда Карабах должен был получить статус АССР в составе Армении. Таким образом, с самого начала советского национально-государственного строительства на Кавказе армяне как нация оказались ущемлены в правах по сравнению с азербайджанцами и эта несправедливость никоим образом оказалась не исправлена в последующие годы. Она и аукнулась в 1988-м, сдетонировав обвал всего СССР.  

Сами большевики не рассматривали сложившееся в 20-е годы национально-государственное размежевание Закавказья как окончательное. Возникший конгломерат республик и автономий разного статуса был следствием временных компромиссов между этническими группами большевицкого руководства – как на уровне Закавказской Федерации (ЗСФСР), так и на высшем уровне ЦК ВКП(б). О незаконченности свидетельствовало, в частности, создание между Арменией и Карабахом т.н. Курдистанского уезда или «Красного Курдистана». Подразумевалось, видимо, что эта советская автономия неопределённого статуса будет служить буфером между Арменией и Азербайджаном и обеспечивать связь между Арменией и Карабахом. Считалось, что это обеспечит жизнеспособность армянской автономии внутри Азербайджана. Однако в годы первых пятилеток этнополитические соображения полностью отступили перед экономическими интересами, требовавшими унификации административного деления и укрупнения национально-территориальных образований. Ещё удивительно, как в той обстановке уцелела сама Нагорно-Карабахская АО.  

Очевидно, что вопросом жизни и смерти для армянского населения Карабаха является сохранение сухопутной связи с Арменией и наличие вооружённых сил, способных этот коридор отстоять от покушений извне.

Голосованием против резолюции ООН Россия проявила зрелое понимание того факта, что без удовлетворения этих справедливых требований армянского народа Нагорного Карабаха проблему не решить. Заметно также, что Россия также демонстрирует готовность решительно и последовательно использовать «косовский прецедент» в своих интересах. Это выявилось ещё в ходе обсуждения в Госдуме вопроса о «непризнанных государствах», закончившегося принятием проекта резолюции, которая, если Дума окончательно за неё проголосует, будет означать признание де-факто Абхазии, Южной Осетии и Приднестровья.  

Таким образом, ставится на повестку дня и признание НКР, тем более, что здесь с Россией солидарны также США и Франция (западные страны с наиболее крупной армянской диаспорой – страны, официально признавшие геноцид армян в 1915 г.). Однако, если независимость НКР станет международно-признанным фактом, возникают два варианта: объединится ли НКР с Арменией или предпочтёт сохраниться как самостоятельное государство?  

В Карабахе за годы войны за независимость возникла своя дееспособная элита, которая вряд ли захочет уступать свои позиции. Недовольство в НКР вызывает и то, что в Минской группе по урегулированию карабахская сторона не представлена, а за Карабах переговоры ведёт Ереван. Аналогичную ситуацию мы можем видеть на примере Кипра, где борьба за освобождение от иностранной опеки шла под лозунгом объединения с Грецией (энозис), но после завоевания независимости правители Кипра не собирались воплощать этот лозунг в жизнь.  

Кроме того, «косовский прецедент» пока заключается лишь в создании ещё одного независимого государства, но не в присоединении одним государством отколовшейся части другого. «Германский прецедент» 1990 года также не очень подходит к этой ситуации, потому что там в состав суверенного государства вошло другое, образованное не вследствие отделения от третьего государства. Если официально признанная независимость Карабаха выглядит вполне реальной, то в случае его присоединения к Армении политикам из Еревана придётся сильно постараться, чтобы убедить мировое сообщество в том, что это – не аннексия.  

Здесь же напрашиваются и очевидные аналогии с Абхазией, Южной Осетией и Приднестровьем. Признание их независимости отнюдь не означает автоматического следующего шага – включения их в РФ. Обставить второе правовыми аргументами будет гораздо сложнее.