Чили: "хроника объявленной смерти"

В последние десятилетия в сознании многих из нас Чили ассоциируется не с вулканами, не с прекрасным вином и не с медью, которой богата эта южноамериканская страна, и даже не с поэзией Пабло Неруды, а с Сальвадором Альенде и Аугусто Пиночетом. Один из них был полон решимости построить социализм в своей стране, а второй, как считается, вероломно 11 сентября 1973-го совершил государственный переворот и убил конституционно избранного президента.

Автор статьи в те годы работал корреспондентом ТАСС в Сантьяго и был непосредственным свидетелем происходивших событий. Причем с момента зарождения Народного единства, блока левых и левоцентристских партий, победивших на выборах 4 сентября 1970 года, с первых шагов правительства Альенде, его достижений, но больше промахов и ошибок, которые в конечном итоге и привели к трагедии.

Не знаю, как мои коллеги и советские дипломаты, работавшие в Чили, но последние месяцы перед переворотом я не мог отделаться от ощущения, что развязка близка. Так что о какой-то внезапности выступления военных говорить вряд ли можно. Скорее речь идет, перефразируя название одной из повестей Габриэля Гарсиа Маркеса, о "хронике объявленной смерти Народного единства".

Ну а в 1988-м я был единственным советским корреспондентом, освещавшим проходивший в Чили плебисцит о доверии Пиночету – событие, которое стало поворотным моментом в политической истории страны. В 1989-м и 1990-м годах несколько месяцев находился в этой стране опять-таки в качестве корреспондента ТАСС во время проведения первых за 17 лет президентских выборов и последовавшей затем передачи власти генералом Пиночетом избранному президенту Чили.

Все это дает мне какое-то право иметь свою точку зрения на эти события, которые, хотелось бы особо подчеркнуть, далеко неоднозначны. О чем говорит и продолжающаяся поныне не только в нашей стране полемика.

Неверным путем?

Испанский писатель Мануэль Васкес Монтальван заметил, что "чилийский путь к социализму неожиданно оказался путем к государственному перевороту". Хлестко, но с одной лишь оговоркой: "неожиданность" была чуть ли не запланированной.

Принято считать, что правительство Альенде потерпело поражение 11 сентября 1973 года, оказавшись жертвой генералов-путчистов. Не совсем так. С определенной долей уверенности можно говорить, что поражение оно потерпело гораздо раньше. А именно тогда, когда Народное единство практически отказалось от программы, благодаря которой оно одержало победу на выборах 4 сентября 1970 года. Именно ее положения обеспечили избрание Альенде в Национальном конгрессе 24 октября того же 1970 года, где в его поддержку выступила ведущая в стране Христианско-демократическая партия – ХДП. Но - на определенных условиях.

Об этом стоит напомнить, ибо, когда Альенде стал президентом, то чуть ли не вся мировая печать, в первую очередь наша пресса, преподнесла его приход к власти как бесспорную победу левых сил. Справедливо, но лишь отчасти. Объясню подробнее.

4 сентября семь партий, входивших в левоцентристский блок, все вместе набрали голоса 36.3 процентов избирателей. Второе место заняла правая Национальная партия, отстав всего на 29 тысяч голосов – 34.9 процента. У христианских демократов – 27.8 процента. Поскольку ни один из кандидатов не получил абсолютного большинства в свою поддержку, вопрос о главе государства должен был решать Национальный конгресс. Баллотировались два кандидата - Сальвадор Альенде и Хорхе Алессандри, занявшие первые два места.

Первый имел в парламенте поддержку 80 депутатов, второй - 42. Их судьба находилась в руках ХДП, именно от того, кого поддержат ее 78 депутатов, зависело, кто станет президентом Чили. Теоретически им в равной степени мог быть как марксист Альенде, так и консерватор Алессандри. Но программа Народного единства по многим параметрам была ближе христианским демократам, к тому же Альенде занял первое место. Согласно же исторической традиции конгресс избирал президентом кандидата, получавшего на выборах больше всех голосов.

И, тем не менее, не все политические наблюдатели были уверены, что традиция сработает и на этот раз: в 1970-м ситуация кардинально отличалась от прошлых лет.

#comm#Если раньше президентом становился один из лидеров буржуазных партий, то сейчас главой государства мог стать марксист, поддерживаемый, к тому же, коммунистами, которые сравнительно недавно вышли из подполья. #/comm#

Не только в истории Чили, но и всего международного сообщества это был невиданный до этого случай. Предшественник Альенде в президентском кресле Эдуардо Фрей бросил тогда запомнившуюся фразу: "Боже мой, я войду в историю как политический деятель, который передал власть марксистам!"

Но это было потом. А пока шли ожесточенные дискуссии в руководстве ХДП. После напряженных внутрипартийных дебатов все же было принято решение поддержать Альенде, но при условии строгого соблюдения им так называемого "статута конституционных гарантий". Этот статут, разработанный совместно ХДП и представителями Народного единства, обязывал будущего президента действовать исключительно в рамках конституции и выполнять те его положения, которые выдвинула ХДП. Именно на таких условиях Альенде был избран в конгрессе главой государства.

Другими словами, Альенде становился президентом не только тех избирателей, которые за него голосовали 4 сентября, но и христианских демократов.

К сожалению, в Народном единстве довольно скоро верх взяло экстремистское крыло Социалистической партии - ее членом был и Альенде - возглавляемое генеральным секретарем Карлосом Альтамирано. Под его влиянием правительство резко радикализировало свой политический курс, ставя перед собой цель "в кратчайшие сроки создать в Чили социалистическое общество". Что же касается соблюдения статута и конституции, то он исходил из того, что "в ходе революционного процесса партии, участвующие в нем, имеют право нарушать любые существующие в стране законы и даже отступать от требований собственной программы".

Дальнейшие события показали: это были не только слова, но и руководство к действию.

Коммунисты предупреждали

Вспоминаю, как 24 мая 1972 года Компартия Чили в экстренном порядке созвала пресс-конференцию. Ее вел сам генеральный секретарь Луис Корвалан. "Страна, - начал он без какого-либо вступления, - переживает очень трудный момент. Он труден не только потому, что мы встречаем серьезное сопротивление как со стороны внутренней и международной реакции, что вполне логично, но и потому, что в Народном единстве наступил серьезный кризис. Кризис в определении политической линии, политической ориентации". По словам лидера чилийских коммунистов, в общих чертах этот кризис заключался в необходимости сделать выбор: либо соблюдать конституцию, либо отказаться от нее, что сопровождалось бы противостоянием с конгрессом, где сторонники Альенде были в явном меньшинстве.

Голос коммунистов, взывавший к здравому смыслу, не был услышан. В правительстве продолжали доминировать сторонники Альтамирано, в стране же стали обычной практикой насильственный захват предприятий и поместий под предлогом "народной приватизации". Практически безнаказанно действовали вооруженные формирования как правого, так и левого толка. Социалисты активно работали в вооруженных силах, склоняя солдат и младших офицеров к неподчинению. В ряде районов стали формироваться подобия партизанских отрядов, создаваться центры по подготовке боевиков и мастерские по изготовлению оружия.

В отношении христианских демократов, еще недавно парламентских союзников и партнеров Народного единства, утверждалось, что они по природе своей реакционеры, так как "представляют интересы мелких и средних собственников", которым, дескать, чужды революционные преобразования. Кое-кто даже утверждал, что ХДП по самой природе чуть ли не фашистская партия.

#comm#В результате правительство нажило в лице христианских демократов сильного, умного и опасного противника. #/comm#

Неизбежен был полный разрыв с этой партией, представлявшей интересы одной трети населения страны, главным образом средних и мелких предпринимателей. Между тем эти слои в принципе могли бы стать социальной опорой и Народного единства. Христианские демократы не только выступили открыто против правительственной коалиции, но и возглавили оппозицию.

21 августа 1973 года ХДП прерывает все переговоры с Народным единством по вопросам политического урегулирования создавшегося положения. На следующий день оппозиционное большинство в конгрессе одобрило "Соглашение палаты": резолюцию, содержащую обвинения в адрес президента в "нарушении конституции", "превышении полномочий", "игнорировании конгресса", "издевательстве над законодательной властью". Оппозиция потребовала, чтобы "президент исправил допущенные ошибки" или "ушел в отставку", а также призвало вооруженные силы "не подчиняться правительству и президенту", пока они "не встанут на путь законности". Тем самым ХДП фактически санкционировала переворот.

Конечно же, не бездействовали и США. О роли Вашингтона в чилийских событиях в те годы говорилось много – не буду повторяться.

Ситуация под контролем. Под чьим?

Ситуация в стране катастрофически ухудшалась. А что же Альенде? Ощущал ли он надвигавшуюся опасность? В начале августа кардинал Рауль Сильва Энрикес, в целом лояльно относившийся к Народному единству, устроил в своем доме приватную встречу Альенде с председателем ХДП Патрисио Эйлвином. По иронии судьбы - тем самым Эйлвином, который в марте 1990 года займет пост президента Чили, а через год, в 1973-м, сообщит стране о том, что 11 сентября Альенде покончил жизнь самоубийством во дворце "Монеда".

Глава государства доказывал собеседнику, что держит под контролем ситуацию в стране, хотя и признавал, что она не столь спокойная, как того хотелось бы. Альенде поинтересовался, что, по мнению лидера христианских демократов, следовало бы предпринять, чтобы нормализовать обстановку. Эйлвин предложил немедленно объявить вне закона все параллельные вооруженные формирования, возвратить владельцам экспроприированные предприятия и поместья и срочно подписать закон о поправке к конституции, касающейся форм собственности.

Законопроект, внесенный еще в 1972 году, был направлен против планов правительства осуществить всеобщую национализацию. Он предусматривал наличие государственной, частной и смешанной форм собственности. Парламент принял его, однако Альенде, по требованию Соцпартии, наложил вето.

Альенде отверг последнее предложение.

#comm#- Сеньор президент, - сказал Эйлвин, - вы, наконец, должны определиться. Вы не можете в одно и то же время защищать демократию и поддерживать вооруженный путь борьбы.#/comm#

Затем Альенде обсуждал положение в стране с генералом Карлосом Пратсом, который предупредил президента: угроза переворота вполне реальна. Глава государства выслушал генерала, успокаивающе улыбнулся и стал говорить о том, что убежден в верности большей части вооруженных сил.

Откровенно говоря, трудно сказать, чем объяснялось такое олимпийское спокойствие, когда обстановка уже достигла критической отметки. Оппозиция предложила президенту подать в отставку. Он наотрез отказался: "Из "Монеды" меня вынесут только в деревянном бушлате". Однако под давлением обстоятельств, стремясь разрядить обстановку, Альенде заявил о готовности провести референдум о доверии главе государства, дав понять, что если проиграет, то уйдет в отставку.

Вечером 10 сентября он решает на следующий день объявить о своем намерении провести плебисцит. Следующим днем было 11 сентября.

Пиночет

Многолетняя пропаганда - и не только отечественная - немало потрудилась, чтобы представить Аугусто Пиночета неким монстром, кровожадным диктатором, "потопившим всю страну в крови", "находившимся на содержании у империализма" и, говоря словами Л.И. Брежнева, "главарем самой оголтелой военной хунты".

Правда, в последние годы многие стали задаваться вопросом: если Пиночет действительно палач своего народа и не дорожил своей страной, чем тогда объяснить, что в период его пребывания у власти страна не только преодолела экономический кризис и политический хаос начала 1970-х годов, но и вышла в число передовых стран континента едва ли не во всех отношениях? Почему демократические институты, которыми чилийцы по праву гордятся, не только не были уничтожены, но и укрепились не без участия, как это ни парадоксально звучит, Пиночета?

Ответы на эти вопросы неодназначны, а причин такого феномена - единственного в Латинской Америке, если не во всем мире - не одна и не две. Попытаюсь высказать лишь свою точку зрения. Хочу, однако, предупредить: эти заметки не оправдательный приговор Пиночету и не обвинительный акт в его адрес. Просто попытка разобраться в проблеме.

#comm#Мало кому из политиков последних нескольких десятилетий довелось услышать в свой адрес столько проклятий, мало кто подвергался такому остракизму, как бывший диктатор. #/comm#

Соотечественники, прежде всего родственники погибших во время путча и в последующие годы, и международная общественность даже сейчас не могут простить Пиночету свержения законного правительства, "попрания демократии". И в Чили, и в других странах выражалось сожаление, что "Пиночет ушел в мир иной, так и не ответив за свои преступления".

Однако события 11 сентября 1973-го вряд ли назовешь путчем в прямом смысле этого слова. Они стали скорее кульминацией политического процесса, продолжавшегося последние месяцы перед переворотом, когда страна оказалась фактически на грани гражданской войны.

Разумеется, это ни в коем случае не оправдывает ни самого переворота, ни тем более той жестокости, с какой военные действовали, находясь у власти. По данным общественных организаций, с 1973-го по 1990-й год от режима в той или иной степени пострадали около миллиона чилийцев, многие из которых были вынуждены покинуть родину. 3.197 человек погибли или пропали без вести, о чем официально сообщил в марте 1991 года тогдашний президент Чили Патрисио Эйлвин.

В то же время те, кто выступает в защиту Пиночета, ставят ему в заслугу, что он - первый и пока единственный в Латинской Америке диктатор, кто не только превратил Чили в самую стабильную на континенте в экономическом отношении страну, но и обеспечил передачу власти политическим партиям.

Экономика просто должна быть

В самом деле, практически в одно и то же время военные диктатуры правили в Аргентине (1976-1983) и Уругвае (1973-1984). Мне довелось работать и в этих странах, и могу засвидетельствовать: генералы пытались решить экономические проблемы. При этом диктатура там отличалась большей жестокостью, но она не спасла от экономического краха. Именно плачевное состояние экономики, полная неспособность военных управлять и привели их к политическому фиаско. Впрочем, аналогичная ситуация наблюдалась в Бразилии, Боливии, Гондурасе, Перу. Словом, там, где армия правила "железной рукой".

Одна из причин неудач этих режимов, состояла, как мне кажется, в том, что военные основное внимание уделяли не только сохранению, но и расширению государственного сектора экономики, полагая, что тем самым они укрепляют свою власть. Пиночет же сделал основной упор на разгосударствление экономики, расширение частного сектора. "Пиночет, - писала по этому поводу "Нью-Йорк таймс", - первый латиноамериканский диктатор, будь то правой или левой ориентации, который заявил, что экономике не нужен произвол диктата и стал проводить политику открытой экономики".

Итоги экономической реформы, проведенной военными, можно оценивать по-разному. И было бы наивно утверждать, что Пиночет решил все проблемы социального и экономического характера, что полностью изжито социальное неравенство. Но вот факты: детская смертность с 82.2 на 1.000 родившихся младенцев в 1970-ем сократилась до 17 - в 1990-ом. Сейчас она составляет 10.3 – это самый низкий показатель в Латинской Америке. Продолжительность жизни среди мужчин с 63.6 лет в том же 1970-ом через 20 лет возросла до 71.8 года и до 75.2 - в 2001-ом. Грамотность – 95.4 проц. Средний рост ВВП – 6.7 проц., а средний годовой доход – 4.492 доллара.

#comm#Одним словом, Пиночет имел все основания сказать своему сменщику Патрисио Эйлвину в начале 1990 года, что передает дворец "Монеду" в хорошем состоянии. Эйлвин понимающе улыбнулся и заметил, что постарается поддерживать его таковым и впредь. #/comm#

Шутка имела двойной смысл. Дело в том, что "монеда" по-испански означает "финансы". Так что речь шла не только о прези-дентском дворце, но и о национальной экономике. Это, так сказать, экономический аспект Пиночета. Но есть еще и политический.

Чуть ли не на следующий после переворота день генерал заявил, что армия остается верной профессиональному долгу, что, как только "спокойствие будет восстановлено, а экономика выведена из состояния коллапса, военные вернутся в казарму". Он даже установил срок для реализации этих целей: около 20 лет, после чего "Чили вернется к демократии, но не к той, что была при Альенде, а подлинной". Может, следует согласиться с мнением чилийской газеты "Меркурио", предложившей отложить "суд" на потом: "Пиночет - самая противоречивая фигура, и, видимо, только время определит, какую роль он сыграл в истории страны".

Пока же события 34-летней давности все еще остаются незаживающей раной для многих чилийцев, страна остается расколотой на два непримиримых лагерях, представители каждого обвиняют друг друга в том, что именно они повинны в национальной трагедии. Одни во всем винят местные правые силы, которые действовали при мощной международной поддержке, в первую очередь Вашингтона. Другие возлагают всю ответственность за случившееся на правительство Альенде, считая, что оно своими не всегда продуманными действиями и антиконституционными, по их мнению, акциями способствовало созданию в стране критической обстановки, которая в конечном итоге и привела к военному перевороту.

Эта рана будет кровоточить еще долго.

Сантьяго-де-Чили - Москва