Бумажный дракон Китая

В мировых СМИ принято подводить итоги года. Когда минувшие двенадцать месяцев оценивают с точки зрения мировой политики и экономики, то, как правило, существует несколько тем, описываемых из года в год практически одинаково, добавляются лишь небольшие вариации и нюансы. Среди таких дежурных тем – успехи Китая.

На первый взгляд, гигантский сосед России постоянно укрепляет свои позиции: растёт экономика, повышается авторитет Пекина на международной арене. Однако, более подробный анализ китайских успехов вызывает сомнение в действительности и прочности китайских успехов.

В отличие от журналистов, спешащих объявить миру о поразительном китайском росте, международный бизнес относится к китайскому экономическому "чуду" более скептически. Для примера возьмём процесс привлечения китайской экономикой иностранных инвестиций. Во-первых, сразу обращает на себя внимание тот факт, что здесь исключительно велика доля прямых, а не "портфельных" инвестиций. Специалисты знают, что прямые вложения зачастую носят спекулятивный характер и не отражают долговременную заинтересованность инвестора в успехах предприятия, которое стало объектом его вложений.

Если изучать вопрос дальше, то суть гигантских масштабов прямого инвестирования проясняется ещё больше. Оказывается, что большая часть этих вложений – это лишь в той или иной форме возвращение денег в Китай. Этим занимаются многочисленные бизнесмены и чиновники-предприниматели Китая, грамотно используя различные инициативы и преференции, разработанные центральными властями с целью привлечения в КНР инвесторов. Получается, что ситуация во многом схожа с российскими реалиями середины 1990-х годов, когда подавляющее число иностранных инвестиций в страну поступало с Кипра и являлось лишь отмыванием средств, полученных нечестным путём, а затем вывезенных из страны. Тогда о российских успехах от квалифицированных специалистов слышать не приходилось.

Однако этим странности китайского экономического "чуда" не ограничиваются. Не будем забывать, что экономический рост ради роста не является гарантией социальной и политической стабильности. Чтобы население могло смиряться с положением, когда экономика растёт без улучшения жизни большинства простых людей, от государства требуется управление тоталитарными методами. Но такого пекинские руководители себе позволить не могут хотя бы потому, что население страны уже превысило 1,3 миллиарда человек. Всех не расстреляешь…

Таким образом, получается, что стремительно растут мегаполисы на побережье Тихого океана, а самые западные, сельские районы Китая фактически не развиваются. Надо отметить, что население остро чувствует социальную несправедливость. По данным за 2004 год в КНР произошло 74000 (!) случаев столкновения недовольных масс (!) граждан с полицией.

Понятно, что коммунистический режим не склонен обнародовать статистику о числе пострадавших и жертв в этих столкновениях. Впрочем, в современном информационном мире скрыть что-либо от внимания СМИ практически невозможно. Это было доказано в нынешнем году, когда кадры применения оружия полицией против жителей непокорных деревень были показаны многими телекомпаниями мира.

Ещё один повод для сомнений в подлинности и прочности китайских экономических успехов – честный ответ на вопрос о производительности труда и эффективности китайской экономики. Задумаемся: по подсчётам авторитетного международного исследовательского центра Stratfor, Китай потребляет 12 процентов энергии, вырабатываемой в мире, 25 процентов алюминия, 28 процентов стали и 42 процента цемента. Что же даёт такая ресурсозатратность? Лишь 4,3 процента валового продукта планеты.

Не будем спорить, Китаю удалось избавиться от безработицы, однако гигантские государственные предприятия не ориентированы на экономическую эффективность. Их поддерживает система государственных банков. Во время длительных и непростых переговоров о присоединении КНР к ВТО китайцам удалось выторговать себе уступку, в соответствии с которой первое время членства в этой организации их банковская система будет закрыта от иностранных банков.

В Китае не испытывают иллюзий: если банковская система будет открыта для конкуренции из-за рубежа, то катастрофа не заставит себя ждать, причём банкротство грозит в этом случае и большинству государственных гигантов, пользующихся сверхдешёвыми кредитами. Особую напряжённость ситуации придаёт тот факт, что пускать зарубежные банки в страну китайским властям придётся уже в ближайшее время, если они хотят сохранить своё членство в ВТО, которое позволяет дешёвому китайскому ширпотребу захватывать всё новые зарубежные рынки. Более того, государственные банки означают для пекинской власти и контроль над бизнесом; такой контроль гарантирует невмешательство бизнесменов в политику. Как только он исчезнет, недовольные массы вполне могут получить организующую и направляющую поддержку со стороны бизнесменов, стремящихся, по-азиатски, к неограниченной власти.

…Руководство КПК прекрасно осознаёт подлинную природу и подводные камни экономического роста. В отличие от советского руководства, десятилетиями с упрямством, достойным страуса, большей частью делавшего вид, что в советской экономике всё в порядке, китайские руководители пытаются хотя бы в собственных рядах инициировать дискуссию о путях предотвращения возможной катастрофической развязки такой ситуации.

Можно сделать очевидный вывод: китайская экономика не так сильна, как это может казаться. В связи с этим, пессимистические пророчества, часто делаемые политиками, представителями общественности и журналистами из разных уголков мира о том, что Китай стремится к господству над миром, имеют мало общего с реальностью. По крайней мере, пока.

Действительно, в современном мире подлинный авторитет в международных отношениях достигается не столько путём увеличения числа танков, военных самолётов или кораблей, а во многом благодаря силе национального бизнеса. Внешнеполитические усилия Китая, о которых сегодня столько говорят, на самом деле имеют место и достигают значительной интенсивности. Однако такая активность китайских дипломатов и лоббистов на всех континентах Земли продиктована исключительно желанием КНР ослабить свой ресурсный голод.

Конечно, китайские элиты подумывают о достижении величия в исторической перспективе, но при этом они не перестают быть практиками, понимающими, что для этого им предстоят, как минимум, десятилетия напряжённой работы. (В этой связи любопытно, что любые доктрины, включая военные, разрабатываются в КНР не просто на годы, а на столетия).

Тем же, кто боится гигантской китайской армии, лучше успокоиться и понять, что при всей развитости военно-промышленного комплекса, наличии ядерного оружия и больших амбиций, перед китайскими военными постоянно стоит задача элементарного обеспечения миллионов своих бойцов самым необходимым обмундированием, включая обувь, с которой, как говорят, в Китайской Народно-Освободительной Армии до сих пор существуют проблемы.

Озабоченность якобы имеющим место китайским экспансионизмом существует, как известно, не только в США, но и в России. Но не будем впадать в панику. Хотя бы потому, что сами китайцы, включая чиновников и военных, если речь заходит о расширении своего влияния, говорят прежде всего о Юго-Восточной Азии. Да и сама экспансия в данном случае понимается не как военная агрессия, а как экономическое проникновение через многочисленные китайские диаспоры.

Нет смысла спорить, сегодня на российском Дальнем Востоке и в Сибири также очень много выходцев из Поднебесной, занятых самым разнообразным промыслом. Вряд ли необходимо ставить барьеры на их пути. (Да и можно ли остановить их вообще?) Другое дело, что их необходимо изо всех сил интегрировать в наше общество. Многим покажется, что это просто невозможно. Однако задумаемся: от хорошей ли жизни едут к нам китайцы? Если они стремятся в Россию в поисках лучшей доли, то почему бы сделать их россиянами? Другое дело, что сочетаться это должно с грамотной демографической политикой по поддержке исконного населения Дальнего Востока, будь то русские или, скажем, нанайцы. Благо, нефтедоллары сегодня в российском бюджете есть. Этих средств станет ещё больше, если российское руководство будет развивать экономическое сотрудничество с КНР. Китай сегодня очень заинтересован в России. Поэтому сейчас этого, пока ещё бумажного дракона, можно приручить и в дальнейшем успешно контролировать.