Столетие
ПОИСК НА САЙТЕ
29 марта 2024
Дагестан: стабильная нестабильность

Дагестан: стабильная нестабильность

Республика остается одним из «лидеров» по уровню террористической и экстремистской активности
Эдуард Попов
05.03.2009
Дагестан: стабильная нестабильность

За прошлый год в республике погибло не менее 34 и пострадало (ранены или контужены) не менее 75 сотрудников правоохранительных органов. Министр по национальной политике, информации и внешним связям Дагестана Гарун Курбанов указал на то, что в республике усилились проявления экстремизма. По словам Курбанова, за 2008 год в Дагестане было совершено 96 покушений на работников правоохранительных органов. Министр внутренних дел Дагестана Адильгерей Магомедтагиров, в свою очередь, в конце минувшего года заявлял, что в Дагестане действуют 7 экстремистских группировок, в каждой из которых насчитывается до 15 активных членов.

Последние недели отмечены ростом активности террористического бандподополья в этой республике. 5 февраля режим контртеррористической операции (КТО) был введен в поселке Ленинкент. 15 февраля контртеррористическая операция была проведена в Сергокалинском районе Дагестана; 21 февраля в поселке Махачкалы Альбурикенте с привлечением сил и средств УФСБ, МВД по республике и ГРОУ в г. Махачкале вводился режим КТО по нейтрализации членов религиозно-экстремистского бандподполья. В этот же день в Махачкале были блокированы улицы Махмудова, Мурсалова и Хизроева. Блокада осуществлялась многочисленными вооруженными представителями правоохранительных органов, бронетранспортерами с расчехленными пулеметами. И, буквально на днях, в ночь с 28 февраля на 1 марта в Хасавюртовском районе Дагестана военнослужащие Внутренних войск вступили в бой с группой неизвестных, которым удалось скрыться.  

Таким образом, Дагестан наряду с Ингушетией остается самым нестабильным регионом Северного Кавказа с точки зрения террористической угрозы.  

По своим размерам, численности и полиэтничной структуре населения Дагестан является наиболее сложным регионом всего Северного Кавказа.

Здесь уровень террористической активности сочетается с целым букетом других социальных болезней – ростом межэтнической напряженности и исламского экстремизма, борьбой различных властных кланов за контроль над бюджетом и зашкаливающей коррупцией. Неудивительно, что Республика Дагестан по-прежнему остается одним из самых проблемных субъектов РФ в Южном федеральном округе, деля непочетное первое и второе место с Ингушетией. Сохраняется постоянная напряженность политической и социальной обстановки, обусловленная как внутренними (эндогенными) факторами, так и внешними. В Дагестане умело стимулируются националистические и сепаратистские процессы, провоцируются межнациональные, межрелигиозные и межконфессиональные столкновения, а также социальные конфликты, которым зачастую придается квазирелигиозная характеристика – дабы легче было списать промахи и казнокрадство самой власти.  

Как и в Ингушетии, ситуация в Дагестане усугубляется непрекращающейся борьбой за сферы влияния со стороны местных квазиэлит - финансово-политических кланов, структурированных по этническому и родовому принципу. Но, в отличие от моноэтничной Ингушетии, проблемность дагестанской ситуации многомерно помножается на многонациональность: Дагестан является, пожалуй, мировым лидером по пестроте этнолингвистического состава населения.

Традиционно борьбу за доминирование в масштабах всего Дагестана вели несколько этносов, причем наиболее драматический характер приобретала конкуренция между аварскими и даргинскими кланами.

Присутствуют и другие, не менее значимые проблемы, общие для всего Северного Кавказа, но наиболее остро стоящие именно в Дагестане. В числе этих факторов обычно называют так называемый ваххабизм (который применительно к религиозной ситуации в северокавказском регионе корректно называть псевдоваххабизмом, сложной превращенной формой политического ислама, занесенного извне, из стран арабского Востока). Но неверным было бы ограничивать сложность проблемы «ваххабистским» (салафитским) фактором: по-своему проблемным является взаимодействие между светской властью и так называемым традиционным исламом. Действительно, все эти годы происходит постепенная политизация ислама на фоне непрекращающегося усиления роли исламского фактора во внутриполитической жизни республики. Как отмечали некоторые знатоки политического северокавказского ислама, в частности, И.П. Добаев, сегодня ситуация внутри мусульманской уммы и исламских институтов намного сложнее, чем прежняя «простая» (точнее, безмерно упрощенная) дихотомия «традиционалисты – радикалы (экстремисты)». Политические амбиции некоторых исламских лидеров из числа «традиционалистов» и целых институтов вызывает серьезную обеспокоенность именно в Дагестане, историческим центре всего северокавказского ислама.  

Одна из тенденций, связанная с политизацией ислама, - упрочение связей между светскими (государственными) структурами и исламским духовенством. В последние годы в Дагестане все ощутимей становится так называемая «мягкая шариатизация», которая выражается в разных формах: в целенаправленном проникновении ислама в систему образования, в усилении неформального влияния «шейхских братств» (институт, традиционный для суфийского варианта ислама, укоренившегося в Дагестане). Настораживает тот факт, что эти братства активно пытаются привлечь в свои ряды чиновников из высших эшелонов власти, оказать давление на местные администрации и внедрить в них своих сторонников. При этом процесс политизации ислама сопровождается исламизацией политики: возросла активность религиозного духовенства при проведении предвыбор¬ных кампаний в органы местного самоуправления и представительные орга¬ны республиканского значения.  

Существующие проблемы обусловлены в значительной степени несовершенством действующей системы религиозного мусульманского образования, о чем давно бьют в набат отечественные кавказоведы, исламоведы и практики из органов государственной власти.

Фактически бесконтрольный выезд большего количества дагестанской молодежи на учебу в зарубежные теологические заведения (прежде всего, в арабские страны) создает прекрасный канал для проникновения в республику идеологии и структур исламского экстремизма.

И, конечно же, проблемы республики усугубляются системной коррупцией и общей криминализацией вертикальных и горизонтальных общественных связей. Клановость общественных отношений, которую либеральные авторы заклеймили позорным ярлыком «архаика», представляет собой более сложное социальное явление, не поддающееся оценочному подходу с позиций «плохо-хорошо». Родовая система социальных отношений в значительной мере помогает выживать всему этносу. Но верно и то, что родовая система приводит к беспрецедентной по своим масштабам коррупции, и к фактическому разрушению государственных институтов и механизмов. Целые отрасли управления «осваиваются» отдельными этническими группировками, за сохранение или передел сфер влияния идет настоящая война, причем федеральному центру зачастую «втираются очки»: якобы мы имеем дело с очередным проявлением активности «ваххабитов».  

Впрочем, нужно сказать, что традиционные институты северокавказского социума – семья, род, община, претерпевает серьезные мутации в условиях тех глобальных изменений, которые переживает Дагестан и весь северокавказский регион. И если давать какие-то краткие определения сути социального процесса на Северном Кавказе, мы бы определили ее как «криминализацию», но не «архаизацию».  

Независимая экспертная организация International Crisis Group основными причинами всплеска терроризма в Дагестане называла коррупцию и нестабильную экономическую ситуацию. Социальные проблемы, всегда очень остро стоявшие в дотационном регионе, в условиях финансового кризиса рискуют приобрести все более опасные последствия. Уже сегодня на недовольстве рядовых дагестанцев низким уровнем жизни, коррупцией, грубыми нарушениями в работе правоохранительных органов играют идеологи НВФ. И, вероятно, это недовольство и уровень протестной активности населения будет лишь нарастать.  

Хотя самым простым способом объяснить все проблемы, стоящие перед республикой, было бы списание всех бед на боевиков из НВФ и на происки западных спецслужб (по этому пути пошел в свое время экс-президент Ингушетии М. Зязиков), это объяснение уже не может удовлетворять федеральное руководство. Наметилась контуры новой кадровой политики, которая успела затронуть и Северный Кавказ: «назначенцами Медведева» стали два президента (Карачаево-Черкесии и Ингушетии). Возможно, продолжающаяся ухудшение ситуации в Дагестане, во многом вызванное плохо работающей управленческой системой и фактическим отсутствием системы местного самоуправления (впрочем, это беда всей России) при потрясающем уровне коррупции приведет к аналогичным кадровым решениям и в отношении нынешнего руководства Республики Дагестан. 

Специально для Столетия


Эксклюзив
28.03.2024
Владимир Малышев
Книга митрополита Тихона (Шевкунова) о российской катастрофе февраля 1917 года
Фоторепортаж
26.03.2024
Подготовила Мария Максимова
В Доме Российского исторического общества проходит выставка, посвященная истории ордена Святого Георгия


* Экстремистские и террористические организации, запрещенные в Российской Федерации: американская компания Meta и принадлежащие ей соцсети Instagram и Facebook, «Правый сектор», «Украинская повстанческая армия» (УПА), «Исламское государство» (ИГ, ИГИЛ), «Джабхат Фатх аш-Шам» (бывшая «Джабхат ан-Нусра», «Джебхат ан-Нусра»), Национал-Большевистская партия (НБП), «Аль-Каида», «УНА-УНСО», «ОУН», С14 (Сич, укр. Січ), «Талибан», «Меджлис крымско-татарского народа», «Свидетели Иеговы», «Мизантропик Дивижн», «Братство» Корчинского, «Артподготовка», «Тризуб им. Степана Бандеры», нацбатальон «Азов», «НСО», «Славянский союз», «Формат-18», «Хизб ут-Тахрир», «Фонд борьбы с коррупцией» (ФБК) – организация-иноагент, признанная экстремистской, запрещена в РФ и ликвидирована по решению суда; её основатель Алексей Навальный включён в перечень террористов и экстремистов и др..

*Организации и граждане, признанные Минюстом РФ иноагентами: Международное историко-просветительское, благотворительное и правозащитное общество «Мемориал», Аналитический центр Юрия Левады, фонд «В защиту прав заключённых», «Институт глобализации и социальных движений», «Благотворительный фонд охраны здоровья и защиты прав граждан», «Центр независимых социологических исследований», Голос Америки, Радио Свободная Европа/Радио Свобода, телеканал «Настоящее время», Кавказ.Реалии, Крым.Реалии, Сибирь.Реалии, правозащитник Лев Пономарёв, журналисты Людмила Савицкая и Сергей Маркелов, главред газеты «Псковская губерния» Денис Камалягин, художница-акционистка и фемактивистка Дарья Апахончич и др..