Столетие
ПОИСК НА САЙТЕ
29 марта 2024
«Арабизм» Башара Асада

«Арабизм» Башара Асада

Почему президент Сирии считает, что федерализация погубит страну
Дмитрий Минин
07.12.2017
«Арабизм» Башара Асада

Идеи переустройства Сирии на основах федерации как способа решения затянувшегося в ней гражданского конфликта витают во многих частях света. На первый взгляд, кажется действительно заманчивым примирить воюющие части населения и различные группировки путем предоставления им широких прав автономии по этно-конфессиональному признаку.

Проект новой конституции, первоначально предложенный сирийцам международным сообществом, фактически исходил из предоставления подобного статуса «проживающим в стране народам». Это выражалось, например, в предложении учреждения в Сирии двухпалатного парламента. Лишь сравнительно недавно ожидаемый Сирийский конгресс национального диалога стал именоваться именно так. До этого в СМИ нередко можно было столкнуться с попытками называть его «Конгрессом народов Сирии». Однако президент страны Б. Асад с самого начала решительно отвергал эти идеи. По его мнению, специфика не только Сирии, но и всего Ближнего Востока такова, что под флагом федерализации существующие там государства неминуемо утрачивают свою целостность и суверенитет. Сирийскому лидеру представляется, что, активно продвигая такой подход, Запад стремится достичь политическими и подрывными методами тех своих целей в регионе, которые он не сумел реализовать военным путем. Не дожидаясь окончательного урегулирования, американцы, например, уже побудили взятых ими под опеку курдов в одностороннем порядке провозгласить на занятых территориях Федерацию Северной Сирии. И это может быть только началом.

Весь исторический опыт говорит о том, что в этой зоне ни одна федерация не является жизнеспособной, и рано или поздно распадается на отдельные государства.

Для самих сирийцев весьма поучителен и болезнен пример их федерации с Египтом в рамках ОАР, просуществовавшей весьма недолго.

Ничего не получилось и из неоднократных попыток Ливии создать федерацию с кем-либо из соседей. Начавшиеся при активной западной поддержке процессы федерализации Эфиопии и Судана в конечном счете закончились выделением из их состава Эритреи и Южного Судана. Готовность Багдада предоставить Иракскому Курдистану статус, даже превосходящий уровень простой федеральной единицы, привела к тому, что он также пошел путем приобретения независимости, проведя соответствующий референдум. Понадобилось широкомасштабное военное вмешательство, чтобы приостановить этот процесс. Надежд на то, что похожая судьба обойдет Сирию в случае, если она будет следовать данному образцу, - при ее-то положении,- еще меньше. Не закончив полностью схватки на политико-религиозной почве, переходить к, возможно, даже более уничтожительной войне на этно-сепаратистской основе у Дамаска нет никакого желания.

Проекты федерализации стран региона неразрывно связаны с инициативами общей перекройки входящих в них территорий. Кампания по выдвижению различных идей переформатирования границ на «Большом» Ближнем Востоке особо активизировалась с началом «арабской весны» в 2011 году. Вновь стала популярной, например, предложенная востоковедом Бернардом Льюисом, советником Джорджа Буша-младшего, еще в 1992 году в американском журнале Foreign Affairs (в статье «Переосмысляя Ближний Восток») новая карта ближневосточного региона. В 2006 году эту карту обновил отставной военный разведчик Ральф Петерс в Armed Forces Journal.

Смысл указанной «прикладной картографии» состоял в укреплении американских позиций в регионе посредством ослабления национальных государств. Для этого на Ближнем Востоке предполагалось проводить своего рода стратегию «балканизации» по линии религиозных, этнических и клановых разломов.

При этом ключевая роль отводилась разжиганию шиитско-суннитских противоречий.

Как видно, Сирия на тот момент как объект приложения усилий всерьез не рассматривалась, настолько прочным очагом стабильности на фоне беспокойных соседей она выглядела. Даже после начала «арабской весны» понадобилось почти два года, чтобы «раскачать» и эту страну. С началом сирийского конфликта в информпространстве появилась карта ее возможного раскола через федерализацию, которую условно можно назвать «израильским вариантом».

Ее особенностью является выделение мощного друзского сектора на границе Сирии и Израиля. Легко предвидеть, что при подобной реорганизации страны, ее друзская часть из-за опасений перед суннитским фундаментализмом была бы неизбежно ориентирована на союз с Израилем. Тем самым последний решал бы на постоянной основе проблему Голанских высот и приобретал буферную зону, которая бы значительно повышала его безопасность на севере. В идеале указанная территория вообще могла бы пожелать «воссоединиться со своими соотечественниками» в израильских пределах.

Однако война пошла по-иному. Друзы оказались полностью лояльны Дамаску и отличились немалыми подвигами в защиту сирийской целостности. Тем не менее, характер и нынешних военных акций Израиля в пограничном пространстве говорит о том, что полностью от этих идей он не отошел.

При благоприятном стечении обстоятельств он вполне может к ним вернуться. Федерализация Сирии под международным контролем как раз может быть одним из таких обстоятельств.

Широко был распространен и «курдский вариант» будущего национально-государственного устройства Сирии.

Нетрудно заметить, что на тот момент курды о многих захваченных ими ныне при помощи американцев территориях даже не мечтали. Для них главной задачей являлось объединение в единую зону всех курдских кантонов на севере. В итоге, несмотря на установленный ими контроль более чем над четвертью сирийских земель вплоть до Евфрата, едва ли можно сказать, что курды решили свой национальный вопрос. Занятые ими арабские поселения лояльности к Рожаве отнюдь не испытывают.

В то же время более развитый Афринский кантон остался отрезанным от основного их массива. За пределами Рожавы остались и около 250 тыс. курдов, проживающих в г. Алеппо (преимущественно в квартале Шейх-Максуд) и составляющих культурно-деловую элиту всего данного этноса в Сирии. Получается, что его территориальные аппетиты так и не удовлетворены.

Если же взглянуть на карту этно-конфессионального состава Сирии, то станет ясно, что любые попытки формирования в ней неких федеральных или административных единиц на основе этничности неминуемо приведут к новым ожесточенным столкновениям и «войне всех против всех».

Основная проблема состоит в том, что, как видно из приведенной карты, этно-конфессиональные группы проживают на территории Сирии дисперсно. Попытки их четкого размежевания крайне затруднены. Претензии одних будут накладываться на амбиции других с образованием перманентных кризисных очагов на стыках. Кому должна принадлежать незаселенная и богатая углеводородами сирийская пустыня, составляющая половину территории страны, и вовсе непонятно. По сути, это гораздо более усложненный и худший вариант печальной памяти гражданской войны в бывшей Югославии. Но это не единственная проблема. При гипотетической федерализации страны встанет вопрос и о том, по какому критерию в принципе определять отдельные народы Сирии и их соответствующие права на самостоятельность? При том обилии сект и течений, которые в ней существуют, это воистину непосильная задача. На Западе и в странах Персидского залива давно, например, вынашивается желание «загнать» алавитов, к которым принадлежит род Асадов, в «гетто» провинции Латакия. Но разве они не арабы и мусульмане, также как и их братья - сунниты? По такому принципу можно было бы поделить страну на десятки микрогосударств. Из суннитов, в частности, вполне можно было бы выделить достаточно специфическую общность бедуинов, отдав им всю пустыню, и т.д.

Кого-то может это и устраивает, но не президента Сирии Башара Асада. Вместо этно-конфессинальных раздоров он выдвигает вполне современную и европейскую идею сирийской гражданской нации, в рамках которой уважались бы и культурно-цивилизационные особенности всех проживающих в стране групп.

Асад полагает, что проблемы национально-государственного устройства Сирии могут быть решены на основе известной идеологии «арабизма».

Так, выступая недавно на форуме представителей арабских стран в Дамаске, он заявил, что «арабизм» это такая цивилизационная концепция, которая включает в себя, позволяя им развиваться, «все этнические группы, религии и сообщества». И все они, в свою очередь, в ходе истории внесли неоценимый вклад в развитие «арабизма» собственным культурным наследием. Сирии же, по словам Асада, в ходе войны пытались навязать ложную альтернативу: либо отказаться от собственной идентичности и подчиниться иностранным державам, либо превратиться в общество «конфликтующих общин».

Парадокс состоит в том, что сам по себе данный подход вполне разделяется основным массивом оппозиционых групп и течений, ориентирующихся на Эр-Рияд. Они также не приемлют федерализацию страны и выступают с позиций «арабизма». Только у Асада он носит более выраженный светский характер. Следует отметить, что именно под давлением оппозиции международные посредники во главе с С. де Мистурой уже сменили в своем варианте будущей конституции страны предлагавшееся ими ее название с Сирийской республики на Сирийскую арабскую республику, как и было до сих пор. Противоречия между ней и Дамаском практически свелись к одному пункту – нахождению у руля страны Б. Асада и его окружения. Но, если давление по поводу федерализации Сирии будет нарастать, то, как знать, может быть, оно подтолкнет оппозицию и власть к устраивающему обе стороны решению и этого вопроса.



Эксклюзив
28.03.2024
Владимир Малышев
Книга митрополита Тихона (Шевкунова) о российской катастрофе февраля 1917 года
Фоторепортаж
26.03.2024
Подготовила Мария Максимова
В Доме Российского исторического общества проходит выставка, посвященная истории ордена Святого Георгия


* Экстремистские и террористические организации, запрещенные в Российской Федерации: американская компания Meta и принадлежащие ей соцсети Instagram и Facebook, «Правый сектор», «Украинская повстанческая армия» (УПА), «Исламское государство» (ИГ, ИГИЛ), «Джабхат Фатх аш-Шам» (бывшая «Джабхат ан-Нусра», «Джебхат ан-Нусра»), Национал-Большевистская партия (НБП), «Аль-Каида», «УНА-УНСО», «ОУН», С14 (Сич, укр. Січ), «Талибан», «Меджлис крымско-татарского народа», «Свидетели Иеговы», «Мизантропик Дивижн», «Братство» Корчинского, «Артподготовка», «Тризуб им. Степана Бандеры», нацбатальон «Азов», «НСО», «Славянский союз», «Формат-18», «Хизб ут-Тахрир», «Фонд борьбы с коррупцией» (ФБК) – организация-иноагент, признанная экстремистской, запрещена в РФ и ликвидирована по решению суда; её основатель Алексей Навальный включён в перечень террористов и экстремистов и др..

*Организации и граждане, признанные Минюстом РФ иноагентами: Международное историко-просветительское, благотворительное и правозащитное общество «Мемориал», Аналитический центр Юрия Левады, фонд «В защиту прав заключённых», «Институт глобализации и социальных движений», «Благотворительный фонд охраны здоровья и защиты прав граждан», «Центр независимых социологических исследований», Голос Америки, Радио Свободная Европа/Радио Свобода, телеканал «Настоящее время», Кавказ.Реалии, Крым.Реалии, Сибирь.Реалии, правозащитник Лев Пономарёв, журналисты Людмила Савицкая и Сергей Маркелов, главред газеты «Псковская губерния» Денис Камалягин, художница-акционистка и фемактивистка Дарья Апахончич и др..