Сим победиши...

Не праздник, нет. И в официальном календаре дат и событий 22 июня значится как «памятная дата», дань памяти жертвам Великой Отечественной войны 1941-1945 годов, а также жертвам всех войн за свободу и независимость России...

Накануне я уехал за тридцать километров от Москвы – по той самой «крутой» Рублевке, чья жизнь уже воспета не в одной книге. Дорога заканчивается тупиком, поворот налево, еще немного, через деревню Дунино с ее домом-музеем Михаила Пришвина – и Москва-река. Узенькой лесной тропкой вдоль берега, через пение незнакомых городскому жителю птиц – и вот оно, мое место, где раз в году я обязательно стараюсь побывать.  

Горка сцементированных обычных булыжников, которой обложено основание деревянного креста высотой метра в три, деревянная табличка с вырезанными на ней понятными и простыми словами: «Сим победиши. На этом месте проходила линия обороны в ноябре-декабре 1941 г. во время битвы за Москву. Враг не перешел на этот берег, а под горой забил источник, освященный в 2003 г. в честь крестителя Господня Иоанна».

У груды камней свежие ромашки и гвоздики, горящая свеча – вокруг же никого. Полтора десятка ступенек деревянной лестницы вниз, к реке, где из небольшого холма бьет родник. Вода выливается через трубу, вбитую в землю, вокруг нее – пламя наполовину сгоревших свечей, аккуратно закрепленных между такими же чистыми булыжниками. Возле родника – доска, на которой аккуратно стоят ковшик и четыре кружки, две желтых, зеленая и синяя.  

Маленький деревянный домик, поясняет табличка, это часовня Предтечи Иоанна над источником, возведенная в 2004-м по благословлению архимандрита Нестора. Восстановлена после пожара в 2008-м году, приход храма Святителя Николая, село Аксиньино. Обо всем этом каждого, сюда приходящего, извещает надпись на табличке. Внутри часовни – купель, через нее проходит вода того самого родника.  

Возле креста – две простые лавки. Я сидел на одной из них и смотрел на противоположный берег узенькой и мелкой Москвы-реки. Где-то левее, за рекой – Звенигород, напротив – поле, за которым в ряд выстроились крытые коричневой металлочерепицей красивые коттеджи. Раннее утро – всегда тихое время. Через пару часов в этот выходной день прямо к кромке противоположного берега – там, откуда наступали фашисты - подъедут на своих машинах отдыхающие, над водой поползут дымы костров и запахи шашлыка, двери почти всех автомобилей их владельцы обязательно откроют и будут соревноваться в мощности динамиков…  

Здесь нет экскурсоводов, никто бойким голосом не расскажет, сколько дней насмерть стояли здесь красноармейцы, сколько осталось их в живых после тех боев.

 Не будет здесь музея-панорамы, подобной Сталинградской, не придут сюда ВИП-делегации для возложения венков – солдаты Великой Отечественной воевали и погибали от Москвы и до самых окраин. Зато именно здесь понимаешь знаменитое: «Велика Россия, а отступать некуда, — позади Москва». Там, за моей спиной: полчаса неспешной езды по пустой Рублевке до самого Кремля. Впереди – тридцать метров быстрой реки, редкие ивы на том берегу, и невозможно представить себе, что в сорок первом там, так близко от тебя, были немцы, фашисты, которых видел только в документальных фильмах.  

Точно так же в тишине прошел тропинкой и вышел на пригорок Дунино, прямо к строящейся часовне архангела Михаила в честь победы в Великой Отечественной войне.  

- А кто же так рано зажигает свечи там, у реки? – спросил я вышедшую из храма женщину.  

- Это я, с утра там уже была, - ответила собеседница, которую звали Наталией Даниловной. – Да и другие тоже там бывают очень рано, наш житель, Володя Осипович, летчик из Афгана. Каждый день приходит на родник, вспоминать своих: тех, с кем рядом воевал. Приходит и мужчина из богатого коттеджного поселка рядом с Дунино, его дед, из Армении, воевал в Великую Отечественную. Он сам армянин, приехал к нам, купил участок, живет здесь, помогал нам со строительством. Спускается к роднику и говорит: «Здесь мой дедушка сложил свою голову».  

- Так во сколько же люди приходят к часовне?  

- Не знаю. Как рано бы ни пришла, там уже кто-нибудь купается, из коттеджных поселков приходят в пять утра, на самом рассвете, да и поздней ночью, после работы. Там же купель Иоанна Предтечи - в честь погибших. Удивительное дело, люди чувствуют какую-то связь с ними, когда окунаются в святую воду или просто подходят к купели.  

Понимаете, у нас долго церковь была как бы под запретом, есть люди, которые не знают, как войти в храм, как свечку зажечь. А там всегда открыто, крест стоит – ты спокойно можешь подойти и помолиться. Не то, чтобы в одиночестве, но никто тебе не скажет: «А вот это ты делаешь не так, а это неправильно…». Это - народное, оно все правильно. Ты стоишь перед погибшими, ты стоишь перед Богом. Соловьи поют, речка журчит. Родник этот, как нам сказали специалисты из Звенигорода, действительно забил именно в сорок первом.

Фашисты не прошли на этот берег. Тут как бы молятся и деревья, и трава, и листва, и сама земля, пропитанная кровью.

…Вот так она и сказала, слово в слово. Поэтому нельзя нам в этот день праздновать смерть миллионов погибших. Двадцать второго июня о них надо вспоминать.