Дефицит солидарности

Забастовка авиадиспетчеров, охватившая уже более 50 городов России, стала первым успешно организованным массовым протестом с начала кризиса. Начавшись в Ростове-на-Дону, она постепенно распространилась по всей стране. Протесты, конечно, у нас случаются регулярно. Достаточно вспомнить события в Пикалево или перекрытие трассы работниками алтайской «Магистрали». Однако во всех этих случаях речь идет скорее о стихийном бунте, нежели об организованном социальном действии.

Напротив, авиадиспетчеры выступили под руководством профсоюза, согласованно и сознательно. Вообще-то, забастовка этой категории трудящихся запрещена. Но парадокс в том, что сегодняшнее законодательство делает невозможным законное проведение стачки даже тем, кому она вроде бы разрешается. Практическая реализация рабочими своего права на забастовку сопряжена с соблюдением такого количества сложнейших формальностей и абсурдных процедур, что со времени принятия закона не было ни одного случая, чтобы все эти действия кем-то были выполнены. Со своей стороны, авиадиспетчеры вместо забастовки устроили голодовку. В итоге администрация аэропортов сама перестала их допускать к работе по состоянию здоровья.

Акция такого рода требует организованности и самоотверженности, заставляя вспомнить о том, что Федеральный профсоюз авиадиспетчеров – ФПАД - имеет за плечами немалый опыт борьбы. Это один из старейших свободных профсоюзов России. Да и в мировой практике именно авиадиспетчеры не раз выступали в качестве высокоорганизованной и эффективной социальной силы. Достаточно вспомнить, какие усилия и сколько времени потребовалось администрации Рональда Рейгана в США для того, чтобы сломить их сопротивление.

Именно столкновение авиадиспетчеров и американского правительства тогда оказалось самой серьезной схваткой между избравшей неолиберальный курс властью и организованным рабочим движением.

А сейчас, в разгар европейского экономического кризиса, профсоюзы авиадиспетчеров проводят акции протеста также в Англии и Франции, напоминая о своей силе государству и работодателям. В прежние времена самой страшной угрозой для правящих кругов были стачки шахтеров, но в постиндустриальную эпоху расклад меняется. Высококвалифицированные работники, занятые ответственным, высокотехнологичным трудом, оказываются и наиболее организованным и боевитым отрядом профсоюзного движения.

Наблюдая успешные действия авиадиспетчеров, можно предположить, что свободные профсоюзы в России набирают вес и постепенно выходят из кризиса, который они явно переживали на протяжении последних полутора лет. Однако такой вывод был бы преждевременным.

Вопреки некоторым наивным прогнозам, экономический кризис не только не спровоцировал подъем социальной борьбы, но, напротив, создал ситуацию, когда люди, опасаясь за свои рабочие места и зарплату, предпочитают не конфликтовать с начальством. Ничего удивительного тут нет, весь мировой опыт свидетельствует о том же самом. Кризис — не лучшее время для социальной борьбы. Казалось бы, западные страны сегодня демонстрируют несколько иную картину: сообщения о массовых и успешных акциях протеста приходят почти ежедневно. Но там действуют устоявшиеся организации с многолетним опытом борьбы, значительным авторитетом в обществе, опирающиеся, порой, на десятки тысяч дисциплинированных и лояльных членов, обладающие накопленными за годы промышленного подъема забастовочными фондами, штатом высокопрофессиональных юристов и компетентными, проверенными лидерами.

Ничего подобного в России нет. Конфликтующие с начальством работники могут полагаться только на самих себя, прекрасно сознавая, что могут быть в любой момент уволены.

И, даже если это увольнение окажется незаконным, нет никакой гарантии, что суд окажется на вашей стороне. В это же самое время Государственная Дума готовит закон, разрешающий, вопреки конвенциям Международной организации труда, увольнять с предприятия избранных профсоюзных лидеров, а известный бизнесмен Михаил Прохоров выступает с законодательной инициативой, требуя отменить последние ограничения и юридические нормы, защищающие права работников при увольнении.

На этом фоне свободные профсоюзы демонстрируют весьма слабую активность, будучи занятыми, в основном, своими внутренними организационными проблемами. Беда в том, что и эти проблемы им не очень удается решить. Договорившись об объединении, два крупнейших профцентра — Всероссийская конфедерация труда и Конфедерация труда России — так и не реализовали это намерение, споткнувшись о бесконечные споры и согласования. Итогом дискуссий оказалось не объединение, а раскол. Профсоюз докеров, входящий в КТР, разделился на две соперничающие группировки, а в ВКТ ситуация оказалась еще хуже: в начале апреля две части конфедерации параллельно провели собрания, которые они объявили заседаниями ее совета. Каждая группа, естественно, настаивала на том, что именно она располагала кворумом, в итоге получилось сразу два совета, возглавляемые двумя разными председателями. Объединительный процесс, впрочем, будет продолжен: одна часть ВКТ соединится, как и планировалось раньше, с КТР, другая, скорее всего, сольется с организацией «Соцпроф», которая раньше стояла в рабочем движении особняком.

Разумеется, можно долго обсуждать взаимные обвинения профсоюзных лидеров, выявляя правых и виноватых. Однако ни широкой публике, ни даже рядовым членам профсоюзов недосуг разбираться во всех этих интригах и конфликтах. Движение в целом переживает кризис, и это самое главное. Все остальное — не более чем неприятные симптомы. Ключевая проблема свободных профсоюзов лежит совершенно не в организационной сфере. Они страдают от того же, от чего страдает российское общество в целом — от дефицита солидарности. Неготовность и нежелание выступить за права другого, твердая убежденность в том, что «своя рубашка ближе к телу», сосредоточенность каждого на своем ограниченном мирке - вот что сегодня характерно для жителей страны, некогда являвшейся для всего мира образцом коллективизма.

Дефицит солидарности проявляется во множестве различных форм, отражаясь на нашей повседневной жизни, но именно для профсоюзной деятельности он оказывается фатален. За последние годы в России не было ни одной забастовки солидарности. Лидер КТР Игорь Ковальчук объясняет эту ситуацию тем, что отечественное законодательство запрещает подобные действия. И в самом деле, по закону, работники одного предприятия не могут бастовать в поддержку требований другого. Но в том-то и дело, что в России, как уже говорилось, бастовать с соблюдением всех требований закона невозможно в принципе, и, все же, забастовки, то и дело происходят. К тому же можно найти множество других форм взаимной поддержки, включая организацию уличных акций, сбор средств и публичные выступления в прессе.

Между тем, профсоюзные лидеры, по большей части, ограничиваются отправкой ободряющих писем в адрес бастующих коллег, да и это является скорее исключением.

Другое дело, что на местах у активистов профсоюзов и социальных движений все чаще появляется понимание того, что добиться своих прав можно лишь вместе, отстаивая вместе с собственными интересами также и интересы других. Возникают региональные коалиции, требующие улучшить положение в коммунальном хозяйстве, остановить закрытие школ и больниц, повысить зарплату учителям, прекратить вырубку парков и уничтожение культурных памятников. Выступая по частному вопросу, люди обнаруживают, насколько он связан с множеством других, таких же проблем. Они ищут и находят союзников. Ни одна из подобных кампаний протеста, будучи изолированной от других, не дает серьезных шансов на победу. Но совместными действиями удается привлечь к себе внимание и достичь успехов.

Солидарность должна стать для людей наемного труда нормой жизни — иначе им не помогут ни суды, ни законы, ни даже благожелательно настроенные представители администрации. Главный урок, который должен быть усвоен обществом в ходе кризиса, это именно урок солидарности. В противном случае, даже преодоление нынешних экономических тягот не гарантирует, что социальная обстановка в стране и жизнь ее граждан когда-нибудь серьезно улучшатся.

И все же акция авиадиспетчеров демонстрирует, что положение дел далеко не безнадежно. По крайней мере, профессиональная солидарность оказалась на высоте. Создается ощущение, что протест авиадиспетчеров поддержали даже некие высшие силы: исландский вулкан выбросил в небо тучу пепла, закрыв воздушное сообщение над Европой...

Борис Кагарлицкий - директор Института глобализации и социальных движений.