Рассматривать как милость Божию…

В память 100-летия мученической кончины императора Николая II, его семьи, а также основательницы Марфо-Мариинской обители в Москве Великой княгини Елизаветы Федоровны 7 июля в муниципалитете Ист-Каус на юге Великобритании, по благословению епископа Сакраментского Иринея (Стинберга), администратора Великобританской и Ирландской епархии РПЦ Заграницей, профессора патристики Оксфордского университета, был установлен Романовский крест. Владыка и освятил его на торжественной церемонии. Работа российского скульптора Елены Безбородовой принесена в дар городу Ист-Каус членами Общества Великой княгини Елизаветы Романовой в Великобритании. И это единственный памятник Романовым в Западной Европе.

Заслуженный художник России Елена Безбородова – участник более 100 художественных выставок, автор памятника Андрею Первозванному в мордовском поселке Атяшево, проектов памятников во Ржеве – («Превратились в белых журавлей») и в старой столице Черногории Цетине («Иоанн Креститель»), скульптур-символов «Спецназ России» и «Евангелист Лука», 30-ти монументальных и декоративных произведений, установленных в России. Работы скульптора находятся в музеях и частных коллекциях России и многих стран мира. Для будущих монументов воплощены образы подвижников православия – Патриарха Тихона, Луки Крымского, Лазаря Четвертодневного.

К работам Елены Безбородовой дважды было обращено внимание Патриарха Алексия II. В Крестовоздвиженском храме на Чистом Вражке в центре Москвы с безбородовским «Распятием с предстоящими» случалось чудо – оно мироточило. «Рассматривать как милость Божию» - повелел Патриарх Алексий II.

– Елена Анатольевна, в обществе столько наговорено о гибели царской семьи, каково было вам браться за эту работу?

– Вcе эти разговоры и вся клевета мной изначально отметались, для меня Николай II – выдающийся государственный деятель, святой человек, страстотерпец. За работу взялась с большим подъемом в первый день Великого поста, а закончила в последний. Тем, кто знает законы духовной жизни, известно, что такие работы никогда легко не даются, вот и у нас долго утрясался момент, как вместе с царской семьей нужно изобразить Елизавету Федоровну, убиенную в Алапаевске. Вместе их никогда не изображали. Непросто шел сбор средств по миру, но, слава Богу, все нашлось.

Я благодарна замечательным русским женщинам, с которыми довелось сотрудничать и общаться в ходе работы над памятником – председателю Общества Великой княгини Елизаветы Романовой в Великобритании Марии Харвуд, Наталье Юровой, Инне Орловой, Наталье Баевой.

Крест, напомнивший англичанам кельтский, по моему эскизу заказали в Англии, а исполнили в Индии. Эта форма была важна, потому что напоминает нам о связи между русским и английским царскими домами - через королеву Викторию. К тому же, посмотрите на новгородский Воймерицкий крест XII-XIII века или на Труворов крест в Изборске, так что эта форма не чужая и русским. А королева Виктория – родная бабушка сестер Александры Федоровны и Елизаветы Федоровны, их мама – ее дочь. В поместье Осборн-хаус в Ист-Каусе находилась летняя резиденция королевы Виктории, и внучки в детстве гостили у бабушки. В августе 1909 года вся семья Николая II, по приглашению короля Эдуарда VII, приплывала туда на яхте «Штандарт» на парусную регату. Ист-Каус - в двухстах километрах от Лондона, на острове Уайт, на юге Великобритании.

– Что взяли вы за основу, когда делали крест, на что опирались?

– Мысль о том, что рельеф с ликами Романовых должен быть укреплен именно на кресте, появилась мгновенно, потому что безвинно убиенные приняли крестную смерть и тем самым обрели жизнь вечную. Но композиция родилась не сразу: император Николай II, ниже сестры, еще ниже дети, и на одной оси, прямо под ликом царя, царевич Алексей – четкая мужская линия. Рельеф вызывает, как я потом услышала от зрителей, самые разные ассоциации – с облаком, цветком, а один батюшка даже сказал, что по внутреннему триединству на «Троицу» Рублева похоже.

Церемония прошла торжественно: открывали памятник лорд-лейтенант (официальный представитель монарха) острова Уайт генерал-майор сэр Мартин Уайт и заместитель председателя Объединения членов рода Романовых князь Ростислав Романов. Само место чудесное – парк с кедрами и соснами, рядом Ла-Манш. Дети раздавали кедровые шишки, вечером памятник освещен прожекторами. Епископ Ириней, коренной американец лет сорока, поразил нас своей искренностью. Был и протоиерей Андрей Филлипс, настоятель православного храма в Колчестере, англичанин, знаток русской литературы. В беседе он мне рассказал, что англичане, увы, почти отошли от веры, англиканские храмы продаются… И лет через сорок, по его мнению, останутся только мусульмане и православные. К православию люди тянутся, чувствуя, что там теплится истинная жизнь, в храмы приходят русские, украинцы, греки, румыны, сербы, да и сами англичане.

Инициаторы установки креста в Ист-Каусе уверены, что это принесет им доход и с точки зрения туризма, приедет много паломников.

– Критики пишут, что главная тема в творчестве Елены Безбородовой –духовность, но это такая, казалось бы, эфемерная вещь, спрошу наивно, как она «лепится» в бронзе?

– Все дело, наверное, в точно выбранных образах и нюансах, художник четко должен знать, что хочет выразить. Этика определяет эстетику. Когда читаешь духовную литературу, погружаешься в мир святых, ощущаешь, насколько эти люди были сильны духом и верой, они выполняли свою миссию, предсказывая, что Христос явится миру, писали Евангелия, благовествовали о Нем. Именно об этом я думала, когда работала над памятником апостолу Андрею Первозванному в мордовском поселке Атяшево, где построили храм его имени. Я сделала его спускающимся на наш берег с корабля и благословляющим русскую землю.

Одновременно с памятником апостолу работала над мемориальной доской лейб-медику Евгению Боткину, расстрелянному вместе с царской семьей, которую установили на здании Военно-медицинской академии в Петербурге. А на открытии памятника Андрею Первозванному епископ Ардатовский и Атяшевский Вениамин сказал мне, что мечтает поставить памятник знаменитому святителю Луке Крымскому в Ардатове, где тот начинал земским врачом. Уникальнейшая судьба – святой человек и великий хирург, наш современник. Он запечатлен на фотографиях и в кинохронике, живы люди, которые его помнят, один врач мне рассказывал, что его мать ассистировала епископу Луке. Когда одни священники принимали мученическую смерть и становились новомучениками, а другие оставляли священство в страхе перед гонениями, он, врач, профессор, позднее – лауреат Сталинской премии, которому предлагали клинику, лишь оставь мантию, открыто принимает монашество, проповедует и служит Христу. Конечно, он пострадал за веру, но даже в ссылках не переставал оперировать людей. Рабочая модель памятника святителю Луке – в моей мастерской.

Еще одна из новых работ – Лазарь Четвертодневный, которого воскресил Христос после четырех дней погребения. Надеюсь, мне удалось создать некий «знак Лазаря», в котором весь его жизненный путь – и смерть, и воскресение. Смотрите: внизу гробовые пелены, от которых Лазаря освободил Господь, и отмершая часть пальмы, а он сам указывает на Евангелие, и та же пальма расцветает за ним символом вечной жизни. После воскресения уехал на Кипр, стал епископом и прожил еще 30 лет. И никогда не улыбался… Но однажды, увидев, как воришка пытается украсть глиняный кувшин на рынке, улыбнувшись, сказал: «Глина крадет глину»...

Ну, а о том, как «заказ» на памятник патриарху Тихону пришел ко мне во сне, и рассказывать не буду, примете за фантастику…

– Но многие ваши памятники не воплощены в задуманном масштабе…

– Да, возле меня часто появляются люди, которые предлагают работу, темы, а потом, когда модель уже сделана, могут пропасть, а чего вы хотите – кризис. Именно так «застрял» проект памятника воинам, отстоявшим Москву в 1941 году - «Превратились в белых журавлей», памятник Сергею Рахманинову (их у меня два – молодому и немолодому композитору), Лазарю, Луке, патриарху Тихону. А есть еще Иоанн Креститель, Серафим Саровский, Сергий Радонежский, тот же «Спецназ», который сделан как проект.

– Вы сказали, что вам с детства виделся образ Христа, вами сделано не меньше десятка его скульптур…

– Началось все, наверное, с известных произведений искусства – с «Явления Христа народу» Иванова, с картины Крамского «Христос в пустыне», я училась в Московской средней художественной школе, которая напротив Третьяковки, и мы все время туда ходили. Я смотрела и понимала, что это какое-то удивительное явление, необыкновенно красивый человек, не такой, как мы… И впечатление это до такой степени сидело во мне, что я рисовала его лицо на промокашках, а лет в пятнадцать даже вырезала из куска липы голову Христа. Подруге так понравилось, что попросила сделать и ей. У мамы до сих пор стоит эта скульптура. Мне очень нравился евангельский цикл акварелей Иванова. Смотрела, и – дрожь пробегала по телу. А на картину смотрела и чувствовала, что я стою в этой толпе людей…

– «Снятие с креста» – распространенная тема в западноевропейском искусстве, что для вас заключено в ней?

– У меня три варианта решения одной темы, вы выбрали тот же, что и игуменья Херувима, настоятельница женского монастыря в Абхазии. Она сказала, что здесь хорошо видно православное отношение автора к теме. Разница между католическим и православным, на самом деле, колоссальная. Возьмите испанское, итальянское, немецкое искусство, там фиксация на страданиях и муках, которые Господь претерпел за нас. Художники, особенно в немецком искусстве, рисуют раны, кровь, а в православном – Христос на кресте бесстрастен: акцент сделан на победе духа над смертью.

– Насколько трудно женщине-скульптору преодолевать сопротивление материала?

– А я не работаю с материалами, которые сильно сопротивляются. В Суриковском институте, когда требовалось по программе, сделала работы из камня и дерева, но решила, что работать буду с бронзой, которая мне подходит по мировосприятию. Если посмотрите на мои работы, они все куда-то летят, в них могут быть достаточно сложные утонченные силуэты, идеальный материал для этого бронза. Вот на фонтане «Журавли», установленном в 2002 году в Покровском-Глебове в Москве, основание диаметром 50 см выдерживает фигуры птиц с размахом крыльев два с половиной метра. Конструктор говорил – рухнет, а мы с мужиками-литейщиками потолковали и нашли решение.

– Как воспринимаете свою стезю скульптора?

– Среди коллег распространено мнение, что скульптор – это ремесленник, а я считаю, с таким отношением не надо идти в искусство. Хотя деньги можно зарабатывать и нашим ремеслом, но куда важнее выполнить свою миссию. К сожалению, ни в школе, ни в институте никто нам не говорил, что все деятели искусства находятся на службе у высшего промысла, что искусство – великое оружие, я сама это поняла в процессе жизни и общения с разными людьми. И заметила: если к чему-то стремишься, на твоем пути обязательно встретятся люди, которые будут помогать тебе.

– Правдоподобна ли сцена с героем Папанова – скульптором, раздолбавшим все свои работы в фильме «Приходите завтра»?

– А почему нет, у меня была подруга в художественной школе, которая любила все долбать, лепит-лепит, а потом как швырнет об стенку, да я сама в молодости, если чувствовала что-то «не то», злилась, ломала и начинала заново. А со временем стала просто отставлять, а дня через три смотришь и думаешь, а чем ты был недоволен, зерно-то есть, надо лишь изменить кое-что. В фильме «Приходите завтра» Папанов создает художественный образ, так что преувеличения возможны. Вот мне игуменья Елизавета в Марфино-Мариинской обители рассказывала, как она девочкой из совершенно невоцерковленной семьи в 15 лет ушла в монастырь. В один момент изменила судьбу, как, собственно, и скульптор в фильме. Раздолбал работы, которые считал неживыми, и поехал куда-то «смотреть жизнь». Мой учитель – академик Михаил Федорович Бабурин тоже уничтожил много своих работ, оставив, как он считал, шедевры.

– Какую вашу работу подарили в свое время Патриарху Алексию II?

– «Евангелиста Луку». Предполагалось этот приз-символ подарить победителю первой международной православной выставки «Свет миру» в Манеже, но поскольку участвовали художники слишком разных направлений, и даже не из православных стран, лауреатам вручили грамоты. А копии приза-символа подарили спонсорам. Когда же после выставки в Москву привезли мощи Евангелиста Луки, в честь этого события мою работу организаторы преподнесли в дар Святейшему.

– Расскажите о какой-нибудь удивительной встрече в вашей жизни…

– Шестнадцать лет назад с группой художников участвовала в выставке в северной Италии, в городе Каррара. Мои работы пользовались успехом, потому что итальянцы не сторонники победившего постмодернизма. В Карраре, как известно, Микеланджело добывал мрамор для своих скульптур, здесь до сих пор стоит дом, где он жил. Ко мне подошел благообразного вида господин – местный меценат и сказал, что у него есть сюрприз для меня. Нужно только дойти до его дома, минут пять ходьбы. Мы с переводчицей тут же отправились. Заходим в старый дом, где много картин, и хозяин показывает мне живописный автопортрет Микеланджело, которого, говорит, нет ни в каких каталогах.

Посмотрели, поговорили, ушли. Дома рассказываю, а мне говорят – «Ты, что, не поняла, что тебе сам Буонарроти привет передал?!..»

Полный текст материала, опубликованного в «Литературной газете»

Материалы по теме:

• Валерий Панов "Духовная миссия Елены Безбородовой"