Выбор Анкары

Недавняя операция турецкой армии против боевиков Курдской рабочей партии на севере Ирака вновь напомнила о хронической и больной проблеме. Ее нерешенность отравляет внутриполитический климат в Турции, препятствует дальнейшей демократизации и вступлению Анкары в Евросоюз.

Курдское национальное меньшинство в Турции насчитывает, по разным оценкам, от 12 до 18 миллионов человек и составляет около пятой части всего населения, но лишено практически всех национальных прав. От способов решения этой проблемы зависит ситуация в обширном регионе компактного проживания курдов на стыке Турции, Ирана, Ирака и Сирии. Ведь речь идет о судьбе народа, насчитывающего от 35 до 40 миллионов человек, но по сей день не имеющего своей международно признанной государственности.  

Курды, в основном сунниты с небольшой «примесью» шиитов и иезидов, входили в состав Османской империи. В Первой мировой войне она потерпела поражение и рассыпалась - вот тогда и встал вопрос о независимости курдских районов. По Севрскому мирному договору 1920-го победители, прежде всего Британия, Франция и Италия, настояли на выделении территории в Восточной Анатолии для образования государства с центром в городе Диярбакыре. Однако освободительная борьба против сил Антанты, которую возглавил основатель современной Турецкой республики Мустафа Кемаль Ататюрк, это решение перечеркнула. В Лозаннском договоре 1923-го о государственности для курдов не было сказано ни слова, хотя и признавались их некие национальные, в основном культурно-языковые, права. Вот так, в основном усилиями Запада, была сорвана возможность обретения независимости курдами. Но отчасти сказались как их социальная отсталость, так и политическая незрелость, разобщенность на враждующие племена, кланы и этнические подгруппы: керманджи, заза, сорани, горани. Занятая национальным строительством унитарная республика в своей конституции признавала лишь существование турецких граждан, единой турецкой нации, но никак - не национальных меньшинств. Лозунгом стала крылатая фраза Ататюрка: «Какое счастье говорить - я турок».  

Курды не смирились с навязанным им силой статусом «горных турок».

 Они неоднократно поднимали восстания, но столь же регулярно терпели поражения. Беспощадно преследовались и искоренялись курдский язык и самобытная культура, велась искусственная насильственная ассимиляция турецких курдов. Отсюда - такой разнобой в оценках их численности.  

Новый этап движения за свои элементарные национальные права курды начали в 70-х годах. Под руководством Абдуллы Оджалана в 1978-ом была образована Курдская рабочая партия - КРП, стоявшая на марксистских, а, вернее, на маоистских позициях. Она выступала за отделение от Турции курдских районов на юго-востоке страны и создании независимого курдского «государства рабочих и крестьян». При КРП стали создаваться боевые отряды для самообороны от произвола и репрессий турецких властей. С 1984-го начались настоящие боевые действия между боевиками и турецкой армией. КРП действовала, главным образом, в отдаленных районах юго-востока страны, опираясь на свои базы в соседних Ираке и Сирии. Боевики нападали на военнослужащих, сельских охранников, учителей, представителей властей, применяя партизанские методы боевых действий. Не чурались они и терактов в крупных городах. На пике своей деятельности вооруженные отряды КРП насчитывали до 15 тысяч регулярных и до 30 тысяч полурегулярных бойцов.  

Масштабы конфликта разрастались, по приблизительным подсчетам, погибло до 40 тысяч человек. А полтора миллиона человек покинули курдские районы с середины 80-х. Часть из них осела в промышленно развитых городах, прежде всего - в Стамбуле и в Измире. Около миллиона переселились в Европу, где в своем большинстве поддерживают КРП и собирают средства для ее финансирования.  

Однако курдское движение не ограничивалось рамками одного политического объединения, в Турции сформировалась легальная Демократическая партия, поставившая задачей добиться национальных прав для курдов законными методами. К тому же основная правящая Народно-Республиканскя партия, кстати, основанная самим Ататюрком, в определенной мере сочувствовала законным требованиям курдов. Ее бывший председатель, позже возглавивший Левую демократическую партию премьер-министр Турции Бюлент Эджевит в беседе со мной признавал необходимость предоставления курдам национально-культурной автономии. В сочетании с децентрализацией власти и усилением местного самоуправления она должна была, по его мнению, привести к решению проблемы в рамках целостного турецкого государства. Кроме того, предполагалось начать социально-экономическое развитие курдских районов. Этому должен был способствовать и грандиозный Южноанатолийский проект: строительство гидроэлектростанции и оросительных систем на реке Евфрат.  

Курдам сочувствовал и премьер от Партии отечества, а затем и президент Тургут Озал, сам по национальности курд, с чьим именем связан переход к либерализации экономики. Преодолевая ожесточенное сопротивление военной верхушки, в 1991-ом он отменил запрет на использование курдского языка, который, правда, саботировался на всех ступенях государственного аппарата. На выборах в парламент - меджлис - впервые прошли депутаты-курды от Демократической партии.

Делая шаг навстречу, в 1993-м лидер КРП Абдулла Оджалан заявил о кардинальной смене курса: его партия объявила бессрочное перемирие, отказалась от создания отдельного курдского государства и выступила за решение проблемы в рамках демократической федерации. Однако влиятельные силы страны поступили ровно наоборот.

 Армейская верхушка начисто отвергла какие бы то ни было переговоры с КРП или признание за курдами национальных прав. Либеральные же политики полагали: самоуправление для курдов - лишь промежуточный шаг к их полному отделению от «матери-родины». Тем более что после американской кампании против Ирака «Буря в пустыне» Иракский Курдистан оказался фактически под протекторатом США, и начал формировать собственные государственно-административные структуры. Анкара опасалась, что в соседнем государстве создается заразительный прецедент независимости для части курдского народа.  

Период относительной оттепели оказался непродолжительным. После смерти Озала в 1993-ем - обстоятельства которой, по мнению курдов, остаются весьма неясными - все положительные начинания Анкары были свернуты. Курдскую легальную партию запретили, и она была вынуждена несколько раз возрождаться под разными названиями. Репрессии против курдов усилились, с еще большим ожесточением возобновились боевые действия, но крупного успеха эти операции Анкаре не принесли. Между тем США и Евросоюз признали КРП террористической организацией, с которой необходимо бороться всеми доступными средствами.  

Казалось, силовая линия в отношении курдов одержала убедительную победу - после того, как в 1999-ом турецким спецслужбам удалось захватить в Кении высланного сначала из Сирии, а потом из России Абдуллу Оджалана. Военный трибунал приговорил его к смертной казни, которая, под давлением Евросоюза, была заменена на пожизненное заключение. КРП объявила об очередном перемирии и в 2000-ом преобразовалась в Демократический народный союз, а двумя годами - позже в Конгресс свободы и демократии Курдистана.  

В рядах партии наметился раскол. Часть более умеренных последователей Оджалана выступает за мирные легальные способы борьбы, и не отделяет перспективы курдского движения от развития демократии в Турции, стремящейся вступить в Евросоюз. Другая часть, состоящая в основном из молодых бойцов КРП, «соколов Оджалана», настаивает на продолжении боевых действий против турецкой армии и госаппарата, не исключая террористические акты.  

В 2002-ом на парламентских выборах победила возрожденная после нескольких запретов происламская Партия справедливости и развития (ПСР) во главе с Реджепом Тайипом Эрдоганом. Через пять лет, по результатам очередного голосования, она укрепила свои позиции, президентом Турецкой республики стал близкий соратник Эрдогана Абдалла Гюль. Исламистская ПСР оказалась гораздо более демократически настроенной, чем находившиеся прежде у власти партии светские.

Это выразилось в сокращении влияния военных на политику, в демократизации внутренней жизни и четко заявленном стремлении форсировать вступление Турции в Евросоюз. Что предполагает и демократическое решение курдской проблемы.

Уже сделаны пусть небольшие, но конкретные шаги. Вопреки глубоко укоренившимся в обществе стереотипам начато вещание по радио и телевидению на курдском языке, на нем стали выходить периодические издания. За использование курдского языка уже не хватают на улицах и не бросают в кутузку, я собственными глазами видел расклеенные в Стамбуле объявления о выступлении известного курдского певца.  

В 2003-ем, в рамках принятого по инициативе ПСР «Закона об реинтеграции», была объявлена частичная амнистия для членов КРП. В меджлис снова пробились депутаты-курды от Партии демократического общества. Премьер Эрдоган неоднократно высказывался в пользу политического, а не военного решения курдской проблемы. И собственный демократический опыт, и стремление Турции вступить в Евросоюз диктуют ПСР необходимость урегулирования курдской проблемы.  

Тем неожиданней выглядит вспышка насилия со стороны боевиков КРП, которая произошла в конце прошлого года. В устроенных ими засадах погибли несколько десятков турецких военнослужащих, другие попали в плен к боевикам. После чего в стране разгорелась настоящая националистическая истерия. СМИ и политические деятели разного толка под давлением общественности настаивали на возмездии и уничтожении курдских террористов. Турецкий генеральный штаб открыто требовал санкций на проведение крупномасштабной операции - вплоть до массированного вторжения на территорию Иракского Курдистана, где, по его данным, укрываются от 3 до 5 тысяч боевиков КРП. Меджлис был вынужден зажечь «зеленый свет», с проведением операции, хотя и без энтузиазма, согласилось правительство. На границу с Ираком были демонстративно стянуты почти 150 тысяч солдат, сотни танков и артиллерийских орудий. После серии точечных авиа- и артиллерийских ударов по базам боевиков в феврале турецкий спецназ атаковал. Официальные данные о «большой победе», провозглашенной генштабом, выглядят так: убито более 200 боевиков, потери Турции - около 40 военнослужащих.  

Однако Анкару сдержал Вашингтон, для которого иракские курды - основные союзники, а турецкое вторжение на их территорию вызвало бы их крайне негативную реакцию и помешало бы региональной игре американцев.

Руководство иракских курдов и президент Ирака, курд Джаляль Талабани, заявляли о готовности поддержать КРП и защитить собственный суверенитет перед лицом внешнего агрессора.  

Может показаться странным, но антикурдская истерия началась как раз тогда, когда обострились противоречия между турецким генштабом с одной стороны, и руководством ПСР и правительством Эрдогана - с другой. Военные опасаются, что ПСР будет все дальше отодвигать их от кормила власти и продолжит постепенное внедрение мусульманского законодательства - шариата - в турецкое гражданское общество. Угроза курдского терроризма оказалась как нельзя выгодной генштабу, ибо дает ему возможность восстановить свои политическое влияние и авторитет. Даже президент Ирака публично намекал: в активизации боевиков КРП и мощном ответном ударе по ним заинтересована, прежде всего, турецкая военная верхушка.  

Есть ли реальные способы урегулирования курдской проблемы? Да. Прежде всего - понимание того, что слепо уповать на заступничество и покровительство со стороны великих государств, будь то США или некогда Советский Союз, бессмысленно, история уже это доказала. Сегодня курдам необходимо добиваться осуществления своих национальных чаяний в рамках существующих государств. Это обеспечение федерального устройства Ирака, широкая автономия иракских курдов - не более того, потому что создания независимого курдского государства на севере Ирака не допустят ни Вашингтон, ни соседи Багдада. Еще - предоставление турецким курдам национально-культурной автономии при расширении местного самоуправления и интенсивном социально-экономическом развитии районов их расселения.  

Таков предпочтительный вариант развития событий. Второй менее предсказуем: новый виток вооруженной борьбы курдов за свои права, обострение противостояния политических сил в Турции, дестабилизация в стране и в регионе в целом, бессрочное откладывание вступления Анкары в Евросоюз.  

Похоже, политическое руководство КРП готово к диалогу и мирному решению проблемы. Теперь не столько слово, сколько дело за Анкарой.